Цена ошибки

Самое сложное - это начать. Начать речь в суде, статью в газете, предложение руки и сердца или книгу. Как начать так, чтобы с первых же слов заинтересовать читателя, судью, любимую женщину? Обычно в этих случаях советуют начать с главного.

Итак, моя книга посвящена той сложной ситуации, которая сложилась в российском здравоохранении за последние 10 лет: почему все больше хороших врачей уходят из профессии и почему в медицину приходят люди, откровенно не любящие процесс врачевания, да и самих пациентов. Почему между врачом и пациентом вдруг выстроился железный занавес, почему все в одночасье стали говорить, что врач и пациент находятся по разную сторону баррикад? Это что, война? Или революция? Кто построил эти баррикады, кто возвел эту стену? Пациент? Нет. Врач? Тоже нет. Тогда кто? Ответ - мы все. Каждый из нас принес на эту баррикаду свой маленький камень. Пациент написал жалобу в Минздрав, прокуратуру, Росздравнадзор - камень. Врач грубо ответил - опять камень. Минздрав издал приказ - большой камень. Журналист написал негативную статью про врачей - груда камней. Депутат принял закон - и все, стена готова.

А дальше начали появляться люди, умело использующие это разделение в своих целях. Появились общества защиты прав пациентов и потребителей, лиги защиты медработников, различные общественные объединения и организации, которые в первую очередь стали защищать свои собственные интересы, умело манипулируя сознанием как пациентов, так и врачей. Как говорится, скандал разгорался. На первое место вышел хайп. И в разгар всего этого веселья на сцене появился всеми нами горячо любимый Следственный комитет. У него на весь этот пир была своя точка зрения, и дело приняло совершенно другой оборот. Стали возбуждаться уголовные дела по ст. 238 УК РФ, по ст. 293 и 109, по ст. 118 и 159, и даже иногда по 128. Врачей стали брать под стражу, отправлять в СИЗО (следственный изолятор) или брать под домашний арест. Дальше - больше: пошли приговоры. Естественно, обвинительные, у нас других просто не бывает. И вот среди врачей начали появляться первые «сидельцы», пусть недолго, пусть несильно, но очень страшно. И страшно даже не то, что их осуждают, ведь осуждает их суд, а не общество, а то, что они не понимают, за что.

Те, кому в руки попадет эта книга, могут спросить, почему об этом вдруг пишет адвокат. Предвосхищая этот вопрос, я отвечу, что здравоохранение и юриспруденция очень похожи. Я бы сказал, что это две смежные отрасли народного хозяйства. Как в медицине, так и в правоведении есть свои терапевты, которые ничего не умет делать руками, но все знают, хирурги, которые ничего не знают, о все умеют и все могут, и даже патологоанатомы, которые ставят самые точные диагнозы и делают самые верные прогнозы, правда, же после того как клиент сядет.

Как после беседы с врачом, так и после общения с адвокатом клиенту (пациенту) должно стать легче, он понимает, что ему помогут, его проблему решат и его не оставят один на один с его бедой. Именно поэтому я считаю, что вправе не просто рассуждать об отечественном здравоохранении, но и давать профессиональные советы ак врачам, так и коллегам юристам, тем более что для меня коллеги те, и эти.

На примере настоящих уголовных, гражданских и административных дел я постараюсь объяснить, с чем связаны те или иные процессы, происходящие в нашей медицине. Иными словами, как исправить неисправимое и постичь непостижимое (это шутка, но я постараюсь).

В этой книге будет больше вопросов, чем ответов, но ведь мы все знаем, что самое главное в любой науке - это правильно сформулированный вопрос. Если вопрос правильный, то ответ на него всегда будет найден. Поэтому мне бы хотелось, чтобы каждый, читая книгу, сам отвечал на поставленные в ней вопросы. Таким образом, чем больше ответов вы сами себе дадите, тем больше шансов изменить аше здравоохранение к лучшему.

Если мы откроем Уголовный кодекс Российской Федерации, то в ст. 14 прочтем определение понятия «преступление». «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания». роде все просто и понятно, должна быть вина, должна быть общественная опасность, должен быть запрет и должно быть наказание.

Если мы спросим у граждан, что они считают преступлением, ю я уверен, что 99,9% опрошенных сходу назовут убийство, кражу, грабеж, изнасилование, терроризм. Наиболее продвинутые скажут: Мошенничество, вымогательство, хулиганство, получение взятки». и один не назовет такие преступления, как причинение тяжкого вреда здоровью или смерти по неосторожности, халатность, незаконная госпитализация в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, оказание услуг, е отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровью потребителя, и т.д. А между тем такие преступления есть. Более того, это те самые статьи, по которым чаще всего осуждают врачей.

По моему мнению, настоящее преступление всегда понятно. Оно понятно всем: и потерпевшему, и обвиняемому, и всему социуму. Его се осуждают и требуют наказания. Если суть преступления приходится долго и нудно объяснять, если следователь выстраивает сложные юридические конструкции, пытаясь разъяснить, в чем суть преступления и подогнать действия обвиняемого под фразы уголовного кодекса, то данное деяние преступлением быть не может. Я ни в коей ере не утверждаю, что таких преступлений, как халатность, причинение смерти по неосторожности или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, не существует, просто они не могут применяться к врачам.

Однажды в передаче «Орел и решка» показывали город Детройт. Есть такой город в Америке. Так вот, в этом городе за последние пять лет количество сумасшедших людей на улицах выросло в сотню раз. Это было связано с тем, что город, испытывая большие финансовые трудности, закрыл практически все муниципальные психиатрические больницы. Ну и больные, естественно, разбрелись о улицам. А на днях я увидел по телевизору сюжет о том, как одна вно не здоровая женщина справляла нужду прямо в магазине стойки с продуктами, мотивируя свое поведение тем, что ей так удобно, и была крайне возмущена недовольством окружающих. Так от, к чему это все - про Детройт и справляющую нужду в магазине женщину. Сюжет про магазин пришел из Астрахани, и я вспомнил ва интересных и удивительных уголовных дела в отношении врачей-психиатров из этого города. Один врач по фамилии Шишлов, второй - Андронова. Называю их фамилии только потому, что свечения об этих делах находятся в открытых источниках, и чтобы читатели знали, что это не адвокатские выдумки.

Врач-психиатр Александр Шишлов к моменту описываемых событий проработал психиатром около семи лет. Не сказать чтобы очень много, но уже и не молодой врач. Описываемые события происходили в 2016-2017 гг.

24.05.2016 г. в психиатрический стационар специализированного типа на основании судебного решения поступает гр. Елинский М.Н., осужденный по ст. 105 УК РФ (убийство). Заранее прошу коллег-юристов меня извинить за вольное изложение юридических терминов. Госпитализирован Елинский был на принудительное лечение.

Лечащим врачом Елинского был назначен Александр Шишлов, который лечил его с 24.05.2016 г. по 22.05.2017 г.

Шишлов осуществлял обход, делал назначения и фиксировал положительную динамику от назначенных препаратов. Ведь мы вами помним, что Елинский хоть и осужден судом за убийство, но се же находится на лечении, пусть и на принудительном. Следовательно, он являлся пациентом и на него распространялись все права, предусмотренные Федеральным Законом РФ от 2.07.1992 г. №3185-1 (ред. от 19.07.2018 г.) «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», Федеральным законом №323-ФЗ от 21.11.2011 г. №323-ФЗ (ред. от 29 мая 2019 г.) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», а также Конституцией Российской Федерации (если кто-то не помнит, Конституция - это основной закон нашего государства, соблюдать который обязаны все без исключения граждане, невзирая на должности, звания, социальное и материальное положение).

Положительная динамика от лечения была у Елинского налицо, о чем, естественно, делались записи в медицинской документации и о чем, безусловно, докладывалось заведующему отделением и главному врачу.

22.05.2017 г. врач-психиатр Александр Шишлов представляет Елинского врачебной комиссии, состоящей из еще двух врачей-психиатров с 30-летним стажем работы, и главному врачу, который является председателем данной комиссии. Высокое начальство и умудренные опытом коллеги на основании осмотра пациента приходят к выводу, что он больше не нуждается в стационарном лечении, о чем подписывают соответствующий акт. На основании этого акта решением Кировского районного суда города Астрахани Елинский переводится на амбулаторное лечение у врача-психиатра по месту жительства, иными словами, отправляется домой.

5.07.2017 г. Елинский был выписан из стационара! Казалось бы, все, точка. Александр Шишлов, выполнил все необходимые процедуры и сдал историю болезни в архив. У пациента стойкая ремиссия, и теперь его будет лечить врач по месту жительства, дома следить за его состоянием будет мать, которая является официальным опекуном, а осуществлять надзор будет участковый полицейский. Все по инструкции. Но нет, все немного не так, даже совсем не так. Врач-психиатр по месту жительства, невзирая на назначенное Шишловым лечение, берет и в три раза снижает дозу препарата, который должен принимать Елинский. И естественно, у Елинского начинает ухудшаться состояние. А мать…​ А что мать? Она об этом молчит, так как боится, что сына вновь отправят в стационар. Участковый полицейский приходит всего один раз сразу после выписки вместо еженедельного посещения. Одним словом, вся эта совокупность обстоятельств приводит к страшной трагедии, потрясшей всю Астрахань.

19.09.2017 г., т.е. через два с половиной месяца после выписки, Елинский жестоко убивает годовалого ребенка, ранит ножом в живот племянницу, а сам погибает от выстрелов прибывшего наряда полиции.

При чем же здесь Александр Шишлов, врач который лечил Елинского два с половиной месяца назад, спросите вы? Естественный ответ любого человека - ни при чем. Но нет. Тем не менее именно Шишлов и был признан виновным. Ни врач-психиатр, самовольно снизивший дозу препарата, ни мать, скрывшая обострение болезни сына, ни участковый, халатно исполнявший свои обязанности, и главный врач стационара, который являлся председателем комиссии, отпустившей Елинского, ни умудренные опытом коллеги, которые не поставили правильный диагноз, и уж тем более ни судья Кировского районного суда, который вынес решение об освобождении Елинского. Во всем виноват Шишлов! Именно так и решил Кировский районный суд города Астрахани, который двумя месяцами ранее отпустил Елинского на свободу.

После краткого описания дела хочу представить вашему вниманию тот самый приговор Кировского районного суда, чтобы читатель ам смог сделать вывод о виновности или невиновности Александра Пишлова.

Приговор именем Российской Федерации г. Астрахань 6 июня 2019 г.

Кировский районный суд г. Астрахани в составе: председательствующего судьи Сенченко Н.В., с участием государственного обвинителя - старшего помощника прокурора Кировского района г. Астрахани Оняновой Т.Д., подсудимого Шишлова А.А., адвокатов: Сердюкова Д.Е., представившего ордер №01469 и удостоверение №1281, Еремушкина С.Ф., представившего ордер №01414 и удостоверение №813, при секретаре судебного заседания Алиевой А.К. потерпевших Елинской В.Г., Яхневой Т.Э., Яхнева И.Д., Сахтанова М.М., Адайбекова Г.Ш., Анисимова А.В., Исенгулова С.К., Смагалиева Б.К., Шарипова Э.Р., Амирова Б.М., рассмотрев в закрытом судебном заседании уголовное дело в отношении Шишлова Александра Александровича, 20.04.1983 г. рождения, урож. г. Астрахани, гражданина РФ, с высшим образованием, неженатого, военнообязанного, работающего врачом-психиатром ГБУЗ АО «ОКПБ», прож. г. Астрахань, <адрес>, ранее не судимого, по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 УК РФ, установил:

Шишлов А.А. на основании приказа главного врача государственного учреждения здравоохранения Астраханской области «Областная клиническая психиатрическая больница» 126-л от 17.07.2007 г. являлся врачом-психиатром психиатрического стационара специализированного типа отделения №14 Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Астраханской области «Областная клиническая психиатрическая больница», должностным лицом, выполняющим организационно-распорядительные функции, в соответствии с должностной инструкцией он обеспечивает комплекс лечебно-реабилитационных мероприятий в отношении психически больных, которым постановлением суда назначено принудительное лечение в условиях психиатрического стационара специализированного типа; своевременное направление на психиатрическое освидетельствование лиц, находящихся на принудительном лечении для прекращения, изменения или продления принудительного лечения; ежедневный обход больных и отметки об основных изменениях в состоянии за сутки.

В соответствии с уставом ГБУЗ АО «ОКПБ», утвержденным распоряжением Министерства здравоохранения Астраханской области №620р от 09.11.2011 г., основной целью деятельности ГБУЗ АО «ОКПБ» является оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению Астраханской области, а также предупреждение совершения новых преступлений лицами с психическими расстройствами, которым определением суда назначено принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа.

Согласно положению об отделении принудительного лечения №14 ГБУЗ АО «ОКПБ», утвержденному 12.01.2014 г. главным врачом ГБУЗ АО «ОКПБ», отделение №14 является структурным подразделением отдела судебно-психиатрических экспертиз и профилактики общественно опасных деяний ГБУЗ АО «ОКПБ», основными задачами которого являются: проведение диагностических, лечебных, профилактических и социально-реабилитационных мероприятий лицам мужского пола с психическими расстройствами, которым определением суда назначено принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа; проведение эффективных лечебно-реабилитационных мероприятий, включая психологическую и социальную коррекцию с целью излечения или улучшения психического состояния лиц.

Согласно п.п. 6.1, 6.2, 6.3.1, 6.3.2, 6.3.3 Положения, все лица, находящиеся на стационарном принудительном лечении, в соответствии со ст. 102 Уголовного кодекса Российской Федерации должны не реже одного раза в шесть месяцев подвергаться освидетельствованию комиссией врачей-психиатров для определения их психического состояния и решения вопроса о наличии оснований для внесения представления в суд о продлении, изменении или прекращении применения принудительной меры.

Заключение комиссии врачей-психиатров о необходимости изменения принудительной меры оформляется специальным Актом психиатрического освидетельствования, на основании которого главным врачом или его заместителем подается представление в Кировский районный суд (по месту нахождения ГБУЗ АО «ОКПБ») с приобщением указанного Акта. Заключение с рекомендацией изменить принудительную меру медицинского характера дается комиссией врачей-психиатров в случае такого изменения психического состояния лица, при котором отпадает необходимость в применении ранее назначенной и возникает необходимость в назначении иной принудительной меры медицинского характера.

Постановлением Ленинского районного суда г. Астрахани от 27.12.2011 г. за совершение в состоянии невменяемости деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 105, п. «а» ч. 2 ст. 115 УК РФ, в отношении Елинского М.Н. применена принудительная мера медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением, и он помещен в Федеральное казенное учреждение «Волгоградская психиатрическая больница специализированного типа с интенсивным наблюдением».

Постановлением Камышинского городского суда Волгоградской области от 18.04.2016 указанная принудительная мера медицинского характера Елинскому М.Н. заменена на лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа, и с 24.05.2016 он помещен в отделение принудительного лечения №14 (психиатрического стационара специализированного типа) ГБУЗ АО «ОКПБ», лечащим врачом которого с указанного времени назначен врач-психиатр указанного отделения Шишлов А.А.

На основании представления ГБУЗ АО «ОКПБ» от 29.11.2016 г. и акта врачебной комиссии №173 от 21.11.2016 г. психиатрического освидетельствования Елинского М.Н. о невозможности изменения ему типа лечения постановлением Кировского районного суда г. Астрахани от 29.12.2016 г. Елинскому М.Н. продлено принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях специализированного типа.

Далее Шишлов А.А., в соответствии с п. 2.5 должностной инструкции, в период с 24.05.2016 по 22.05.2017 г. осуществлял обход больных отделения и отмечал основные изменения в состоянии Елинского М.Н., фиксировал его психическое состояние в дневниковых записях медицинской карты №1993 стационарного больного.

Заведомо зная, что Елинский М.Н. нуждается в квалифицированной медицинской помощи в стационарных условиях специализированного типа, об отсутствии в период с 24.05.2016 по 22.05.2017 г. у Елинского М.Н. положительной динамики состояния, 22.05.2017 г., находясь на своем рабочем месте на территории ГБУЗ АО «ОКПБ» по адресу: г. Астрахань, Кировский район, Началовское шоссе, 15, при очередном психиатрическом освидетельствовании Елинского М.Н., находясь в составе врачебной комиссии как лечащий врач, зная о наличии у Елинского М.Н. хронического психического расстройства в форме параноидной шизофрении, непрерывно-прогредиентный тип течения, и отсутствии положительной динамики его состояния, о чем свидетельствуют в том числе отраженные в дневниковых записях медицинской карты №1993 стационарного больного Елинского М.Н. достоверные сведения об его эмоциональной измененности, аффективной неустойчивости и негативизме, а также об отсутствии у него критики к заболеванию, в нарушение положений ст. 70 Федерального закона РФ №323 - ФЗ от 21.11.2011 г. «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», ст. 1 Закона РФ №3185-1 от 02.07.1992 г. «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», а также п.п. 2.1, 2.4 должностной инструкции, п.п. 2, 2.1, 6.1, 6.3.1, 6.3.2, 6.3.3 положения об отделении принудительного лечения №14 ГБУЗ АО «ОКПБ», не имея достаточных данных, свидетельствующих о таком изменении психического состояния Елинского М.Н., при котором отпадает необходимость в применении ранее назначенной принудительной меры медицинского характера, не надлежаще исполняя свои обязанности по должности, предвидя возможность наступления общественно опасных последствий своих действий для граждан, общества и государства в виде совершения Елинским М.Н. новых тяжких и особо тяжких преступлений, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывая на предотвращение этих последствий, при психиатрическом освидетельствовании Елинского М.Н. доложил врачебной комиссии ГБУЗ АО «ОКПБ» о том, что психическое состояние Елинского М.Н. улучшилось, отмечается ровный фон настроения без аффективных колебаний, спокоен, упорядочен в поведении, режиму отделения и инструкциям персонала подчиняем, агрессивных тенденций не обнаруживает, в конфликтных ситуациях не замечен, сожалеет о содеянном, строит приемлемые планы на будущее, и целесообразности замены Елинскому М.Н. принудительного лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях специализированного типа, на принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях, в связи с чем комиссия врачей-психиатров, пришла к выводу о возможности замены Елинскому М.Н. принудительной меры медицинского характера.

Далее Шишлов А.А., 22.05.2017 г. в рабочее время, находясь по месту своей работы, изготовил акт психиатрического освидетельствования №63 от 22.05.2017 г. об изменении Елинскому М.Н. принудительной меры медицинского характера, который подписали Родинова Т.П. и Сероштанов М.В. На основании указанного акта и подготовленного им представления, решением Кировского районного суда г. Астрахани от 23.06.2017 г. Елинскому М.Н. заменено принудительно лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях специализированного типа, принудительным наблюдением и лечением у врача-психиатра в амбулаторных условиях, и 05.07.2017 г. Елинский М.Н. выписан из психиатрического стационара специализированного типа отделения №14 ГБУЗ АО «ОКПБ».

19.09.2017 г. в период времени примерно с 07 ч 45 мин до 08 ч 28 мин Елинский М.Н., страдая хроническим психическим расстройством в форме параноидной шизофрении, непрерывно-прогредиентный тип течения, находясь по месту своего жительства по адресу: г. Астрахань, пер. Грановский, дом №61, квартира №39, не осознавая фактического характера и общественной опасности своих действий и не руководя ими, нанес малолетней Яхневой Н.И., 24.02.2016 г. рождения, множественные ножевые ранения, от которых Яхнева Н.И. скончалась на месте происшествия. После чего в указанное время и в указанном месте нанес племяннице Яхневой Т.Э. удар ножом в брюшную полость, причинив колото-резанную рану тела с повреждением внутренних органов, вследствие чего Яхнева Т.Э., опасаясь за свою жизнь, выбежала из дома.

После совершения указанных противоправных действий Елинский в период времени примерно с 08 ч 28 мин до 09 ч 20 мин, во дворе дома №61, <адрес> в г. Астрахани, применил насилие, опасное для жизни и здоровья, пытаясь нанести имеющимся при себе ножом удары прибывшим с целью задержания Елинского сотрудникам полиции и находящемуся при исполнении должностных обязанностей полицейскому-водителю роты №4 полка ППСП УМВД России по г. Астрахань Сахтанову М.М., полицейскому роты №4 полка ППСП УМВД России по г. Астрахань Адайбекову Г.Ш., полицейскому-водителю роты №4 полка ППСП УМВД России по г. Астрахань Анисимову А.В., старшему участковому уполномоченному полиции ОУУП и ПДН отдела полиции УМВД России по г. Астрахань Исенкулову С.К., полицейскому роты ОР полка ППСП УМВД России по г. Астрахань Смагалиеву Б.К., инспектору ППС мобильного взвода роты №4 полка патрульно-постовой службы полиции УМВД России по г. Астрахань Шарипову Э.Р., инспектору ППС мобильного взвода роты №4 полка патрульно-постовой службы полиции УМВД России по г. Астрахань Амирову Б.М., одетым в форменное обмундирование сотрудников МВД, создав реальную опасность для их жизни и здоровья.

В ходе задержания Елинского и пресечения его противоправных действий Сахтановым, Анисимовым и Адайбековым применено специальное средство - резиновая дубинка, а Сахатановым применен табельный пистолет-пулемет 91 «Кедр», из которого после одного предупредительного выстрела произведено семь выстрелов в Елинского М.Н.

Елинский М.Н. в связи с полученными при задержании огнестрельными ранениями в брюшную полость доставлен в ГБУЗ АО «Городская клиническая больница №3 им. С.М. Кирова», где в тот же день скончался от полученных в ходе его задержания повреждений.

В результате ненадлежащего исполнения своих должностных обязанностей врачом-психиатром Шишловым А.А., вследствие его недобросовестного отношения к обязанностям, которое повлекло существенное нарушение прав и законных интересов малолетней Яхневой Н.И., Яхневой Т.Э., Сахтанова М.М., Адайбекова Г.Ш., Анисимова А.В., Исенгулова С.К., Смагалиева Б.К., Шарипова Э.Р. и Амирова Б.М. в виде прав на жизнь, здоровье и личную неприкосновенность, непосредственного создания условий и возможностей для совершения в отношении них Елинским М.Н. особо тяжких преступлений, существенное нарушение прав и законных интересов

Яхнева И.Д. и Яхневой Т.Э. в виде лишения гарантированного ст. 38 Конституции Российской Федерации права на материнство, заботу о ребенке и его воспитание, морального вреда в виде длительных и глубоких переживаний, связанных с утратой малолетней дочери, сопереживанием ее прижизненным страданиям, чувством незащищенности со стороны государства, существенное нарушение интересов общества в лице жителей Астраханской области в виде реальной опасности для их жизни, личной неприкосновенности со стороны Елинского М.Н., предоставления Елинскому М.Н. возможности и создания условий для совершения новых тяжких и особо тяжких преступлений в отношении них, существенное нарушение охраняемых законом интересов государства в виде недостижения целей применения принудительных мер медицинского характера, существенного сбоя в деятельности предусмотренной законом государственной системы профилактики преступлений в части проводимой ГБУЗ АО «ОКПБ» работы по предупреждению совершения лицами, помещенными в психиатрический стационар специализированного типа, новых преступлений, осуществления в отношении них лечения в целях защиты государственных и общественных интересов, подрыва авторитета и дискредитации государственного учреждения Министерства здравоохранения Астраханской области перед населением региона, от совершенных Елинским М.Н. преступлений, в связи с неисполнением установленных функций государственного органа, а также повлекли тяжкие последствия в виде смерти Елинского М.Н.

Допрошенный в судебном заседании Шишлов А.А. вину в предъявленном обвинении не признал и показал, что являлся лечащим врачом больного Елинского в период нахождения его в отделении на протяжении года. Елинскому был выставлен диагноз - параноидная шизофрения, это эндогенное заболевание, обострение может быть и на фоне лечения.

Его состояние было стабильным, он находился в ремиссии. Были проверены его отношения с матерью, которые были доброжелательными, он находился под гиперзаботой матери, проведено два освидетельствования, на втором комиссия приняла решение о переводе на амбулаторное лечение. Он докладывал состояние пациента на медкомиссии, где было принято коллегиальное решение о выписке на амбулаторное лечение. Елинский был спокойным, что подтвердили и свидетели - родители девочки, но пациент остался морально бесхозным, мать скрывала и покровительствовала ему, а другие члены семьи игнорировали. После выписки Елинский должен был поддерживать лечение, но за ним следят, к сожалению, только родители, потому что по закону врачи амбулаторного звена только раз в месяц их наблюдают. Но традиционно это родственники морально ответственные, поскольку не понимать все это могут лишь в неблагополучных семьях.

Во время нахождения пациентов в больнице на них ведется история болезни, куда три раза в неделю вносятся записи. По корректности описания замечаний не было. У него есть знания в области психотерапии, стилистика изложения формулировок врача-психолога и врача-психиатра отличаются незначительно.

Состояние Елинского было стабильным и предположить, что его состояние могло привести к таким тяжким последствиям при выписке из больницы, было невозможно.

Елинского не перевели на общий стационар, так как у него не было бреда и галлюцинаций, а при наличии стабильного состояния пациенты переводятся на амбулаторное лечение. Полагает, что не мог ввести в заблуждение Сероштанова и Родинову, так как у него меньший стаж работы, состояние Елинского было стабильным, нахождение Елинского на амбулаторном наблюдении у психиатра является самостоятельным этапом и в его компетенцию как врача-психиатра стационарного отделения контроль за больным не входит.

Несмотря на позицию подсудимого, его вина подтверждается следующими доказательствами.

Допрошенная в судебном заседании потерпевшая Яхнева Т.Э. показала, что она является матерью погибщей дочери Натальи. Ее дядя Елинский Михаил воспитывал и содержал с малолетства, а потом в 2006 г. заболел, в это время он разбил всю мебель и окна в квартире. он убил женщину и лечился по решению суда в г. Камышине около пяти лет, а потом его перевели в Астрахань. После выписки в июле 2013 г. они стали проживать вместе, у него была отдельная комната. По внешнему виду можно было понять, что он болеет, был бледный, тряслись руки. Ей известно от бабушки, что они сразу же встали на учет у врача и участкового инспектора.

Примерно через три недели после выписки она спрашивала у него, пьет ли он таблетки, он ответил, что нет.

По событиям 19 сентября ей трудно давать показания, поэтому она может сказать, что было позже, в квартире ее одернула мама, и они выбежали на улицу. Они побежали в магазин, чтобы вызвать полицию и по дороге муж сказал, что у нее дырка в футболке, они вызвали скорую помощь. К месту во двор они подошли, когда Елинского уже задержали и он лежал на земле.

Потерпевшая Елинская В.Г. суду показала, что ее сын Елинский Михаил состоял на учете в психдиспансере, у него было заболевание, по поводу которого он проходил лечение. В 2005 или 2006 г. он лежал в психбольнице первый раз, а после того, как вышел, совершил убийство женщины в магазине, и его принудительно лечили в Камышинской психиатрической больнице, а потом перевели в г. Астрахань. Домой он вернулся 3.07.2017 г. и стал проживать с ними в квартире <адрес>. Там же проживали ее дочь, внучка с семьей: мужем и двумя детьми.

19.09.2017 г. она отвела внука в садик, дома оставались ее дочь, внучка Татьяна с мужем и дочерью Наташей.

По дороге ей позвонила внучка и сказала, что Елинский Михаил что-то натворил. Двор был оцеплен сотрудниками полиции, от них она узнала, что произошло.

Шишлов был лечащим врачом Елинского, с ним она встречалась два раза. Поведение Елинского было ровным, когда его выписали из больницы, она забирала его. 6.07.2017 г. они пошли к врачу-психиатру, чтобы встать на учет, и попали на прием к Пономаревой, и каждый месяц этого числа они посещали врача. Ему были выписаны таблетки врачом Пономаревой. Таблетки ежедневно он не пил, на ее вопросы отвечал, что уже взрослый, и попросил больше не спрашивать его. Также он много курил и пил крепкий чай. Последний раз на приеме у врача-психиатра они были 6.09.2017 г. Поведение Михаила до совершения им преступления не изменилось, за день до этих событий он тщательно и долго брился.

Потерпевший Яхнев И.Д. показал, что с Елинским общался нечасто, он был бледный, потерянный, он немного его опасался, так как знал, что Елинский убил женщину.

19.09.2017 г. утром старшего сына забрали в садик, теща была в комнате, Елинский Михаил смотрел телевизор. Он поставил велосипед около двери, чтобы пойти с дочерью, и зашел в свою комнату, в это время он услышал, как заплакала дочь. Выйдя из комнаты увидел, что дочь находилась на руках Михаила, он забрал дочь, успокоил ее и зашел на балкон за футболкой, а потом зашел в комнату. В этот момент услышал визг дочери, они все побежали на кухню, он увидел, что Елинский держал дочь в руке и наносил ей удары ножом. Дочь была уже мертва, жена пыталась забрать дочь, но Елинский ударил ее ножом в живот, Елинский размахивал ножом, он не смог к нему подойти, затем они выбежали на улицу. Потом он видел, как трое полицейский пытались обезвредить Елинского, но он кидался на них с ножом, в него стреляли, так как не могли успокоить.

Накануне этих событий Елинский ходил, маялся, с ним он практически не общался. От жены потом узнал, что Елинский не пил таблетки. Полагает, что его рано выписали из больницы, поэтому произошло преступление.

Те же обстоятельства, что и потерпевшие в судебном заседании, подтвердила свидетель Петина О.Н., пояснив, что утром 19 сентября в 8 утра мама повела Данилу в садик. Утром она видела брата на кухне, он не был спокойным. В квартире кроме Елинского находились она, дочь с мужем и внучка. Дочь с мужем и ребенком собирались уходить, она находилась в своей комнате. Она услышала крик Яхневой Наташи и выбежала в прихожую. Увидела Елинского Михаила, в руках у него была внучка, у нее распорот живот, в другой руке нож. Она хотела забрать ее, но Елинский ее отталкивал. Она выбежала на улицу, около магазина увидела дочь, на животе у нее была рана. Потом подъехали сотрудники полиции, обезвредить его не получалось до тех пор, пока не ранили, после она пошла в квартиру, где увидела внучку, она лежала мертвая на полу.

Также дополнила, что брат несколько раз находился на лечении в психиатрической больнице. После выписки брат ни с кем не конфликтовал, никому не угрожал. Накануне брат долго брился, мылся, на ее расспросы, собирается ли он куда-то, ничего не ответил.

Потерпевший Сахтанов М.М. - полицейский роты №4 полка ППСП УМВД России по г. Астрахани суду показал, что 19.09.2017 г. он находился на суточном дежурстве совместно с Адайбековым Г.Ш. и Анисимовым А.В. Получили сообщение от дежурной части о ножевом ранении <адрес>. Не доезжая до дома, их остановил мужчина и пояснил, что возле дома стоит неадекватный мужчина с ножом. Около палисадника они увидели мужчину с голым торсом в шортах, в руке у него был нож. На ногах у мужчины были пятна крови, они потребовали бросить нож, но мужчина не реагировал, а наоборот стал сближаться, резиновыми палками пытались выбить нож, но он целенаправленно шел на сотрудников полиции. Он решил применить табельное оружие и сделал предупредительный выстрел, но реакции не последовало, и мужчина продолжил кидаться с ножом, никаких слов не произносил. После этого он применил оружие в отношении мужчины, оттесняя его в сторону пустыря, он произвел несколько выстрелов - шесть в живот и один в руку. После выстрелов мужчина еще 3-4 минуты ходил за ними, оказывал сопротивление, но никаких слов не говорил, на боль не реагировал. Когда подъехала помощь, они всемером смогли его задержать. Чуть позже приехала скорая помощь и забрала мужчину.

Для себя он ощущал угрозу для жизни от Елинского, без выстрелов его невозможно было остановить.

Аналогичные показания, что и потерпевший Сахтанов М.М., в суде дал потерпевший Айдабеков Г.Ш., дополнив, что Елинский замахивался на него ножом и все попытки выбить нож не увенчались успехом. После применения оружия и задержания Елинского он пошел в квартиру. Зайдя в квартиру, он увидел маленького ребенка, у которого был вспорот живот и голова свисала. В это время приехала скорая и забрала Елинского. После случившегося он, Сахтанов и Анисимов проходили реабилитацию, по рекомендации врача им дали путевки в ведомственный санаторий.

Аналогичные показания, что и свидетели Сахтанов М.М., Айдабеков Г.Ш., в суде дал потерпевший Анисимов А.В., указав дополнительно, что в момент, когда прозвучали выстрелы, он находился в служебной машине. После выстрелов он прибежал на место происшествия, понял, что Елинский был ранен, но продолжал идти на сотрудников полиции с ножом. На помощь приехали другие сотрудники полиции и общими усилиями смогли сбить его с ног и обезвредить. Елинский не проявлял никакой реакции. После задержания Елинского кто-то из сотрудников побежал в квартиру, где обнаружил ребенка с перерезанным горлом. Тогда же узнали, что он состоит на учете в психиатрической больнице и выписался. Указал, что ему причинен моральный вред.

Согласно показаниям потерпевшего Исенгулова С.К. - старшего участкового уполномоченного полиции ОП №3 УМВД России по г. Астрахань, 19.07.2017 г. он находился на суточном дежурстве, утром поступило сообщение о том, что необходимо проследовать по пер. Грановскому, чтобы помочь второму наряду. Он выехал сразу на место с Смагалиевым и Плужниковым, во дворе находился мужчина с ножом, кидался на сотрудников полиции, он помнит, что на месте уже находился Сахтанов. У мужчины были стеклянные глаза, он был неадекватным, вслух ничего не говорил, молча махал рукой, в которой был нож. Он сделал ему подножку сзади, мужчина упал, нож выпал, и его положили на землю, а после мужчину доставили в больницу.

В его присутствии выстрелов в мужчину не было.

Аналогичные показания, что и свидетель Исенгулов С.К., в суде дал потерпевший Смагалиев Б.К., дополнив, что узнал о применении огнестрельного оружия после того, как свалили Елинского на землю, ему сказали сотрудники полиции. Он никак не проявлял признаков боли, успокоился, только когда его повалили на землю.

О том, что Елинский психически болен, узнал от матери Елинского.

Допрошенный потерпевший Амиров Б.М. - инспектор роты №4 ППСП УМВД России по г. Астрахани указал, что в связи с запросом помощи от наряда полиции выезжал на место происшествия, на котором увидел мужчину, размахивающего ножом. К нему были применены физическая сила и специальные средства. Он лично трижды ударил Елинского резиновой палкой по рукам с целью выбить нож из рук, однако он не реагировал и продолжал размахивать ножом в отношении сотрудников полиции. Мужчину забрали в больницу им. С.М. Кирова, после чего он узнал от Сахтанова о применении им огнестрельного оружия. Также он заходил в квартиру, где на кухне возле газовой плиты увидел ребенка и сразу вышел. В больницу мужчину сопровождал Шарипов.

Потерпевший Шарипов Э.Р. дал аналогичные показания, что и потерпевший Амиров Б.М., дополнительно пояснил, что видел на месте происшествия большого мужчину с ножом, который бегал за Айдабековым, а Сахтанов прикрывал и стоял уже с оружием. Он хотел подбежать и толкнуть его, чтобы тот упал, но увидев его, Елинский начал замахиваться ножом на него. В тот момент от Сахтанова узнал, что он применял табельное оружие и этот человек бросается уже с пулевыми ранениями. Минут 10 он еще бегал, потом устал, и его удалось уронить. От бабушки узнали, что в доме девочка. Самое страшное было зайти внутрь квартиры. В квартире он увидел маленькую девочку с кишками, вырезанной головой. Увиденную картину ему трудно забыть до настоящего времени.

Изложенные показания потерпевших согласуются с результатами осмотра квартиры <адрес> г. Астрахани, в ходе которого на кухне на полу обнаружены многочисленные следы крови, которые дорожкой ведут к трупу Яхневой Н.И., голова резко запрокинута в левую сторону, на передней поверхности живота щелевидное отверстие, проникающее в брюшную полость, из просвета вспорот кишечник, два повреждения на передней брюшной стенке, голова практически отделена от туловища, линия отчленения проходит под нижней челюстью, что следует из протокола места происшествия от 19.09.2017 г. и фототаблицы к нему (т. 1, л.д. 24-75).

19.09.2017 г. в период с 12.24 до 15.30 около дома №61 <адрес> г. Астрахани на расстоянии 11 м от правого угла и 25 м от фонарного столба на асфальте обнаружен нож длиной клинка 20 см, на клинке вещество красно-бурого цвета, на расстоянии 6 м от него обнаружены стрелянные гильзы в количестве восьми штук, пятна вещества бурого цвета (т. 1, л.д. 76-86).

Согласно заключению СМЭ, смерть Елинского М.Н. наступила в результате огнестрельных пулевых сквозных ранений живота, проникающих в брюшную полость с повреждением тонкого и толстого кишечника, осложнившихся массивной кровопотерей с развитием геморрагического шока.

Будучи допрошенным в ходе предварительного расследования свидетель Маслов М.Н. - старший участковый уполномоченный ОП №3 УМВД России по г. Астрахань показал, что лица, страдающие психическими расстройствами здоровья и состоящие на учете в учреждениях здравоохранения, подлежат проверке. Согласно приказу №1166 от 31.12.2012 г. МВД РФ «Вопросы организации деятельности участковых уполномоченных полиции», участковый уполномоченный полиции не реже одного раза в квартал проводит с указанными лицами беседы с целью предупреждения преступлений и иных правонарушений. Елинский М.Н. состоял на профилактическом учете с 08.07.2017 г., на учет его поставил участковый Фомин А.В., рапорт по факту прибытия Елинского М.Н., его психическом заболевании и месте жительства передан в ОУП ОП №3 УМВД России по г. Астрахань.

Обычно, по практике из ГБУЗ АО «ОКПБ», за две недели, за месяц до выписки, в отдел полиции почтой приходит сообщение-уведомление о том, что такой-то гражданин, страдающий психическим расстройством, диагноз никогда не пишут, выписывается. В данном уведомлении также указывается пройденный курс лечения. Данное сообщение регистрируется в канцелярии в журнале входящей корреспонденции. После чего данный гражданин проверятся: прибыл ли он по указанному в сообщении адресу. Если установлено, что гражданин прибыл, то он ставится на профилактический учет и заносится в паспорт на административный участок, который хранится на административном пункте полиции. Также ведется списочный учет, который также хранится в опорном пункте полиции (т. 1, л.д. 179-185).

Допрошенный свидетель Ибрагимов И.Р. аналогичным образом подтвердил действие приказа №1166 по учету лиц, страдающих психическими заболеваниями, их проверку и контроль.

Он был на месте происшествия после задержания Елинского и его госпитализации в больницу. Он беседовал с его матерью, она была в стрессовом состоянии, но отвечала адекватно. От нее знает, что она приходила с сыном в опорный пункт. После проведения проверки выяснилось, что их прием осуществлял Фомин А.В., который откопировал документы, составил рапорт и предоставил его начальнику отдела участковых для последующей постановки лица на учет. Эти лица проверяются раз в квартал по месту жительства, проводят беседу с ними, родственниками, соседями. Диагноз Елинского и ход его лечения ему не известны.

Из показаний свидетеля Фомина А.В. - участкового уполномоченного следует, что в 2017 г. Елинский пришел с мамой, чтобы встать на учет, как лицо имеющее психическое заболевание и состоящее на амбулаторном учете. Он провел с ними беседу, вывел рапорт на имя начальника отдела. Мать пояснила, что он будет проживать <адрес>, в связи с наличием инвалидности работать не будет, они будут посещать психиатрический диспансер. В основном говорила мама, Елинский на вопросы отвечал неохотно с трудом. Сведения из самой больницы на Елинского не поступали.

Аналогичные показания, что и свидетели Фомин, Ибрагимов, Маслов, дал свидетель Кушнир И.Ю. - замначальника ОП №3 УМВД России по г. Астрахань, будучи допрошенным в ходе предварительного расследования об организации работы сотрудников полиции относительно исполнения приказа №1166 от 31.12.2012 г. МВД РФ «Вопросов организации деятельности участковых уполномоченных полиции» (т. 1, л.д. 198-202).

Согласно материалам дела, Елинский М.Н. с 07.05.2012 г. находился в Федеральном казенном учреждении «Волгоградская психиатрическая больница (стационар) специализированного типа с интенсивным наблюдением» по постановлению Ленинского суда г. Астрахани от 27.12.2011 г. за совершение в состоянии невменяемости деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 105, п. «а» ч. 2 ст. 115 УК РФ. Постановлением Камышинского городского суда Волгоградской области от 18.04.2016 г. указанная принудительная мера медицинского характера заменена Елинскому М.Н. на лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа, и с 24.05.2016 г. он помещен в отделение принудительного лечения №14 ГБУЗ АО «ОКПБ».

Допрошенный в качестве свидетеля Крикунов М.В. показал, что работает заведующим отделением №5 ФКУ «Волгоградская психиатрическая больница (стационар) специализированного типа с интенсивным наблюдением». В их отделении с 20.12.2013 по 23.05.2016 г. на принудительном лечении находился Елинский М.Н., у которого диганостирована параноидная шизофрения. Им было совершено убийство и по постановлению суда определено принудительное лечение в интенсивном типе. Впоследствии после мед. освидетельствования ему был изменен вид принудительного лечения, и по территориальному признаку Елинский переведен в г. Астрахань. В этот момент психическое состояние Елинского было устойчивым, при выписке ему было рекомендовано то лечение, которое применялось ими. В отделении он принимал лекарства под контролем, отказа от их приема не наблюдалось. Употребление чифира и курение в больнице запрещено.

Свидетель Омельченко В.Г. дала аналогичные показания, что и свидетель Крикунов М.В., указав, что являлась лечащим врачом Елинского, как лицо, страдающее шизофренией он являлся носителем эмоционально-волевого дефекта, у него была снижена критика к своему поведению, поэтому его выписали на следующий этап лечения, а не домой. Процесс приема лекарств контролируется мед. персоналом.

Из допроса свидетеля Родионовой Т.П. усматривается, что она работает заведующей 14-м отделением ГБУЗ АО «ОКПБ». В отделении находятся лица по решению суда, совершившие правонарушения, срок их нахождения зависит от психического состояния и характера правонарушения. В мае 2016 г. в отделение поступил Елинский из Камышинской больницы. При поступлении был спокойным. Его лечащим врачом был Шишлов, при поступлении он был осмотрен. В соответствии с рекомендациями Елинскому было предписан препарат-нейролептик. Ему было проведено освидетельствование, и комиссией было решено продолжить его лечение. При повторном освидетельствовании Шишлов охарактеризовал его достаточно положительно, режиму был подчиняем, при беседе ответы были адекватными, он строил приемлемые планы, с матерью отношения были теплыми.

В ходе лечения больного ведутся дневники, примерно три дневника в неделю, в них указываются поведение, жалобы, настроение больного, агрессивные тенденции, выполнение инструкций, общение с персоналом и соседями, критичность поведения.

Шишлов о том состоянии, которое было отражено в дневниковых записях, не докладывал. Она ему доверяла и подумала, что все так и есть, как Шишлов докладывал на комиссии. После получения заключения экспертов из больницы Сербского они заметили, что записи в дневниках не соответствовали тому, что они видели на комиссии. На освидетельствовании председатель комиссии Сероштанов смотрел и медицинскую документацию, претензий не было.

Как руководитель, она проверяла ведущуюся медицинскую документацию и имеющиеся дневниковые записи, их содержание - нет. В записях Шишлов допускал выражения из психотерапии, что было замечено и экспертами из института Сербского. Психический статус пациента необходимо правильно описать, а Шишлов использовал другие термины и по-другому описал состояние Елинского. В основном делается акцент на докладе лечащего врача, дневниковых записей скапливается очень много, и все изучить не представляется возможным.

В момент проведения освидетельствования они опираются на отчет лечащего врача и психическое состояние больного.

Елинский является дефектным больным, у него не было проявлений эмоций, мимика однообразная, замкнутость.

Мама Елинского приезжала в больницу, после случившегося от нее она узнала, что у Елинского нарушился сон и на фоне отказа от приема лекарств, курения и приема крепкого чая его состояние могло измениться.

Свидетель также пояснила, что спрогнозировать то, что совершил Елинский после выписки, невозможно, больному при выписке дается памятка, как себя вести на амбулаторном лечении, и то же самое передается родственникам для контроля за их поведением. Подтвердила, что Шишлов А.А. ввел в заблуждение, так как дневниковые записи он вел иначе, о чем она делала замечания, и то, что они видели при беседе с Елинским на комиссии, отличалось от содержания дневниковых записей. Они доверяют докладу врача, его записи противоречили докладу Шишлова, записей было много, и на комиссии они не смогли все прочитать.

Аналогичные показания дал свидетель Сероштанов М.В., пояснив, что лечащий врач Елинского на медицинском освидетельствовании 22.05.2017 г. Шишлов доложил, что состояние Елинского не ухудшилось, остается стабильным, ведет себя спокойно, лекарства применяет, схема лечения не менялась. Оснований для перевода Елинского для лечения в условиях общего типа не было, были показания для перевода на амбулаторное лечение.

За год собирается около 120 дневниковых записей больного, изучаются основные документы, и записи тоже, если возникают вопросы, то лечащий врач их поясняет. Записи, на которые обратили внимание эксперты института Сербского, были разъяснены Шишловым, по его словам, они отражают эмоционально-волевые расстройства, характерные для больного шизофренией. На комиссии врач не читает дневниковые записи членам комиссии, а в целом рассказывает о больном.

Первое освидетельствование Елинскому проводили в ноябре 2016 г., и учитывая, что он привлекался по ст. 105 УК РФ, было принято решение продлить решение.

Он уточнял у Шишлова формулировки: «серьезен, однообразен, малообщителен, вину признает формально без сожалений, при этом настроение без аффективных колебаний, время проводит уединенно», со слов Шишлова следовало, что эти формулировки отражают эмоционально волевой дефект, характерный для больных шизофренией, которые не влияют на его поведение. Пациенты с таким заболеванием становятся однообразными, аутичными.

Шишлов своим докладом убедил в том, что Елинский нуждается в лечении у амбулаторного врача. При выписке из больницы рекомендации дает лечащий врач, но внутримышечные инъекции он не рекомендовал.

Полагает, что мама Елинского должна была сообщить амбулаторным врачам об отказе Елинского от приема таблеток. Продолжительность лечения не регламентирована, есть только сроки освидетельствования.

Нормативного акта, который бы регламентировал ведение дневниковых записей, нет, регламентируется частота проведения комиссий.

Также свидетель согласился с показаниями, данными им в ходе предварительного расследования, согласно которым на основании лишь дневниковых записей нельзя принимать решение о выписке, в записях по Елинскому были отражены черты, присущие пациенту-шизофренику, в то же время в тех же записях было отражение его стабильного состояния. Такое неверное отражение состояния здоровья Елинского и ввело в заблуждение свидетеля, так как клинические записи не соответствуют состоянию пациента. (т. 9, л.д. 171-177). Эти показания он давал следователю, исходя из заключения экспертов института Сербского, и их поддерживает в суде.

Рассматривая показания свидетеля Сероштанова, суд признает их более достоверными, данными в ходе предварительного расследования, они согласуются с заключением комиссии врачей, проводивших психиатрическую экспертизу в институте им. Сербского. Содержание протокола допроса было прочитано свидетелем, он согласился с ними, каких-либо замечаний по поводу их содержания не поступило.

Допрошенная свидетель Стус Е.А. показала, что ею, как психологом учреждения, проводятся в ГБУЗ ОКПБ психокоррекционные работы с больными, и основное направление - это социальная адаптация. Елинский был достаточно ровным, настроен на выписку, давал социально приемлемые ответы, конфликтных ситуаций не имел. Проводимые тесты по рисункам настораживающих моментов не выявили.

22.05.2017 г. Елинский М.Н., как лицо, находящееся на принудительном лечении в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь, освидетельствован комиссией врачей ГБУЗ АО «ОКПБ в составе Сероштанова М.В., Родионовой Т.П., Шишлова А.А., о чем составлен акт №63 и сделан вывод о том, что в процессе длительного наблюдения и лечения психическое состояние Елинского М.Н. значительно улучшилось: отмечается ровный фон настроения без аффективных колебаний, спокоен, упорядочен в поведении. Режиму отделения и инструкциям персонала подчиняем. За собой следит достаточно. Агрессивных тенденций не обнаруживает. В конфликтных ситуациях не замечен. Сожалеет о содеянном, строит приемлемые планы на будущее. Однако, учитывая характер ООД, повторность принудительного лечения, а также необходимость дальнейшего контроля за психическим состоянием, комиссия врачей-психиатров считает целесообразным заменить Елинскому М.Н. принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях специализированного типа, принудительным наблюдением и лечением у врача-психиатра в амбулаторных условиях.

Указанный акт в числе других документов послужил основанием для обращения в суд зам. гл. врача ГБУЗ АО «ОКПБ» с представлением о замене Елинскому М.Н. принудительного лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях специализированного типа принудительным наблюдением и лечением у врача-психиатра в амбулаторных условиях, в связи с чем судом 23.06.2017 г. по ходатайству лечебного учреждения заменено Елинскому М.Н. на принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях (т. 2, л.д. 183-214).

Свидетель Елистратова Ж.И. подтвердила, что как специалист отдела опеки и попечительства принимает участие в судебных заседаниях в качестве законного представителя, в том числе по вопросам замены принудительного лечения. Участвовала ли она по делу Елинского, не помнит, заключения ею дается исходя из рекомендации врачей.

По показаниям свидетеля Харитоновой С.А. - директора ГКУ Астраханской области «Центр социальной поддержки населения Кировского района г. Астрахани», на Елистратову возложены обязанности по работе с недееспособными и несовершеннолетними лицами, она принимает участие в судах по судебной повестке в качестве третьего лица. Их учреждение обязано обеспечивать защиту прав недееспособных, ограниченно недееспособных и несовершеннолетних граждан, Елинский в эту категорию не входил. Какие-либо дела об участии специалиста не формируются.

Свидетель Пономарева Т.И. - врач-психиатр активного диспансерного наблюдения и амбулаторно-принудительного лечения ГБУЗ «ОКПБ» показала, что пациенты, находящиеся на принудительном диспансерном наблюдении, должны каждый месяц в определенное время приходить на прием, с ними беседуют, с их родственниками, если происходят изменения, то их госпитализируют. Если пациенты скрываются или у них нет возможности прийти, они осуществляют выезд на дом. В 2001 г. Елинский находился на амбулаторно-принудительном лечении, наблюдался более шести месяцев, приходил с мамой, посещения не пропускал, но потом его состояние резко ухудшилось, и он совершил убийство.

После выписки Елинского из стационара он в день выписки вместе с мамой пришел в их кабинет, ему назначили лечение, его принимала врач Лытаева.

Второй раз он пришел на прием к ней, мать сообщила, что он принимает лекарства, ему были назначены таблетки хлоропромазин, которые рекомендовал лечащий врач Шишлов, это поддерживающие терапию таблетки. 7.09.2017 г. они приходили последний раз на прием, состояние у Елинского было стабильное. Мать говорила, что он помогает по дому, алкоголь не употребляет, ходит гулять, сам Елинский пояснил, что большое количество людей в доме его не раздражает.

После случившегося она разговаривала с его мамой, которая пояснила, что за день-два он перестал пить таблетки. Последнее время стал задумчивым, сказала, что упустила его состояние и не придала значение изменениям в поведении.

Дополнительно пояснила, что если не уверены, что родственниками будет соблюдаться контроль, то таких пациентов не переводят на амбулаторное лечение, пациентов выписывают в таком состоянии, что они понимают, что должны соблюдать рекомендации врача.

Согласно показаний Лытаевой О.А. она работает врачом-психиатром в кабинете активного диспансерного наблюдения и амбулаторно-принудительного лечения ОКПБ.

Елинский обратился 7.07.2017 г. после выписки из стационарного лечения с диагнозом «параноидная шизофрения», пришел с мамой. Лечение было назначено то, которое было рекомендовано врачом - аминазин, состояние было стабильным и этого препарата было достаточно. При беседе он предъявил выписку, на ее вопросы сообщил, что убил женщину. Она дала рекомендации, чтобы мама контролировала прием таблеток.

Указанные показания свидетелей согласуются с журналом амбулаторного приема кабинета активного диспансерного наблюдения амбулаторного принудительного лечения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», согласно которому в журналах Латыевой О.А., на странице 91 имеется запись об осмотре Елинского М.Н., в журнале Пономаревой Т.П. на странице 133 имеется запись об осмотре Елинского М.Н., также в журнале регистрации документов ГБУЗ АО «ОКПБ» под номером №848 имеются сведения о направлении 11.07.2017 г. сведений о выписке Елинского в ОП №3 и постановке на специальный учет, о взятии Елинского по месту его жительства на амбулаторное диспансерное наблюдение (т. 2, л.д. 79-83).

Согласно заключению комиссии экспертов от 14.12.2017 №500/з, Елинский М.Н. с 2006 г., а также по состоянию на 22.05.2017 г. и во время совершения инкриминируемых ему деяний (19.09.2017), страдал хроническим психическим расстройством в форме параноидной шизофрении, непрерывно-прогредиентный тип течения. Изменения психики у Елинского М.Н. возникли задолго до 19.09.2017 г., лишали его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий руководить ими.

Как лицо, продолжающее представлять общественную опасность, Елинский М.Н. по состоянию на 22.05.2017 г. нуждался в продолжении принудительных мер медицинского характера. Вместе с тем после изучения представленной истории болезни №1993 определить, в каком именно виде принудительного лечения нуждался Елинский М.Н., не представляется возможным в связи с наличием некоторых противоречий в дневниковых записях в истории болезни и в заключении врачебной комиссии от 22.05.2017 г.

Так, описание динамики психического состояния Елинского М.Н. в заключении врачебной комиссии 22.05.2017 г. не нашло подтверждения в дневниковых записях в истории болезни. В частности, в заключении от 22.05.2017 г. у него отмечался ровный фон настроения без аффективных колебаний, вместе с тем в дневниковой записи от 22.05 указано, что он «несколько задумчив, угрюм, в беседе малоинформативен, игнорирует неприятные вопросы и аффективно напрягается». Данные о том, что сожалеет о содеянном и строит приемлемые планы на будущее, указанные в заключении от 22.05.2017 г., также не нашли отражения в дневниковых записях в истории болезни («вину признает формально, без сожаления» - запись от 26.05.2017 г.). Иными сведениями о психическом состоянии Елинского М.Н. на период 22.05.2017 г. и 30.05.2017 г. комиссия не располагает.

На период нахождения в ГБУЗ АО «ОКПБ» с 24.05.2016 по 05.07.2017 г. Елинский М.Н. получал психофармакотерапию, соответствующую его психическому состоянию. Данные о проводимой с ним психосоциальной реабилитационной работе в представленной истории болезни не отражены. На период с 06.07.2017 по 19.09.2017 г. проводимая Елинскому М.Н. в ГБУЗ АО «ОКПБ» в условиях амбулаторного принудительного наблюдения и лечения терапия [хлорпромазин (аминазин) 50 мг на ночь] не соответствовала установленному участковым врачом-психиатром диагнозу. Назначение хлорпромазина (аминазина) 50 мг 1 раз в день представляется недостаточным также с учетом длительного и неблагоприятного течения заболевания, неоднократности совершенного ООД в психотическом состоянии, характера психоформакотерапии, проводимой в период исполнения принудительного лечения в условиях психиатрического стационара с 24.05.2016 по 05.07.2017 г. до его выписки и перевода на принудительное наблюдение и лечение у психиатра в амбулаторных условиях (т. 3, л.д. 80-90).

При проведении дополнительной экспертизы №104/з, этими же экспертами сделан вывод о том, что:

Указанные выводы экспертизы поддержала Иванова Н.В.: о том, что экспертам было известно о том, что Елинский через некоторое время после выписки отказался от приема таблеток и пил крепкий чай и курил. Все вместе это может стать причиной изменения психического состояния Елинского. Дневниковые записи лечащего врача содержат формальные признаки стабилизации состояния Елинского, а в заключении комиссии было немного иное по сравнению с дневниковыми записями. Если исходить из дневниковых записей, то перевод на амбулаторное лечение был преждевременным, то есть в дневниковых записях не отражено улучшение состояние Елинского, в то время как в акте комиссии это есть. При освидетельствовании лица для изменения вида лечения решение принимается в совокупности с медицинской документацией, дневниковыми записями.

Для вывода о снижении степени общественной опасности пациента должна быть динамика устойчивого улучшения состояния пациента.

Выводы экспертов о невозможности изменения вида принудительного лечения в стационарных условиях специализированного типа на принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях соответствуют и дневниковым записям, составленным Шишловым как лечащим врачом Елинского, содержащимся в медицинской карте №1993 Елинского М.Н., из которой усматривается наличие записей за 21.04.2006 г., 26.12. и 30.12.2016 г., 29.03.2017 г., 30.01.2017 г., 27.02.2017 г., за апрель-июнь 2017 г., 26.05.2017 г., 30.06.2017 г., 03.07.2017 г., об отсутствии сожаления и раскаяния в содеянном, его эмоциональной измененности, аффективной неустойчивости и негативизме, отсутствии критики к заболеванию (т. 5, л.д. 208-240).

По показаниям свидетеля Еремеевой Ю.К. следует, что ею изучалась медицинская документация Елинского, и делать вывод о состоянии больного в период совершения им правонарушения невозможно только по медкартам, необходимо видеть больного. Дневниковые записи отражают состояние больного, описание должно быть таким, чтобы на протяжении долгого времени не было совершено одинаковых записей. Инструкция предусматривает частоту ведения записей, а истинный статус больного необходимо описать, чтобы он был понятен постороннему.

По показаниям свидетеля Тепловой Н.В. следует, что лекарство «хлопромазин» (аминазин) выдается по рецепту по льготному приобретению либо путем продажи. При продаже препарата в рецепте ставится отметка, так как препарат действует от месяца до года. Если препарат для неоднократного применения, то рецепт возвращается пациенту до исчерпания дозы. От приема препарата больной становится вялым, нейтральным.

18.10.2017, в ходе выемки в служебном кабинете СУ СК РФ по Астраханской области, у Елинской В.Г. изъят лекарственный препарат «Аминазин», приобретенный Елинским М.Н. по рецепту врача в трех упаковках. При осмотре упаковок следует, что каждая имеет блистер на 10 таблеток: в первой упаковке содержится 10 таблеток, во второй упаковке содержится 8 таблеток, в третьей упаковке содержится 6 таблеток (т. 2, л.д. 86-89; т. 8, л.д. 37-38).

Рассматривая указанные доказательства, суд приходит к выводу, что Елинский действительно спустя непродолжительное время после изменения вида принудительного лечения перестал принимать лекарства, что усугубило его психическое состояние на момент совершения им преступлений.

Свидетель Хрящев А.В. показал, что освидетельствование больных, находящихся на стационарном принудительном лечении, регламентируется Уголовным кодексом РФ, УПК РФ и положением об отделении.

Состав комиссии определяется им как гл. врачом больницы, процедура освидетельствования больных пациентов на федеральном уровне не прописана, до комиссии лечащий врач готовит документы, историю болезни, эти документы изучаются, затем на комиссию приглашается сам пациент. Решение принимается комиссионно, никто из членов комиссии право решающего голоса не имеет, время нахождения больных зависит от его состояния и по времени не ограничено.

Отказ от приема медикаментов может повлечь и осложнить состояние психики пациента, которое врач предвидеть не может, только родственники могли сообщить, так как пациенты находятся под их контролем. После выписки из стационара работа лечащего врача заканчивается, он не имеет права вмешиваться в дальнейшее лечение.

Анализируя указанные показания свидетеля в совокупности с показаниями свидетелей Сероштанова и Родионовой, с заключениями судебных экспертиз относительно психического состояния Елинского М.Н. суд приходит к выводу, что изложенные в акте медицинского освидетельствования Елинского от 22.05.2017 г. данные основаны в том числе и на дневниковых записях сделанных Шишловым о положительной динамике состояния Елинского М.Н.

Должностные полномочия Шишлова А.А. и обязанности подтверждены выпиской из приказа №126-л от 17.07.2007 по ГУЗ «ОКПБ» о принятии на работу Шишлова А.А. на должность врача-психиатра 14-го отделения с 30.07.2007 г. (т. 3, л.д. 16).

Согласно должностной инструкции врача-психиатра психиатрического стационара специализированного типа/отделения №14 ГБУЗ АО «ОКПБ», утвержденной гл. врачом Хрящевым А.В. 29.05.2015 г., на врача-психиатра возложено осуществление мероприятий:

В соответствии с уставом ГБУЗ АО «ОКПБ», утвержденным распоряжением Министерства здравоохранения Астраханской области №620р от 09.11.2011 г., учреждение является некоммерческой организацией, основной целью которой является оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению Астраханской области (т. 3, л.д. 116-137).

На основании положения об отделении принудительного лечения №14 ГБУЗ АО «ОКПБ», утвержденного 12.01.2014 г. главным врачом ГБУЗ АО «ОКПБ» А.В. Хрящевым:

На основании приказа №43 от 14.03.2008 г. «Об организации комиссии врачей-психиатров ГУЗ "ОКПБ" по освидетельствованию больных, находящихся на принудительном лечении» в состав указанной комиссии входит в том числе лечащий врач больного, находящегося на принудительном лечении. (т. 5, л.д. 192).

Анализируя должностную инструкцию Шишлова в совокупности с изложенными нормативными документами, показаниями самого Шишлова, свидетелей Сероштанова, Родионовой, Хрящева, суд приходит к выводу, что Шишлов являлся должностным лицом, обладал организационно-распорядительными функциями, и в его служебные полномочия наряду с прочими входило предоставление больного Елинского на комиссию по рассмотрению вопроса об изменении вида лечения и доведение до сведения членов комиссии его психического состояния.

Суд полагает, что совокупность доказательств, представленных обвинением, позволяет сделать вывод о виновности подсудимого Шишлова А.А. в совершении инкриминируемого преступления, доказательства, которые были представлены в судебном заседании государственным обвинителем, имеют свою последовательность и подтверждаются в их совокупности, являются допустимыми.

Оценивая показания вышеприведенных свидетелей и потерпевших, суд не находит оснований подвергать их сомнению, так как они не являются лицами, заинтересованными в исходе дела, и кроме того, их показания согласуются между собой и материалами дела.

Рассматривая доводы защиты о том, что Елинский, как пациент психиатрической больницы, не может постоянно находиться на лечении, отсутствует причинная связь между изменением Елинскому вида принудительного лечения на амбулаторное наблюдение, где Елинский находился на момент совершения им преступлений, невозможно предугадать, как поведет себя больной после выписки, не свидетельствуют о невиновности Шишлова, так как Шишлов, как лечащий врач Елинского, в силу возложенных на него обязанностей является инициатором проведения ему освидетельствования, если в процессе лечения он пришел к выводу о необходимости изменения принудительной меры медицинского характера, в связи с чем Шишлов доложил о состоянии Елинского на заседании комиссии врачей о таком состоянии Елинского, которое в совокупности с изложенными дневниковыми записями о психическом состоянии Елинского ввело в заблуждение членов комиссии и позволило согласовать акт освидетельствования об изменении Елинскому М.Н принудительной меры медицинского характера, что повлекло обращение и суд с соответствующим представлением о замене Елинскому принудительною лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях специализированного типа принудительным наблюдением и лечением у врача-психиатра в амбулаторных условиях.

Между тем Елинский по своему психическому состоянию представлял общественную опасность и нуждался в дальнейшем лечении и реабилитации, характер психического расстройства Елинского требовал таких условий его лечения, ухода, содержания и наблюдения, которые могут быть осуществлены только в психиатрическом стационаре, так как психическое состояние Елинского в последующем ухудшилось, и он стал представлять повышенную опасность для себя или других лиц, отсутствие существенных изменений и клинике заболевания не свидетельствует в данном случае о достижении в результате лечения стойкого безопасного состояния больного для себя и других лиц.

Мнение защиты о том, что в период принудительного лечения больных на амбулаторном лечении Шишлов, как врач-психиатр стационарного отделения, не уполномочен вмешиваться в процесс лечения, а Елинским совершено преступление ввиду того, что он отказался от препаратов, употреблял чифир, безмерно курил, не влияют на вывод суда о виновности Шишлова, так как первопричиной этого явилось изменение типа принудительного лечения Елинскому, так как он представлял опасность для окружающих и для себя в том числе.

Действия подсудимого Шишлова А.А. суд квалифицирует по ч. 2 ст. 293 Уголовного кодекса Российской Федерации - халатность, то есть ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного и небрежного отношения к обязанностям по должности, если это повлекло существенное нарушение нрав и законных интересов граждан, охраняемых законом интересов общества и государства, повлекшее по неосторожности смерть человека.

Суд соглашается в силу ст. 246 УПК РФ с мнением прокурора и исключает из обвинения диспозитивный признак «неисполнение и ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей» как излишне вмененный.

Судом установлено, что Шишлов, являясь должностным лицом - врачом-психиатрам психиатрического стационара специализированного типа отделения №14 ГБУЗ АО «ОКПБ», ненадлежащим образом исполняя свои должностные обязанности, вследствие недобросовестного отношения к службе, достоверно зная об отсутствии в период с 29.12.2016 по 22.05.2017 г. положительной динамики психического состояния Елинского М.Н., доложил членам комиссии не соответствующие действительности сведения о том, что в процессе длительною наблюдения и лечения психическое состояние Елинского М.Н. значительно улучшилось, а также доложил о целесообразности замены Елинскому М.Н. принудительного лечения и стационарных условиях специализированного типа на принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра.

При этом Шишлов являлся должностным лицом, обладал организационно-распорядительными полномочиями по предоставлению и направлению на психиатрическое освидетельствование лиц, находящихся на принудительном лечении, для изменения вида лечения и возложенных на него обязанностей, имел реальную возможность для их надлежащею исполнения, отразив в дневниковых записях медицинской карты Елинского М.Н. положительную динамику психического состояния Елинского М.Н., изготовив акт с заключением врачебной комиссии от 22.05.2017 г., подготовил представление в суд о замене вида принудительного лечения Елинскому с аналогичными сведениями, предоставив его в суд.

Ненадлежащее исполнение Шишловым обязанностей повлекло существенное нарушение прав и законных интересов Яхнева И.Д. и Яхневой Т.Э., связанных с утратой малолетней дочери, сотрудников полиции, пресекавших противоправные действия Елинского, интересов жителей Астраханской области, поскольку поведение Елинского создало реальную опасность для их жизни и личной неприкосновенности. Кроме того, в результате халатного отношения Шишлова к обязанностям были нарушены интересы государства и общества, что связано с нарушением процедуры лечения лиц, совершающих противоправные деяния в состоянии невменяемости и применения принудительных мер медицинского характера.

Квалифицирующий признак «повлекшее по неосторожности смерть человека» нашел свое подтверждение в судебном заседании, поскольку в результате совершения Елинским уголовно наказуемых деяний и оказания последним сопротивления Елинскому были причинены телесные повреждения, относящиеся к категории тяжких, от которых он скончался в больнице.

Решая вопрос о назначении наказания Шишлову А.А., суд учитывает характер и степень общественной опасности преступления, данные о его личности, все обстоятельства по делу, а также влияние наказания на его исправления и условия жизни его семьи.

По месту жительства и работы Шишлов А.А. характеризуется положительно, ранее не судим, что суд признает смягчающими наказание обстоятельствами.

Отягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных ст. 63 УК РФ, суд не усматривает.

С учетом изложенного, обстоятельств дела, характера совершенного преступления суд полагает необходимым назначить наказание Шишлову А.А. в виде лишения свободы, и поскольку преступление связано с профессиональной деятельностью подсудимого, суд назначает дополнительного наказание в виде лишения права заниматься врачебной деятельностью.

Основания для применения положений ст. ст. 64, 73 УК РФ у суда не имеется.

Суд не усматривает оснований для изменения категории преступления в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ исходя из фактических обстоятельств преступления и его последствий.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 296-299, 316 УПК РФ, суд приговорил:

Шишлова Александра Александровича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 Уголовного кодекса Российской Федерации и назначить ему наказание 2 года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении с лишением права заниматься врачебной деятельностью на 2 года.

Меру пресечения Шишлову А.А., подписку о невыезде и надлежащем поведении, оставить без изменения до вступления приговора в законную силу.

Гражданский иск не заявлен.

Снять арест, наложенный на имущество Шишлова А.А.: квартиру по адресу г. Астрахань, <адрес>; квартиру по адресу г. Астрахань, <адрес>; квартиру по адресу г. Астрахань, <адрес>, земельный участок, расположенный по адресу <адрес> площадью 5587 кв.м.

Вещественные доказательства - документацию, изъятую в ходе расследования в организациях и учреждениях вернуть по принадлежности юридическим лицам, где она была изъята; три упаковки лекарственного средства «Аминазин» - уничтожить по вступлении приговора в законную силу.

Приговор может быть обжалован в Астраханский областной суд в апелляционном порядке в течении десяти суток со дня его провозглашения. В случае обжалования приговора осужденный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении дела судом апелляционной инстанции.

Приговор вынесен и отпечатан судьей на компьютере в совещательной комнате.

Судья Сенченко Н.В.

Тем читателям, кто осилил 19 страниц тяжелого текста обвинительного приговора, могу сказать: вы молодцы. Неприятный приговор. Его трудно читать. Судья красочно описал картину преступления. Но разве это приговор убийце? Конечно, нет, это же приговор врачу, который лечил больного шизофренией человека.

Помните, я говорил, что настоящее преступление всегда понятно и осуждается всеми. Прочитав этот приговор, кого вы осуждаете? Кто, по вашему мнению, виновен? Именно приговор должен давать ответы на все эти вопросы. Столько вопросов, на которые оставлены судом без ответа, а они должны быть. Первый, кого вы наверняка осуждаете, прочитав приговор, это Елинский. Однако он мертв. Более того, он был болен шизофренией. Следовательно, не мог осознавать общественную опасность своих действий. Значит, даже если бы он остался жив, никто бы его виновным не признал. Но ведь кто-то должен ответить за это ужасное преступление. Именно так и посчитал прокурор, потребовав приговорить Шишлова к реальному сроку лишения свободы. Попробуем разобрать возможных фигурантов данного дела, тех кого по здравому смыслу надо было привлечь к ответственности.

Кто остался? Правильно, Шишлов. Он и был назначен виновным. Именно назначен, другое определение подобрать невозможно. Нельзя быть виновным за то, что не совершал. Он ведь выписал пациента, причем по решению комиссии, а не отпустил из вольера бешеную собаку. Но сильные люди города, отстаивая свою собственную невиновность, назначили виновным Шишлова. А чтобы убрать го из города, наказание сделали реальным. Два года колонии-поселения. Плюс два года на запрет врачебной деятельности. А еще на сайте Кировского районного суда по делу Шишлова нет текста приговора, у, видимо, чтобы никто не мог прочитать этот, с позволения сказать, вердикт. Более того, висит запись, что обвинительный приговор отменен. Он и вправду отменен судом апелляционной инстанции, только принят новый, точно такой же приговор с тем же сроком. Вот и все. Дело закрыто. Шишлов в колонии. Должностные лица при своих должностях.

Когда мы беседовали с Александром, он возлагал большие надежды на суд апелляционной инстанции. Он говорил, что апелляция не может оставить в силе ту глупость, которую написал Кировский районный суд, и он был прав. Апелляция действительно отменила приговор, но по формальным признакам. И приняла новый судебный акт, еще более обличительный, не оставляющий сомнения в «виновности» Шишлова. В чем же состоит ошибка, которая стоила Александру свободы, а годовалому ребенку жизни, и кто ее совершил? Данная ошибка является комплексной. Можно ли было ее избежать в условиях действующего российского законодательства? Ответ - нет. Наши законы, а в особенности та их часть, которая регулирует здравоохранение, не дает возможности диспозитивных действий. Все инструкции в большинстве своем императивны. Так произошло и в этот раз. Под воздействием препаратов Елинскому действительно стало лучше, и комиссия решила, что он должен быть выписан из стационара. Комиссия просто не могла решить по-другому. Суд не мог не принять акт врачебной комиссии и отпустил Елинского. Ну, а что произошло дальше, вы знаете. Таким образом, Александр и стал виновным при отсутствии всех частей состава преступления. Дело стало слишком резонансным. На первое место вышел хайп, плюс коллеги Александра оказали ему медвежью услугу, начав проводить всевозможные акции протеста. Может быть, суд и ограничился условным сроком и не лишал возможности работать по специальности, но активные протесты с наручниками, плакатами у здания суда привели к прямо противоположному результату. Действительно, виновные лица испугались, что рано или поздно дойдут и до них, и отправили Шишлова в колонию, как говорится, с глаз долой, из сердца вон.

Теперь давайте разберем прямо противоположное дело Ольги Андроновой. Здесь история не трагичная, а скорее анекдотичная. Ольга Андронова, тоже врач-психиатр и тоже из Астрахани. Однажды ночью, примерно в 23:00, 19 февраля 2016 г. по дежурству к ней в приемное отделение приходят две молодые женщины и говорят, что их пожилая мать по фамилии Богомолова грозится всех убить, сжечь дом, да и вообще ведет себя неадекватно. Андронова, как ей и предписывает инструкция, направляет по указанному женщинами адресу психиатрическую бригаду и наряд полиции. Часа через два бригада санитаров доставляет больную в приемное отделение. Осмотр пациентки подтверждает слова дочерей, и с предварительным диагнозом шизофрения» пациентка госпитализируется в стационар. За ночь состояние Богомоловой улучшилось. С чем это связано, трудно сказать. Может, выспалась, может, лекарства подействовали, но утром, когда на работу пришли другие врачи, включая заведующего отделением, от социальной опасности пациентки не осталось и следа. Естественно, Богомолова была отпущена домой. А что еще делать, госпитализация в стационар, а также выписка из него производятся по медицинским показаниям. Казалось бы, все, вопрос закрыт, ю нет. Через шесть месяцев Ольгу Андронову вызывают к следователю и сообщают, что в отношении нее возбуждено уголовное дело о ст. 128 УК РФ, а именно, незаконная госпитализация в психиатрический стационар. Вы скажете: что за глупость? Были показания, больную госпитализировали. Состояние улучшилось, пациентку выписали. В чем преступление? На этот вопрос даже следствие, которое предъявило Андроновой обвинение, не смогло ответить. В качестве подтверждения своих слов привожу копию обвинительного заключения.

Андронова Ольга Владимировна, <…​> года рождения, уроженка <адрес>, зарегистрированная и проживающая по адресу: г. Астрахань, <адрес>, на учете в наркологическом и психоневрологическом диспансерах не состоит, ранее не судима, совершила преступление против свободы, чести и достоинства личности с использованием своего служебного положения при следующих обстоятельствах.

Так, Андронова О.В. на основании приказа главного врача ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» от 18.11.2013 г. №455-л с 02.12.2013 г. назначена на должность врача-психиатра приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница».

В соответствии с разделом II должностной инструкции врача-психиатра приемного отделения, утвержденной главным врачом ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Хрящевым А.В., Андронова О.В. осуществляет следующие функциональные обязанности: проводит осмотр каждого поступающего пациента, обеспечивает оперативное установление диагноза (особое внимание уделяет диагностике больных в алкогольном опьянении), при наличии показаний осуществляет госпитализацию больного в соответствии с Регламентом осуществления госпитализации в стационарные отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», утвержденным приказом главного врача от 18.04.2014 г. №97; своевременно оказывает больным экстренную медицинскую помощь и проводит начальные реанимационные мероприятия; организовывает своевременное направление больных в специализированные отделения с указанием вида транспортировки. Врач-психиатр приемного отделения ведет медицинскую документацию: в медицинской карте стационарного больного фиксирует дату и время осмотра больного в приемном отделении, вносит записи о психическом и физическом состоянии больных, данные проведенного обследования, основания для госпитализации; при отказах в госпитализации в соответствующем журнале подробно описывает объективные данные, причины отказов, проведенные исследования и лечебные мероприятия; в случае недобровольной госпитализации регистрирует случай в соответствующем журнале и сообщает об этом заведующему отделением. В праздничные и выходные дни, а также в ночное и вечернее время врач-психиатр приемного отделения организует работу по стационарным отделениям, следит за состоянием больных, нуждающихся в постоянном наблюдении, обо всех назначениях делает соответствующие записи в медицинской карте больного.

Кроме того, врач-психиатр приемного отделения осуществляет иные лечебно-диагностические и организационные функции, предусмотренные разделом II должностной инструкции.

Основными задачами врача-психиатра приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андроновой О.В. являются оперативная верификация диагноза психического расстройства у больных, поступающих на лечение в стационар ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», и показаний для их госпитализации в стационар, а также оказание экстренной медицинской помощи в вечернее и ночное время, в праздничные и выходные дни пациентам, находящимся в круглосуточном стационаре.

В своей профессиональной деятельности Андронова О.В. руководствуется Конституцией РФ, Федеральным законом от 21.11.2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», Законом РФ от 02.07.1992 г. №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», «Кодексом профессиональной этики психиатра», принятым на Пленуме Правления Российского общества психиатров 19.04.1994 г., приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 17.05.2012 г. №566н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения», стандартами оказания специализированной помощи, другими законами и нормативными документами Российской Федерации и Астраханской области, приказами Министерства здравоохранения и социального развития РФ и Министерства здравоохранения Астраханской области, Уставом ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», Положением о лечебно-диагностическом отделе ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», Положением о приемном отделении, Регламентом осуществления госпитализации в стационарные отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», утвержденным приказом главного врача от 18.04.2014 г. №97, должностной инструкцией и другими локальными нормативными актами.

Таким образом, Андронова О.В. является должностным лицом, выполняющим организационно-распорядительные функции в государственном учреждении здравоохранения - ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница».

В соответствии с уставом ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», утвержденным распоряжением Министерства здравоохранения Астраханской области от 09.11.2011 г. №520р, основной целью деятельности ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» является оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению Астраханской области.

Так, в период времени до 23:00 ч 19.02.2016 г., точное время следствием не установлено, Дергачева М.А. и Милова О.А. лично обратились в ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», расположенное по адресу: г. Астрахань, Кировский район, ул. Началовское шоссе,15, с заявлениями о необходимости оказания Богомоловой Л.А. психиатрической помощи.

Далее, Дергачева М.А. и Милова О.А. примерно в 23:00 ч 19.02.2016 г. посредством телефонной связи вызвали бригаду скорой специализированной психиатрической помощи ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» по месту жительства Богомоловой Л.А. по адресу: г. Астрахань, <адрес>.

Примерно в 23:30 ч 19.02.2016 г. на основании сообщений Дергачевой М.А. и Миловой О.А. по указанному месту жительства Богомоловой Л.А. прибыла бригада скорой специализированной психиатрической помощи ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» в составе врача-психиатра Крапивко А.И., фельдшера Заплавного В.М. и санитара Леснова Д.П., которым Дергачева М.А. и Милова О.А. сообщили ложные сведения о наличии у Богомоловой Л.А. психического расстройства.

На основании представленных Дергачевой М.А. и Миловой О.А. заведомо ложных сведений о психическом расстройстве Богомоловой Л.А. врач-психиатр ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Крапивко А.И., назначенный на должность приказом главного врача ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» от 07.08.2012 г. №277-л, использующий свое служебное положение работника государственного учреждения здравоохранения, необоснованно выставил Богомоловой Л.А. диагноз: «Острое полиморфное психическое расстройство с симптомами шизофрении» и в отсутствие согласия Богомоловой Л.А. на медицинское вмешательство, а также в отсутствие оснований для принудительной госпитализации, предусмотренных Законом РФ от 02.07.1992 г. №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», согласно которому лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без его согласия либо без согласия одного из родителей или иного законного представителя до постановления судьи, если его психиатрическое обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает: его непосредственную опасность для себя или окружающих, его беспомощность, т.е. неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи, принял незаконное решение о принудительном доставлении Богомоловой Л.А. в приемное отделение ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» для оказания психиатрической помощи.

В соответствии с указаниями врача-психиатра Крапивко А.И. фельдшер Заплавный В.М. и санитар Леснов Д.П. принудительно сопроводили Богомолову Л.А. в машину бригады скорой специализированной психиатрической помощи, на которой последняя 20.02.2016 г. примерно до 00:55 ч была незаконно принудительно доставлена в приемное отделение ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», расположенное по адресу: г. Астрахань, Кировский район, ул. Началовское шоссе, 15, которое в соответствии с п. 11 приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 17.05.2012 г. №566н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения» относится к медицинской организации, выполняющей основные функции, связанные с оказанием специализированной медицинской помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения.

Находясь в приемном отделении ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», Богомолова Л.А. была осмотрена врачом-психиатром приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андроновой О.В.

По результатам осмотра 20.02.2016 г. примерно в 00:55 ч, точное время следствием не установлено, врач-психиатр приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андронова О.В., обладая специальными навыками и знаниями в области медицины и психиатрии, используя свое служебное положение должностного лица государственного учреждения здравоохранения, из ложно понятых интересов службы, будучи обязанной и имея реальную возможность своевременно и правильно поставить диагноз Богомоловой Л.А., необоснованно выставила Богомоловой Л.А. диагноз: «F 20.00. Параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром» и, осознавая общественную опасность и противоправность своих действий, предвидя и желая наступления общественно опасных последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов Богомоловой Л.А., предусмотренных ст. 21, 22 Конституции РФ, и ограничения свободы последней, в нарушение требований ст. 29 Закона РФ от 02.07.1992 г. №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», в отсутствие на то законных оснований, без согласия Богомоловой Л.А. и в отсутствие постановления судьи приняла незаконное решение о принудительной госпитализации Богомоловой Л.А. в стационарное отделение №3 ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» на основании пунктов «А, В» ст. 29 Закона РФ от 02.07.1992 г. №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», согласно которым лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без его согласия либо без согласия одного из родителей или иного законного представителя до постановления судьи, если его психиатрическое обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает: его непосредственную опасность для себя или окружающих или существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.

Вместе с тем достаточных оснований для установления Богомоловой Л.А. диагноза «F 20.00. Параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром» не имелось, описанные у Богомоловой Л.А. врачом-психиатром приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андроновой О.В. при первичном осмотре отдельные симптомы данного психического расстройства дальнейшего подтверждения не получили, что было зафиксировано медперсоналом сразу же при поступлении ее в отделение больницы и в последующем подтверждено врачами-психиатрами при ее комиссионном осмотре в 09:57 ч 20.02.2016 г.

При этом необоснованно установленное врачом-психиатром приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андроновой О.В. психическое расстройство Богомоловой Л.А. на момент ее осмотра в 00:55 ч 20.02.2016 г. не являлось тяжелым и не обусловливало непосредственную опасность Богомоловой Л.А. для себя и окружающих и ее беспомощность, т.е. неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности. Кроме того, в период с 23:00 ч 19.02.2016 г. до 12:30 ч 20.02.2016 г. вероятность ухудшения состояния психического здоровья либо неблагоприятного исхода Богомоловой Л.А. в случае оставления ее без психиатрической помощи исключалась, тем самым Андронова О.В. ненадлежаще исполнила свои должностные обязанности.

Таким образом, врачом-психиатром приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андроновой О.В. в указанный период времени было проведено недобровольное освидетельствование Богомоловой Л.А. в приемном отделении психиатрического стационара с последующим принятием незаконного решения о недобровольной госпитализации последней и направлением в стационарное отделение №3 ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» с рекомендацией усиленного наблюдения.

Однако отсутствовали законные основания, предусмотренные пунктами «А, В» ст. 29 Закона РФ от 02.07.1992 г. №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», для принудительной госпитализации Богомоловой Л.А. в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке, без ее согласия и в отсутствие постановления судьи.

20.02.2016 г. примерно в 00:55 ч, точное время следствием не установлено, по указанию врача-психиатра приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андроновой О.В., распоряжения которой являются обязательными для среднего и младшего медицинского персонала приемного отделения, Богомолова Л.А., будучи психически здоровым человеком, была принудительно незаконно госпитализирована в стационарное отделение №3 ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», где незаконно находилась на принудительном стационарном лечении до 12:30 ч 20.02.2016 г.

При этом в период с 23:30 ч 19.02.2016 г. до 12:30 ч 20.02.2016 г. Богомолова Л.А. в оказании психиатрической помощи не нуждалась, и каких-либо медикаментозных препаратов ей врачом-психиатром приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андроновой О.В. не назначалось.

По результатам осмотра комиссией врачей ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», проведенного в 09:57 ч 20.02.2016 г., установлено, что у Богомоловой Л.А. данных за психическую патологию не выявлено, в лечении в психиатрическом стационаре Богомолова Л.А. не нуждается. В 12:30 ч 20.02.2016 г. Богомолова Л.А. в связи с отсутствием у нее психических расстройств была выписана из стационарного отделения №3 ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница».

В результате неправомерных действий врача-психиатра приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андроновой О.В., использующей свое служебное положение, Богомолова Л.А. незаконно против своей воли была госпитализирована в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях - в стационарное отделение №3 ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», где незаконно находилась в период с 00:55 ч до 12:30 ч 20.02.2016 г.

Своими действиями Андронова О.В. нарушила конституционные права Богомоловой Л.А., предусмотренные ст. 21 Конституции РФ, согласно которой «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам» и ст. 22 Конституции РФ, согласно которой: «Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность».

Кроме того, в результате незаконной принудительной госпитализации Богомоловой Л.А. в психиатрический стационар в настоящее время у нее обнаруживаются признаки неблагоприятных психологических изменений (страдания, личностные субъективные переживания).

Таким образом, своими действиями Андронова Ольга Владимировна совершила преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 128 УК РФ, - незаконная госпитализация лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, совершенная лицом с использованием своего служебного положения.

Доказательствами, подтверждающими обвинение Андроновой О.В. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 128 УК РФ, являются:

Показания потерпевшей Богомоловой Л.А., из которых следует, что она проживает по адресу г. Астрахань, <адрес> вместе со своим супругом Арустамяном Геннадием Егишевичем, дочерью Арустамян Кариной Геннадьевной, 20.06.2001 г.р. На учете у нарколога и психиатра она не состояла и не состоит, спиртные напитки, наркотические средства, психотропные вещества и препараты не употребляет. С 2012 г. по настоящее время она является владельцем и директором ООО «Ретро», осуществляет деятельность кафе.

19.02.2016 г. примерно в 23:45 мин она находилась у себя по месту своего жительства одна, так как ее супруг Арустамян Г.Е. и дочь Арустамян К.Г. утром 19.02.2016 г. уехали в г. Ставрополь на похороны родственницы Арустамяна Г.Е.

В это время она уже спала, как вдруг услышала звонок в входную дверь, в домофон, и звонил домашний телефон.

Она подошла к двери, и посмотрела через глазок, и увидела двоих неизвестных мужчин в медицинских масках (в последующем она узнала, что это были медицинские работники Областной психиатрической больницы фельдшер Заплавный Виктор Михайлович и санитар Леснов Дмитрий Петрович). Также на площадке через глазок она заметила своих детей Милову Оксану Александровну, <…​> г.р. и Дергачеву Марину Александровну, <…​> г.р.. Заплавный и Леснов пытались выломать дверной замок входной двери. В этот момент она стала звонить с мобильного телефона на номер 112 и вызвала сотрудников полиции, и сообщила, что взламывают дверной замок неизвестные люди. Кроме вышеуказанных лиц больше никого не было, в том числе и иных медицинских работников.

Примерно через минут 15 сотрудники полиции (двое мужчин азиатской внешности, одеты в форму сотрудников полиции) прибыли по адресу ее проживания. Затем она открыла дверь. В этот момент Заплавный и Леснов ворвались в ее квартиру без ее согласия и разрешения, с обеих сторон руками взяли ее под руки, ничего не пояснив, силой вытащили ее из квартиры на лестничную площадку, после чего, применяя к ней физическую силу, Заплавный и Леснов спустили ее по лестнице с третьего этажа к выходу из подъезда.

Не дав ей закрыть входную дверь квартиры, Заплавный и Леснов с грубой силой затащили ее в машину скорой помощи. После чего Заплавный и Леснов сами сели в машину скорой помощи. Затем на машине скорой помощи ее доставили в Областную клиническую психиатрическую больницу, расположенную на улице Началовское шоссе. Прибыв к указанному медицинскому учреждению, она вместе с Заплавским и Леоновым вышла из машины скорой помощи и в их сопровождении направилась в приемное отделение психиатрической больницы.

В приемном отделении врач, как позже она узнала, Андронова Ольга Владимировна, произвела осмотр и оформила ее в стационарное отделение №3. Какой ей был выставлен диагноз, она не знает, так как ей никто не сообщил. Кроме того, у нее никто из медицинских работников не спрашивал согласие на медицинское вмешательство и на оказание медицинской помощи.

Вместе с тем она свое согласие на доставление ее в областную клиническую психиатрическую больницу не давала, а также не давала согласия на проведение ее медицинского осмотра и помещения ее в стационар. Кроме того, ее оформляли в стационарное отделение в отсутствие каких-либо документов, удостоверяющих ее личность.

Против ее воли врач Андронова О.В. произвела ее осмотр и поместила ее в стационарное отделение №3, с чем она не согласна.

В стационарном отделении №3 ее продержали против ее воли в период с 01:00 ч 20.02.2016 г. по 12:30 ч. 20.02.2016. За все это время она не смогла лечь и присесть, поскольку она страдает хроническим заболеванием «бронхиальная астма», так как она не взяла с собой медицинский препарат «Серетит». Сделать ей укол с «Корвалолом» медицинская сестра отказалась.

Утром 20.02.2016 г. с 9:00 ч ее осмотрели врач стационара Чека-лова А.В., заведующая отделением №3 Маркарьян С.Г., заместитель главного врача по лечебной работе Тарханов В.С.

По результатам осмотров в 12:30 ч 20.02.2016 г. заведующий отделением №3 Маркарьян С.Г. выдала ей справку о том, что психических расстройств у нее не выявлено, после чего ее отпустили из психиатрической больницы.

Вместе с тем оснований для оказания ей психиатрической помощи и доставления ее в психиатрическую больницу не было, так как на учете в наркологическом и психоневрологическом диспансерах она не состоит и никогда не состояла. В тот день и вообще она спиртные напитки, наркотические средства, психотропные вещества и сильнодействующие медицинские препараты не употребляла и не употребляет, что в том числе в тот день подтверждено результатами медицинских анализов, которые ей проводили в Областной клинической психиатрической больнице.

Кроме того, своими противоправными действиями врач областной клинической психиатрической больницы Андронова О.В. незаконно поместила ее в стационарное отделение №3, где ее продержали с 01:00 ч до 12:30 ч 20.02.2016 г., тем самым ограничив ее право на свободу передвижения.

Она считает, что медицинских работников психиатрической больницы вызвали ее дочери Милова и Дергачева, с которыми она состоит в неприязненных отношений, вызванных безнравственным и аморальным поведением Миловой и Дергачевой, которые нигде не работают и злоупотребляют спиртными напитками. Они преследовали цель совершить хищение из ее квартиры денежных средств и драгоценностей, что они и сделали в то время, когда ее доставили в психиатрическую больницу.

(т. 1, л.д. 241-248, т. 2, л.д. 113-117)

Показания свидетеля Крапивко А.И., из которых следует, что он работает в должности врача-психиатра в ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» в отделении скорой специализированной психиатрической помощи. В его должностные обязанности, кроме прочего, входит проведение осмотра и оперативного установления диагноза на месте вызова, при наличии показаний - осуществление госпитализации пациентов в специализированный стационар, обеспечение транспортировки с обязательным следованием с пациентом вплоть до решения вопроса о его госпитализации, при отсутствии показаний для госпитализации - оставление пациентов на месте вызова, оказание необходимой медицинской помощи и предоставление соответствующих рекомендаций. Кроме того, основными задачами врача-психиатра отделения скорой специализированной психиатрической помощи являются оперативная верификация диагноза психиатрического расстройства у лица на месте вызова, решение вопроса о необходимости госпитализации в стационар ГБУЗ АО «ОКПБ», оказание экстренной психиатрической помощи на месте вызова, транспортировка пациентов при наличии показаний для стационарного лечения. Врач-психиатр отделения скорой специализированной психиатрической помощи является руководителем и организатором работы выездной бригады скорой специализированной психиатрической помощи. В его подчинении находятся средний, младший медицинский персонал бригады, а также водитель спецавтомобиля.

19.02.2016 г. с 8:00 ч он заступил на суточное дежурство в отделение скорой специализированной психиатрической помощи ГБУЗ АО «ОКПБ» вместе с санитаром Леоновым Дмитрием Петровичем (младший медицинский персонал), фельдшером Заплавным Виктором Михайловичем (средний медицинский персонал). Примерно в 23.00 ч поступил вызов, как именно он поступил, сказать не может.

Ему на обозрение предъявлена копия талона вызова к пациенту Богомоловой Л.А., в котором указан повод к вызову: психоз (не лечилась). При этом запись о психозе указывает диспетчер со слов сообщившего о вызове, в данном случае со слов дочерей. Психоз является серьезным заболеванием, характеризующимся бредовым состоянием, галлюцинациями и дезориентировкой. В связи с чем он вместе с санитаром Леоновым, фельдшером Заплавным на машине скорой помощи выехали по адресу, указанному в талоне вызова. При этом примерно через 15-20 мин они приехали по адресу г. Астрахань, <адрес>.

У подъезда данного дома их встретили две дочери пациентки, как после им стало известно, по фамилии Богомолова Л.А., которые пояснили ему, что на протяжении длительного времени у них конфликтная ситуация с матерью, у последних не складывались отношения с ней, судятся из-за общего имущества. Кроме того, ему показалось, эти дочери были в нормальном состоянии, разговаривали адекватно и, как ему показалось, не были в состоянии алкогольного опьянения, учитывая его продолжительный опыт работы врачом-наркологом. Он, Леснов, Заплавный и две дочери Богомоловой поднялись на второй этаж к входной двери квартиры Богомоловой Л.А. Последние постучали в дверь и пытались пойти на контакт с Богомоловой Л.А., пояснили ей, что приехали врачи, хотят с ней побеседовать, и просили открыть входную дверь. Через дверь он услышал нецензурную брань в сторону дочерей Богомоловой, указанные слова были связаны с требованием уйти их и врачей в том числе, также оскорбления их. Эти слова были сказаны на повышенных тонах, как ему показалось, она очень сильно кричала. При этом может сказать, что через дверь они ей представлялись и говорили, что они врачи, как ему показалось, она осознавала происходящую обстановку, о чем также говорило то, что она заперла дверь и не собиралась им открывать и общаться с нами. После приехали сотрудники полиции, которых, как оказалось, вызвала сама Богомолова.

Дочери Богомоловой еще несколько раз пытались договориться с последней через входную дверь, разговаривая с ней достаточно деликатно и мягко, однако Богомолова в грубой форме обрывала общение.

Прошло примерно около часа, они все это время находились на лестничной площадке.

Когда подошли сотрудники полиции, то Богомолова Л.А. открыла входную дверь своей квартиры и вышла на лестничную площадку.

При этом он поставил диагноз: аффективно-параноидный синдром. Указанный синдром он поставил под вопросом, который требовал уточнения и консультации с врачом приемного отделения. Основания постановки указанного диагноза и основания госпитализации он указал в карте вызова скорой медицинской помощи №587.

Затем он сказал Леонову и Заплавному сопроводить Богомолову Л.А. до машины скорой помощи. Леснов и Заплавный выполнили его поручение, взяв аккуратно с обеих сторон Богомолову Л. А., и настойчиво сопроводили ее в машину скорой помощи. Сотрудникам полиции он показал талон вызова и пояснил, кто он и что ее необходимо доставить на консультацию в больницу, при этом он разъяснил им, что он обязан выполнить свою работу, то есть доставить ее в больницу на консультацию. Дочерям он сказал, что в приемном отделении разберутся, что делать, и рекомендовал им также туда подъезжать и все объяснить врачу приемного отделения. К тому же он дочерям разъяснил, что врач приемного отделения примет решение о госпитализации или отказе в этом.

Кроме того, он лично разговаривал с Богомоловой и пытался у нее выяснить причину поведения и провести осмотр ее на предмет психических расстройств. При этом разговор происходил на лестничной площадке.

Ему не показалось, что Богомолова находится в состоянии алкогольного или иного опьянения, им сразу стало известно, что она в неприязненных отношениях с дочерьми.

Посадив Богомолову Л.А. в машину скорой помощи, Леснов, Заплавный тоже сели в машину. Прибыв в психиатрическую больницу, Леснов и Заплавный сопроводили Богомолову в приемное отделение, где Богомолова уже сама пошла из автомобиля в отделение, в этот момент она уже успокоилась, села на кушетку и стала беседовать с врачом приемного отделения, с кем именно, он не может сказать.

(т. 2, л.д. 93-98)

Показания свидетеля Леснова Д.П. из которых следует, что он работает в должности санитара в ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» в отделении скорой специализированной психиатрической помощи.

19.02.2016 г. с 8:00 ч он заступил на суточное дежурство в отделение скорой специализированной психиатрической помощи ГБУЗ АО «ОКПБ», вместе с Крапивко Александром Ивановичем, фельдшером Заплавным Виктором Михайловичем. Примерно в 23:00 ч поступил вызов, как именно он поступил, он сказать не может. В связи с чем он вместе с врачом Крапивко, фельдшером Заплавным на машине скорой помощи приехали по адресу г. Астрахань, <адрес>.

У подъезда данного дома их встретили две дочери пациентки, как после им стало известно, по фамилии Богомолова Л. А., которые пояснили врачу Крапивко А.И. ситуацию. Содержание их разговора ему неизвестно, поскольку дочери Богомоловой Л.А. общались в Крапивко А.И. наедине. Он, Крапивко, Заплавный и две дочери Богомоловой поднялись на второй этаж к входной двери квартиры Богомоловой Л.А. Последние постучали в дверь и пытались пойти на контакт с Богомоловой Л.А., пояснили ей, что приехали врачи, хотят с ней побеседовать, и просили открыть входную дверь, через дверь он услышал нецензурную брань в сторону дочерей Богомоловой, указанные слова были связаны с требованием уйти им и врачам в том числе, также оскорблением их. Эти слова были сказаны на повышенных тонах, как ему показалось, она очень сильно кричала. При этом может сказать, что ее слова были связные, речь была целенаправленная, как ему показалось, она осознавала происходящую обстановку, о чем также говорило то, что она заперла дверь и не собиралась им открывать и общаться с ними, кроме того, она сказала, что откроет дверь только после того, как приедет полиция, на что все присутствующие согласились. Также она добавила, что полицию она вызовет сама. После этих слов все присутствующие просто стали ожидать сотрудников полиции в подъезде на лестничной площадке перед дверью.

Прошло примерно около часа, они все это время находились на лестничной площадке. В это время подъехали сотрудники полиции ППС. На второй этаж поднялись двое сотрудников полиции. От сотрудников полиции они узнали, что их вызвала сама Богомолова Л.А.

Когда подошли сотрудники полиции, то Богомолова Л.А. увидев их в глазок, открыла входную дверь своей квартиры и вышла на лестничную площадку.

Затем врач Крапивко сказал ему и Заплавному сопроводить Богомолову Л.А. до машины скорой помощи. Он и Заплавный выполнили поручение врача Крапивко, взяв аккуратно с обеих сторон Богомолову Л.А. и настойчиво сопроводили ее в машину скорой помощи.

Ему не показалось, что Богомолова находится в состоянии алкогольного или иного опьянения, им сразу стало известно, что она в неприязненных отношениях с дочерьми, так как с сильным раздражением и нотами угроз она разговаривала с ними.

Посадив Богомолову Л.А. в машину скорой помощи, он, Заплавный тоже сели в машину. Уже в машине Богомолова стала их просить вернуться в квартиру, которую хотела закрыть, чтобы что-то не забрали дочери, которые могут забрать ее ценности. Они ей объяснили, что запрещено выводить обратно пациента из спец. автомобиля, после того как они его туда поместили.

Прибыв в психиатрическую больницу, он и Заплавный сопроводили Богомолову в приемное отделение, где Богомолова уже сама пошла из автомобиля в отделение, в этот момент она уже успокоилась, села на кушетку и стала беседовать с врачом приемного отделения, с кем именно, он не может сказать.

(т. 2, л.д. 55-59)

Показания свидетеля Утежанова А.К., из которых следует, что 19.02.2016 г. с 20:00 ч до 08:00 ч он заступил на суточное дежурство по охране общественного порядка в составе патруля вместе с инспектором Танюшкиным А.А. и водителем Мухамбетовым А.К. на служебном автомобиле УАЗ.

После 23:00 ч от дежурного «Семиковка» к ним поступило сообщение проехать по вызову <адрес>, о чем именно поступило сообщение, в настоящее время он не помнит. На патрульной машине они проехали по указанному адресу, через сколько времени они подъехали по данному адресу, также сказать не может.

Прибыв на место, он и Танюшкин вышли из патрульной машины и увидели, что около одного из подъездов находится автомашина скорой помощи.

Они с Танюшкиным зашли в подъезд, стали подниматься на второй этаж, и в это время с лестничной площадки трое мужчин, одетые в форму медицинских работников, выводили женщину, которая впоследствии оказалась Богомоловой Людмилой Александровной, вниз по лестнице из подъезда. Никого из присутствующих он лично не знал и никогда не видел.

В подъезде также находилась дочь Богомоловой Л.А., данные он ее не помнит. Дочь Богомоловой Л.А. пояснила, что Богомолова Л.А. страдает психическим расстройством, ранее сообщала в полицию, что у нее хранятся оружие и наркотики, также высказывала угрозы убийством.

Один из медицинских работников, как он понял, врач, данные его он не помнит, пояснил им, что они увозят Богомолову Л.А. в психиатрическую больницу, так как Богомолова Л.А. невменяемая, кричала, вела себя агрессивно. Каких-либо документов, свидетельствующих о необходимости в госпитализации, он не помнит, возможно, они и были, что утверждать не может.

Поскольку врач принял решение о госпитализации Богомоловой Л.А. в связи с наличием у нее психического расстройства, они не стали вмешиваться в действия медицинских работников.

Они стали отбирать объяснения у дочери Богомоловой Л.А., которая пояснила, что Богомолова Л.А. ведет себя неадекватно, высказывает угрозы убийством, что у нее хранится оружие.

Танюшкин поинтересовался у дочерей Богомоловой Л.А., кто будет закрывать входную дверь квартиры. Одна из дочерей Богомоловой Л.А. пояснила, что она боится заходить в квартиру. Никто из сотрудников полиции в квартиру Богомоловой Л.А. не заходил, кто закрывал входную дверь квартиры Богомоловой Л.А., ему неизвестно.

(т. 2, л.д. 1-4)

Показания свидетеля Танюшкина А.А., который дал аналогичные показания, что и свидетель Утежанов А.К.

(т. 2, л.д. 107-111)

Показания свидетеля Маркарьян С.Г., из которых следует, что она состоит в должности заведующей 3-м отделением ГБУЗ АО «ОКПБ». Указанное отделение является женским общепсихиатрическим отделением, где проходят лечение женщины старше 16 лет.

По обстоятельствам проведения осмотра Богомоловой Л.А. может пояснить следующее. 20.02.2016 г. в 09:57 ч она в составе комиссии врачей ГБУЗ АО ОКПБ (заместителя главного врача Тарханова, Маркарьян С.Г. и врача-психиатра 3-го отделения Чекаловой А.В.) произвели осмотр пациентки Богомоловой Л.А., которая была накануне ночью госпитализирована в стационарное отделение психиатрической больницы врачом приемного отделения. При этом может пояснить, что пациенты госпитализируются в 3-е отделение через приемное отделение, где врачи указанного отделения ставят предварительный диагноз и принимают решение о госпитализации, об отказе в госпитализации.

Кроме того, необходимо пояснить, что комиссия производит осмотр пациентов, только тех, кто госпитализирован недобровольно. Учитывая то, что Богомолова Л.А., согласно осмотру врача-психиатра Андроновой О.В., была госпитализирована недобровольно в их отделение, она была осмотрена в составе комиссии. Состав комиссии, как правило, состоит из заместителя главного врача или исполняющего обязанности, заведующего отделением и врача 3-го отделения или нескольких врачей, в зависимости от сложности и необходимости.

В ходе осмотра комиссия пришла к выводу о том, что психическое заболевание у Богомоловой Л.А. выявлено не было, и, учитывая данные анамнеза (истории), психического статуса и ее осмотра, комиссией установлено, что в недобровольной госпитализации в психиатрический стационар Богомолова Л.А. не нуждается.

Первоначальный диагноз «Острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении» или, как указано в осмотре врача-психиатра приемного отделения Андроновой, «F 20.00. Аффективно-бредовый синдром», выставленный Богомоловой Л.А. при поступлении в стационарное отделение, в ходе комиссионного осмотра не был подтвержден. При этом решение комиссией было принято на основании изучения медицинской документации, проведенного осмотра и наблюдения. Кроме того, они по телефону разговаривали со знакомыми Богомоловой Л.А., которые ее характеризовали положительно. На момент проведения осмотра и наблюдения у Богомоловой Л.А. каких-либо психических расстройств выявлено не было. В связи с тем, что она не нуждалась в лечении и нахождении в стационаре, она была отпущена домой.

Она не может сказать, были ли основания у врача-психиатра Андроновой, во-первых, выставлять указанный диагноз и на основании него принимать решение о недобровольной госпитализации, которая ее осматривала 20.02.2016 г. в 01:00 ч, притом что уже спустя 9 ч, то есть 20.02.2016 г. в 10:00 ч, на момент проведения осмотра комиссией каких-либо психических заболеваний уже не выявлено, в том числе того, что было выставлено ей при осмотре.

Каких-либо оценок действиям врачей иного отделения она давать не может, кроме того, врач имеет право самостоятельно принимать решение, в том числе о госпитализации.

(т. 2, л.д. 79-82)

Показания свидетеля Чекаловой А.В., из которых следует, что она состоит в должности врача-психиатра 3-го отделения ГБУЗ АО «ОКПБ». Указанное отделение является женским общепсихиатрическим отделением, где проходят лечение женщины старше 16 лет.

По обстоятельствам проведения осмотра Богомоловой Л.А. может пояснить следующее. 20.02.2016 г. в 09:57 ч она в составе комиссии врачей ГБУЗ АО ОКПБ (заместителя главного врача Тарханова, Чекаловой А.В. и заведующей 3-м отделением Маркарьян С.Г.) произвели осмотр пациентки Богомоловой Л.А., которая была накануне ночью госпитализирована в стационарное отделение психиатрической больницы врачом приемного отделения Андроновой. При этом может пояснить, что пациенты госпитализируются в 3-е отделение через приемное отделение ГБУЗ АО ОКПБ, где врачи указанного отделения ставят предварительный диагноз и принимают решение о госпитализации либо об отказе в госпитализации. При этом врачи-психиатры имеют право самостоятельно принимать решение в соответствии со ст. 24 закона РФ №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» и в случаях, указанных в ст. 23-24 данного закона.

Кроме того, необходимо пояснить, что комиссия всегда производит осмотр пациентов, госпитализированных недобровольно. Учитывая то, что Богомолова Л.А., согласно осмотру врача-психиатра Андроновой О.В., была госпитализирована недобровольно в отделение, она была осмотрена в составе комиссии.

В ходе осмотра комиссия пришла к выводу о том, что психических расстройств у Богомоловой Л.А. выявлено не было, и, учитывая данные анамнеза (истории), психического статуса и ее осмотра, комиссией установлено, что в недобровольной госпитализации в психиатрический стационар Богомолова Л.А. не нуждается.

Первоначальный диагноз «Острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении» или, как указано в осмотре врача-психиатра приемного отделения Андроновой, «F 20.00. Аффективно-бредовый синдром», выставленный Богомоловой Л.А. при поступлении в стационарное отделение, в ходе комиссионного осмотра не был подтвержден. При этом решение комиссией было принято на основании изучения медицинской документации, проведенного осмотра и наблюдения. Кроме того, они по телефону разговаривали со знакомыми Богомоловой Л.А., которые ее характеризовали положительно. На момент проведения осмотра и наблюдения у Богомоловой Л.А. каких-либо психических расстройств выявлено не было. В связи с тем, что она не нуждалась в лечении и нахождении в стационаре, она была выписана домой.

Она не может сказать, были ли основания у врача-психиатра Андроновой, во-первых, выставлять указанный диагноз и на основании него принимать решение о недобровольной госпитализации, которая осматривала 20.02.2016 г. в 01:00 ч, при том, что уже спустя 9 ч, то есть 20.02.2016 г. в 10:00 ч, на момент проведения осмотра комиссией каких-либо психических заболеваний у Богомоловой не выявлено, в том числе того, что было выставлено ей при осмотре.

(т. 2, л.д. 86-89)

Показания свидетеля Решетниковой А.В., из которых следует, что она состоит в должности заведующей приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница». В ее должностные обязанности как заведующей приемным отделением кроме прочего входят: обеспечение системного контроля соблюдения врачами медицинской помощи при психиатрических расстройствах и расстройствах поведения, обеспечение контроля соблюдения врачами отделения стандартов медицинской помощи. Кроме того, заведующий отделением осуществляет общее руководство лечебно-диагностической и административно-хозяйственной деятельностью отделения, а также деятельностью медицинского персонала, имеющегося согласно штатному расписанию.

В приемном отделении примерно на протяжении 5 лет в должности врача-психиатра приемного отделения ГБУЗ АО «ОКПБ» работает Андронова Ольга Владимировна. Может пояснить, что заведующая отделением и старшая медсестра работают по графику с 08:30 до 15:40 ч, остальные, если говорить про врачей, то они работают по суточному графику дежурств с 08:30 до 08:30 ч.

Ей на обозрение предъявлен график дежурств врачей примерного отделения за февраль 2016 г., согласно которому врач Андронова О.В. дежурила 19.02.2016 г. с 08:30 ч до 20.02.2016 08:30 ч, то есть находилась на суточном дежурстве в отделении. Таким образом, в обязанности врача-психиатра приемного отделения входит осуществление приема пациентов, поступающих за сутки, то есть изучение направительной документации (направление на госпитализацию, документ удостоверяющий личность, СНИЛС, страховой полис и иные документы, если они имеются), проведение осмотра и беседа с ним с целью оценки его состояния и на основании этого принятие решения о его госпитализации или об отказе в госпитализации. При этом врач должен руководствоваться настоящим психическим состоянием, установленным в ходе осмотра, сведениями из направительной документации и нормами законодательства, а именно Федеральным законом №323 «Об охране здоровья граждан» и законом РФ №3185-1 «О психиатрической помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения». Далее составили запись в базу пациентов, где описывается результаты осмотра и заводится медицинская карта стационарного больного.

Ей на обозрение представлен осмотр врачом в приемном отделении ГБУЗ АО «ОКПБ» от 20.02.2016 г. 01:19 ч пациентки Богомоловой Л.А., в котором врачом-психиатром Андроновой О.В. поставлен диагноз «Аффективно-бредовый синдром». Указанный синдром является не заболеванием, а комплексом симптомов, в том числе симптомов бредовых идей. Указанный диагноз врачом поставлен на основании объективного осмотра больной и направительных документов, в которых было направление скорой помощи и заявления дочерей. При этом может пояснить, что врач в данном случае может самостоятельно принимать решение в части осуществления госпитализации пациентов, о чем сказано в комментариях к Закону №3185-1 «О психиатрической помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения».

Может пояснить, что в рабочее время она может дать обязательное указание врачам принять решение о госпитализации больных. В остальное время врачи принимают решение самостоятельно. При этом врачи не обязаны согласовывать с ней решения о госпитализации больных в стационар, в том числе и при недобровольном помещении.

Кроме того, в осмотре указано, что госпитализация согласована с зав. отделом Решетниковой А.В. В настоящее время она не может точно сказать, звонила ли ей Андронова О.В. или нет, этого не помнит, но если бы даже она ей звонила, скорее всего, она бы ей сказала, что она может принять решение самостоятельно при наличии к этому оснований. 20.02.2016 г. в 01:20 ч она на рабочем месте не находилась, и она могла с ней связаться только по телефону.

Лично она Богомолову Л.А. в указанный день не видела, осмотр ее не проводила.

(т. 2, л.д. 65-69)

Показания свидетеля Беляевой Н.А., из которых следует, что в настоящее время она работает шеф-поваром в кафе «Ретро». Вместе со ней работала Богомолова Л.А. с 2005 г., с момента открытия кафе, она являлась директором данного заведения. Примерно в ноябре 2005 г. к ним в кафе устроилась работать официанткой Дергачева Марина Александровна, которая является дочерью Богомоловой Л.А. В 2006 г. к ним в кафе официанткой устроилась работать и вторая дочь Богомоловой Л.А. - Милова Оксана Александровна.

Свои обязанности обе дочери Богомоловой Л.А. выполняли хорошо до определенного времени. Также острых конфликтных ситуаций между дочерьми и Богомоловой Л.А., так и с остальным персоналом кафе, замечено не было. Хотя дружбы друг к другу Марина с Оксаной особой не испытывали.

Примерно с 2013 г. Марина стала приходить на работу с опозданием, не хотела работать, бывали случаи, что являлась на работу в нетрезвом виде. Богомолова Л.А. изначально терпеливо относилась к действиям своей дочери Марины до того, как примерно в 2013 г., точную дату не помнит, на Марину от посетителей кафе поступила жалоба о том, что во время празднования свадьбы в их кафе была обнаружена пропажа спиртных напитков и продуктов. В пропаже посетители обвинили Марину, так как она их обслуживала на тот момент. После этого случая Богомолова Л.А. сразу уволила Марину с работы. После увольнения Марина неоднократно появлялась в кафе, прося прощения у матери. Также она звонила на рабочий номер кафе, и когда Беляева Н.А. брала трубку, то просила передать Богомоловой Л.А. различные угрозы и оскорбления.

Примерно два с половиной года тому назад Оксана стала часто злоупотреблять спиртными напитками. Причем позволяла себе появляться на рабочем месте в состоянии сильного алкогольного опьянения. Затем, ссылаясь на пониженное артериальное давление в результате опьянения, могла позволить себе уйти с работы задолго до окончания рабочего дня. Последней каплей в чаше терпения Богомоловой Л.А. стал следующий факт. Примерно летом 2015 г. (насколько она помнит, в июне 2015 г.) в рабочие дни Оксана уехала на три дня из города, заранее не уведомив об этом Богомолову Л.А. как директора кафе. Сразу после приезда Богомолова Л.А. уволила Оксану.

Примерно зимой 2016 г. на рабочий телефон кафе позвонила Оксана. Она взяла трубку, Оксана попросила передать трубку ее маме, сказав при этом, что пропала ее малолетняя дочь. После того как она передала трубку Богомоловой Л.А., услышала крик Оксаны: «Ты тварь, украла моего ребенка!», адресованный, как она поняла, Богомоловой Л.А. В конце концов сотрудники ПДН выяснили, что ребенок никуда не пропадал, а находился все время с Оксаной в квартире в то время, как она злоупотребляла спиртным.

Примерно в конце 2015 г. она узнала со слов Оксаны, что Марина сообщила в ОБЭП о том, что у них в кафе незаконно торгуют рыбой и икрой осетровых пород. Марину сотрудники ОБЭП попросили написать письменное заявление о преступлении, чтобы они могли провести обыск в кафе, однако она отказалась по понятным причинам, так как изначально ее слова были ложью. Также ей известно, что Оксана с Мариной неоднократно писали всяческие жалобы и кляузы во всевозможные государственные инстанции на Богомолову Л.А. Все сотрудники кафе были в курсе происходящего. Беляева Н.А. считает причиной столь аморального поведения со стороны Оксаны Миловой и Марины Дергачевой по отношению к своей матери именно их алкогольную зависимость вкупе с обидой на то, что мать их уволила из кафе.

Также 19.02.2016 г. ей позвонили из психиатрической клиники, спросили, знает ли она Богомолову Л.А., также попросили охарактеризовать ее. Она дала положительную характеристику ее психическому состоянию, также она узнала, что Богомолова Л.А. помещена в стационар психиатрической клиники, и она действительно знает ее только с положительной стороны. От мужа Богомоловой она узнала, что он навещал ее в клинике, где она сообщила ему, что поместили ее туда незаконно и что в этом постарались ее дочери, Оксана с Мариной.

(т. 2, л.д. 118-121)

Показания свидетеля Милова В.Г., из которых следует что, у него есть сын, Милов Виктор Викторович, который примерно 8 лет назад вступил в брак с Миловой Оксаной. Он также хорошо знаком с матерью Оксаны, Богомоловой Л.А. Последнюю он может охарактеризовать только с положительной стороны. Богомолова Л.А. очень хорошо относилась к его сыну. Она обеспечивала их молодую семью всем, чем могла, по мере возможностей. К своей дочери Оксане она также относилась хорошо.

Богомолова Л.А. свыше десяти лет является директором кафе «Ретро», которое расположено в шаговой доступности от его дома. Ему известно, что Богомолова Л.А. по просьбе своих дочерей, Оксаны и Марины, устроила примерно в 2006 г. их на работу к себе в кафе официантками.

Примерно два с половиной года тому назад Оксана стала часто злоупотреблять спиртными напитками. Его сын Виктор не выдержал ее аморального поведения, и они стали жить раздельно, а затем и развелись. Она звонила по ночам его жене, Миловой Л.П., и угрожала его сыну, уже бывшему ее мужу, тем, что посадит его в тюрьму.

Вообще Оксана отличается крайне агрессивным характером. Он вспоминает случай, примерно 20.12.2016 г., она, будучи уже уволенной с работы, в состоянии сильного алкогольного опьянения пыталась ворваться в кафе. Хочет пояснить, в этот момент они праздновали день рождения своей внучки, дочери Оксаны и Виктора, праздновали в кафе, поэтому оно было закрыто для посетителей. Они не хотели пускать ее в кафе, чтобы она не испортила дочке праздник. Она пришла со своим сожителем, молотила в двери, а когда они вышли ее успокоить, то она устроила драку, в результате которой его супруга получила сотрясение мозга.

О детях своих Оксана не заботится совершенно, теперь в отделе ПДН стоит вопрос о лишении ее родительских прав, документы уже направлены в суд.

Также примерно в феврале 2016 г. ему позвонили из психиатрической клиники, спросили, знает ли он Богомолову Л.А., также попросили охарактеризовать ее. Они с супругой дали положительную характеристику ее психическому состоянию, также он узнал, что Богомолова Л.А. помещена в стационар психиатрической клиники «Покровская роща», чем он был очень удивлен, так как не сомневался никогда в том, что она абсолютно психически здорова. От мужа Богомоловой он узнал, что он навещал ее в клинике, где она сообщила ему, что поместили ее туда незаконно и что в этом постарались ее дочери, Оксана с Мариной. Они с супругой также навещали Богомолову Л.А. в психиатрической клинике. Он считает, что Оксана с Мариной так поступили, поместив свою мать в психиатрическую клинику, для того, чтобы Богомолову признали недееспособной, дабы получить кафе в свою собственность.

(т. 2, л.д. 124-127)

Показания свидетеля Арустамяна Г.Е., из которых следует, что он проживает вместе со своей женой Богомоловой Людмилой Александровной, дочерью Арустамян Кариной Геннадьевной, <…​> г.р., по адресу г. Астрахань, <адрес>.

Богомолова Л.А. является владельцем и директором кафе «Ретро». По характеру Богомолова Л.А. - целеустремленный и уравновешенный человек. Богомолова Л.А. на учете у нарколога и психиатра не состояла и не состоит, спиртные напитки, наркотические средства, психотропные вещества и препараты не употребляет. Богомолова Л.А. страдает хроническим заболеванием «бронхиальная астма».

У Богомоловой Л.А. есть две взрослые дочери Дергачева Марина и Милова Оксана, которые живут отдельно от Богомоловой Л.А. со своими семьями. Последние годы Богомолова Л.А. не поддерживает отношения с Дергачевой М. и Миловой О., так как последние ведут аморальный образ жизни, злоупотребляют спиртными напитками, постоянно пытаются конфликтовать с Богомоловой Л. А., в том числе периодически звонят Богомоловой Л.А. на ее мобильный телефон и устраивают скандалы.

Богомолова Л.А. свыше десяти лет является директором кафе «Ретро». Ему известно, что Богомолова Л.А. по просьбе своих дочерей, Миловой Оксаны и Дергачевой Марины, устроила их примерно в 2006 г. на работу к себе в кафе официантками. Однако Богомолова Л.А. в последующем уволила своих дочерей из кафе, поскольку они злоупотребляли спиртными напитками, не выходили на работу и совершали хищение алкогольной продукции из кафе.

По обстоятельствам принудительной госпитализации Богомоловой Л.А. в психиатрический стационар в ночь с 19 на 20 февраля 2016 г. может пояснить следующее. 19.02.2016 г. он вместе со своей дочерью Арустамян К.Г. утром уехал в г. Ставрополь на похороны родственницы.

Богомолова Л.А. осталась в г. Астрахани, поскольку была занята деятельностью кафе «Ретро».

Поздно вечером 19.02.2016 г. примерно в 23:30 ч, может быть, позже, ему на мобильный телефон позвонила Богомолова Л.А. и сообщила, что ее принудительно госпитализировали в психиатрический стационар.

Тогда он сразу же поехал на своей автомашине обратно в г. Астрахань.

В г. Астрахань он прибыл примерно в 04:00 ч 20.02.2016 г. и сразу же приехал в областную психиатрическую больницу. Прибыв в психиатрическую больницу, он узнал, где находится Богомолова Л.А., ему сообщили, что она находится в стационарном отделении. Затем он стал спрашивать у находившегося медицинского персонала, на каком основании Богомолову Л.А. поместили в психиатрический стационар. Один из медицинских работников пояснил, что у Богомоловой Л.А. психическое расстройство, поэтому ее поместили в психиатрический стационар. На его просьбу увидеть Богомолову Л.А. медицинские работники отказали.

В первой половине дня 20.02.2016 г. Богомоловой Л.А. провели комиссионное обследование, в ходе которого у Богомоловой Л.А. не было выявлено психического расстройства. После чего примерно в 12:30 ч 20.02.2016 г. Богомолова Л.А. была отпущена домой.

От Богомоловой Л.А. он узнал, что бригаду скорой психиатрической помощи к ней домой вызвали ее дочери Дергачева М. и Милова О., которые сообщили врачам-психиатрам ложные сведения о том, что у Богомоловой Л.А. имеется психическое расстройство.

Случившееся у него до сих пор не укладывается в голове, он не мог даже себе представить, что родные дочери Богомоловой Л.А. примут меры для принудительного помещения Богомоловой Л.А. в психиатрический стационар. При этом они выбрали подходящий момент, а именно когда Богомолова Л.А. останется одна дома.

Принудительное помещение в психиатрический стационар негативно сказалось на психическом и душевном состоянии Богомоловой Л. А., она периодически вспоминает произошедшее с обидой на действия Дергачевой М. и Миловой О., а также врачей-психиатров.

Он считает, что Дергачева М. и Милова О. так поступили, поместив свою мать в психиатрическую клинику, для того, чтобы Богомолову Л.А. признали недееспособной, с целью обратить принадлежащее ей имущество (квартиру, кафе) в свою собственность.

Кроме того, от Богомоловой Л.А. мне стало известно, что когда она вернулась домой, то обнаружила пропажу принадлежащих ей денежных средств в сумме около 160 000 рублей.

(т. 2, л.д. 176-179)

Показания свидетеля Дергачевой М.А., из которых следует, что у нее есть мать Богомолова Людмила Александровна, которая проживает по адресу г. Астрахань, <адрес>.

В последнее время у них с Богомоловой Л.А. у сложились семейные конфликтные отношения.

По обстоятельствам вызова бригады скорой специализированной психиатрической помощи по месту жительства Богомоловой Л.А. и ее доставления в психиатрическую больницу может показать, что в связи с прошествием достаточно большого количества времени она всех деталей и подробностей не помнит.

В связи с конфликтными семейными отношениями она и ее сестра Милова Оксана Александровна решили проверить психическое состояние Богомоловой Л.А.

В связи с чем 19 февраля 2016 г. она вместе с Миловой О.А. решили обратиться в областную психиатрическую больницу.

Прибыв в психиатрическую больницу примерно в 15-16 ч 19.02.2016 г., она и Милова О.А. написали заявления о необходимости проверки психического состояния Богомоловой Л.А. и проведения ей психиатрической экспертизы.

После того, как они написали данные заявления и сдали их заместителю главного врача психиатрической больницы, заместитель главного врача психиатрической больницы сказал им, что необходимо позвонить, когда Богомолова Л.А. снова будет угрожать убийством.

Она и Милова О.А. отправились каждая к себе домой. Поздним вечером этого же дня созвонилась со своей сестрой, и они решили вызвать бригаду скорой психиатрической помощи.

Милова О.А. по телефону вызвала бригаду скорой психиатрической помощи по месту жительства Богомоловой Л.А.

Она приехала по месту жительства Богомоловой Л.А. по адресу г. Астрахань, <адрес>, где уже находилась Милова О.А.

Примерно через 40 мин приехала автомашина скорой психиатрической помощи, из которой вышли двое или трое мужчин (в настоящее время она точно не помнит), одетые в форму медицинских работников, они вместе с ними поднялись на второй этаж и остановились около входной двери квартиры Богомоловой Л.А.

Кто был из медицинских работников, она сейчас точно вспомнить не может, данные их ей неизвестны.

Медицинские работники позвонили в дверной звонок, однако Богомолова Л.А. дверь не открывала.

Медицинские работники стали с ней разговаривать, просили Богомолову Л.А. открыть дверь. Однако Богомолова Л.А. входную дверь не открывала. В течение часа приехали сотрудники полиции, и тогда Богомолова Л.А. открыла входную дверь.

Двое медицинских работников с обеих сторон взяли Богомолову Л.А. под руки и вывели из подъезда. Медицинские работники сопроводили Богомолову Л.А. в машину скорой помощи, дали им расписаться в каких-то документах и увезли Богомолову в психиатрическую больницу. При этом Богомолова Л.А. была одета лишь в ночную рубашку и халат.

Сотрудники полиции закрыли входную дверь квартиры Богомоловой и передали ключи от входной двери Миловой О.А.

В это время приехал ее муж Абалдов, и они втроем поехали вслед за машиной скорой помощи в психиатрическую больницу.

Она и Милова прошли в приемное отделение психиатрической больницы, где уже находилась Богомолова. Они спросили у дежурного врача, что привезти Богомоловой из вещей. На что врач ответил, что ничего не надо. Милова О.А. отдала Богомоловой в руки ключи от ее квартиры и паспорт.

После чего она и Милова уехали. На следующий день утром Богомолову отпустили из психиатрической больницы.

Ранее данные ею объяснения она не поддерживает, так как давала их в состоянии сильного эмоционального волнения, вызванного послеродовой депрессией.

В остальной части от дачи показаний, воспользовавшись положениями ст. 51 Конституции РФ, и от дачи ответов на поставленные вопросы отказывается, так как не хочет рассказывать обо всех обстоятельствах их семейных конфликтов.

(т. 3, л.д. 154-157)

Кроме того, вина Андроновой О.В. в инкриминируемом ей деянии подтверждается следующими доказательствами:

Заявление Богомоловой Л.А. от 30.01.2017 г., в котором она просит привлечь к уголовной ответственности врачей областной психиатрической больницы Крапивко А.И. и Андронову О.В. по факту незаконной госпитализации в психиатрический стационар.

(т. 1, л.д. 7)

Справка ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» от 24.112.2016 г., согласно которой Богомолова Л.А. на учете в психиатрическом диспансере не состояла и не состоит.

(т. 1, л.д. 79, 249, 250)

Светокопии медицинской карты №680 стационарной больной Богомоловой Л.А., из которых следует, что 20.02.2016 в 00:55 ч. Богомолова Л.А. поступила в 3-е отделение ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» с диагнозом «Острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении», выписана 20.02.2016 г. в 12:30 ч. В медицинской карте имеет осмотр врачом приемного отделения Андроновой О.В., которой установлен диагноз Богомоловой Л.А. «F 20:00 Аффективно-бредовый синдром» и направлена в 3 отделение недобровольно ст. 29 «А», «В».

(т. 1, л.д. 99-122)

Светокопия приказа главного врача ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» от 18.11.2013 г. №455-л, из которого следует, что с 02.12.2013 Андронова О.В. назначена на должность врача-психиатра приемного отделения.

(т. 1, л.д. 157)

Светокопия должностной инструкции врача-психиатра приемного отделения Андроновой О.В., из которой следует, что врач-психиатр приемного отделения Андронова О.В. осуществляет лечебно-диагностические и организационные функции, а именно: проводит осмотр каждого поступающего пациента, обеспечивает оперативное установление диагноза (особое внимание уделяет диагностике больных в алкогольном опьянении), при наличии показаний, оснований осуществляет госпитализацию больного в соответствии с Регламентом осуществления госпитализации в стационарные отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», утвержденным приказом главного врача №97 от 18.04.2014 г.; своевременно оказывает больным экстренную медицинскую помощь и проводит начальные реанимационные мероприятия; организовывает своевременное направление больных в специализированные отделения с указанием вида транспортировки; в медицинской карте стационарного больного фиксирует дату и время осмотра больного в приемном отделении, вносит записи о психическом и физическом состоянии больных, данные проведенного обследования, основания для госпитализации; при отказах в госпитализации в соответствующем журнале подробно описывает объективные данные, причины отказов, проведенные исследования и лечебные мероприятия; в случае недобровольной госпитализации регистрирует случай в соответствующем журнале и сообщает об этом заведующему отделением; в ночное время организовывает работу по стационарным, следит за состоянием больных, нуждающихся в постоянном наблюдении, обо всех назначениях делает соответствующие записи в медицинской карте больного.

Основными задачами врача-психиатра приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Андроновой О.В. являются оперативная верификация диагноза психического расстройства у больных, поступающих на лечение в стационар ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», и показаний для их госпитализации в стационар, а также оказание экстренной медицинской помощи в вечернее и ночное время, в праздничные и выходные дни пациентам, находящимся в круглосуточном стационаре.

(т. 1, л.д. 158-162)

Светокопия выписки из ЕГРЮЛ ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница.

(т. 3, л.д. 43-67)

Светокопия Устава ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», из которого следует, что основной целью деятельности ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» является оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению Астраханской области.

(т. 3, л.д. 104-115)

Светокопия положения о приемном отделении ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница».

(т. 3, л.д. 136-140)

Заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов от 16.06.2017 г. №1-1947, из которого следует, что Богомолова Л.А. каким-либо хроническим психическим расстройством, временным психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психики не страдала как в прошлом, на момент госпитализации в стационар ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» 20.02.2016 г. примерно в 00:55 ч, так и не страдает в настоящий период времени.

Основных стержневых симптомов, указывающих на диагноз «Острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении» у Богомоловой Л.А. на момент ее осмотра 19.02.2016 г. в 23:30 ч врачом-психиатром Крапивко А.И. не имелось. То есть достаточных оснований для установления указанного диагноза не имелось.

Врачом-психиатром Андроновой О.В. 20.02.2016 г. в 00:55 ч основные стержневые симптомы, позволяющие установить диагноз, соответствующий коду «F 20.00 - параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром», не описаны, то есть не имелись.

Достаточных оснований для установления диагноза «F 20.00. Параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром» не имелось.

Психическое расстройство Богомоловой Л.А. не момент ее осмотра 20.02.2016 г. в 00:55 ч, установленное врачом-психиатром Андроновой О.В., не являлось тяжелым и не обусловливало непосредственную опасность Богомоловой Л.А. для себя и окружающих и ее беспомощность, т.е. неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности.

В период с 23:00 ч 19.02.2016 г. до 12:30 ч 20.02.2016 г. вероятность ухудшения состояния психического здоровья либо неблагоприятного исхода Богомоловой Л.А. в случае оставления ее без психиатрической помощи исключается.

Врачом-психиатром Андроновой О.В. было проведено недобровольное освидетельствование Богомоловой Л.А. в приемном отделении психиатрического стационара с последующим принятием решения о недобровольной госпитализации и направлением в психиатрическое отделение с рекомендацией усиленного наблюдения.

Каких-либо медикаментозных препаратов Богомоловой Л.А. врачом-психиатром Андроновой О.В. не назначалось. В период с 23:30 ч 19.02.2016 г. до 12:30 ч 20.02.2016 г. Богомолова Л.А. в оказании психиатрической помощи не нуждалась.

У Богомоловой Л.А. имели место и по настоящее время обнаруживаются признаки неблагоприятных психологических изменений (страдания, личностные субъективные переживания) в связи с помещением ее в стационар.

(т. 2, л.д. 158-168)

Протокол осмотра предметов от 19.06.2017 г., из которого следует, что осмотрены журнал записи вызовов скорой помощи за 2016 г., на 55-м листе которого имеется запись о вызове скорой помощи 19.02.2016 г. Богомоловой Л.А., графики работы работников отделения ССПП и приемного отделения ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница».

(т. 2, л.д. 180-193)

Протокол осмотра предметов от 20.06.2017 г., из которого следует, что осмотрена детализация телефонных соединений Богомоловой Л.А.

(т. 2, л.д. 241-249)

Протокол осмотра предметов от 07.07.2017 г., из которого следует, что осмотрены карта вызова скорой медицинской помощи №587 от 19.02.2106, медицинская карта №680 стационарного больного от 20.02.2016.

(т. 3, л.д. 7-30)

Доказательства, на которые ссылаются обвиняемая, ее защитник

Показания обвиняемой Андроновой О.В., из которых следует, что вину свою она не признает, в соответствии со ст. 51 Конституции РФ от дачи показаний отказывается.

(т. 3, л.д. 178-180)

Обстоятельства, смягчающие наказание^[1]: наличие на иждивении несовершеннолетнего ребенка.

(т. 3, л.д. 178)

Обстоятельства, отягчающие наказание^[1]: не имеется.

Данные о потерпевшем, характере и размере вреда, причиненного ему преступлением^[2]:

Богомолова Людмила Александровна, <…​>, г. Астрахань <адрес>, причинен моральный вред.

Данные о гражданском истце: не имеется.

Данные о гражданском ответчике: не имеется.

Обвинительное заключение составлено в г. Астрахани
(место составления)

«31» июля 2017 г. и вместе с уголовным делом №11702120002016012 направлено в прокуратуру Кировского района г. Астрахани
(наименование органа прокуратуры)

И.о. заместителя руководителя следственного отдела по Кировскому району
(наименование органа предварительного следствия или дознания, классный чип или звание)

г. Астрахань следственного управления Следственного комитета

Список лиц, подлежащих вызову в суд

Обвиняемая:

Андронова Ольга Владимировна, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 3, л.д. 178)

Защитник:

Адвокат Афонин Валерий Станиславович, ордер №01716 от 10.02.2017, коллегия адвокатов Астраханской области «Юг».

(т. 2, л.д. 171)

Потерпевшая:

Богомолова Людмила Александровна, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 1, л.д. 241)

Свидетели обвинения:

Утежанов Арман Кайратович, Астраханская область, <адрес>.

(т. 2, л.д. 1)

Леснов Дмитрий Петрович, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 2, л.д. 55)

Решетникова Александра Викторовна, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 2, л.д. 65)

Маркарьян София Геннадиевна, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 2, л.д. 79)

Чекалова Анна Вячеславовна, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 2, л.д. 86)

Крапивко Александр Иванович, Астраханская область, <адрес>.

(т. 2, л.д. 93)

Ганюшкин Александр Александрович, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 2, л.д. 107)

Беляева Наталья Анатольевна, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 2, л.д. 118)

Милов Виктор Георгиевич, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 2, л.д. 124)

Арустамян Геннадий Егишевич, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 2, л. д. 176)

Дергачева Марина Александровна, г. Астрахань, <адрес>.

(т. 3, л.д. 154)

Свидетели защиты: не имеются.

И.о. заместителя руководителя следственного отдела, майор юстиции М.А. Моралев

СПРАВКА

Здесь случилось событие, редкое для нашего правосудия. Суд не стал рассматривать дело по обвинению и возвратил дело на доследование. Вы думаете, что на этом для врача-психиатра из Астрахани все закончилось? Ха-ха-ха. Конечно, нет. Упорство и трудолюбие наших следователей не знает границ. Рабочая пчела позавидовала бы неукротимой энергии Следственного комитета Российской Федерации по астраханской области. Фамилию следователя не стану называть, сами прочитаете, но только уголовное дело из умышленного по ст. 128 УК РФ превращается в преступление по неосторожности. Юристы меня поймут. А для врачей я скажу, что 128 ст. УК РФ - это преступление, совершенное с прямым умыслом, т.е. Андронова понимала, что госпитализирует Богомолову незаконно, предвидела и желала наступления преступных последствий. Чтобы было понятно, кража или грабеж - тоже умышленные преступления. когда вор лезет в чужую квартиру, он прекрасно отдает себе отчет в том, что совершает преступление. Это называется прямой умысел. А теперь представьте, что те же самые действия Андроновой, которые так рьяно описывал следователь, превращаются в преступление по неосторожности. Причем в такую же статью, как и у Александра Шишлова, в халатность. Ст. 293 УК РФ. «Как же так?» - спросите вы. - «Ведь ничего нового не добавилось в обвинение. Просто новаЯ интерпретация события. Разве так можно?». Классический вариант пословицы «Был бы человек, а статья найдется». Вот и нашли. Не одну, так другую, человек-то уже есть. Прочитайте, пожалуйста, новое обвинение и скажите, чем они отличаются друг от друга.

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

по обвинению Андроновой Ольги Владимировны в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ

ОБВИНЯЕТСЯ:

Андронова Ольга Владимировна, <…​> г. рождения, уроженка <адрес>, не состоящая на учете в ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» и в ГБУЗ АО «Областной наркологический диспансер», совершила преступление против государственной власти и интересов государственной службы при следующих обстоятельствах.

Андронова О.В., на основании приказа главного врача государственного бюджетного учреждения здравоохранения Астраханской области «Областная клиническая психиатрическая больница» (далее по тексту - ГБУЗ АО «ОКПБ») от 18.11.2013 г. №455-л с 02.12.2013 являясь должностным лицом - врачом-психиатром приемного отделения ГБУЗ АО «ОКПБ», расположенного по адресу: г. Астрахань, Кировский район, Началовское шоссе,15, выполняющим организационно-распорядительные функции, основной задачей которой в соответствии с л. 1.4 должностной инструкции врача-психиатра приемного отделения ГБУЗ АО «ОКПБ», утвержденной главным врачом ГБУЗ АО «ОКПБ», является оперативная верификация диагноза психического расстройства у больных, поступающих на лечение в стационар ГБУЗ АО «ОКПБ», и показаний для их госпитализации в стационар, осуществляет лечебно-диагностические и организационные функции: проводит осмотр каждого поступающего пациента, обеспечивает оперативное установление диагноза, при наличии показаний, оснований осуществляет госпитализацию больного в соответствии с Регламентом осуществления госпитализации в стационарные отделения ГБУЗ АО «ОКПБ», своевременно оказывает больным экстренную медицинскую помощь и проводит начальные реанимационные мероприятия; организовывает своевременное направление больных в специализированные отделения с указанием вида транспортировки: в медицинской карте стационарного больного фиксирует дату и время осмотра больного в приемном отделении, вносит записи о психическом и физическом состоянии больных, данные проведенного обследования, основания для госпитализации; при отказах в госпитализации в соответствующем журнале подробно описывает объективные данные, причины отказов, проведенные исследования и лечебные мероприятия; в случае недобровольной госпитализации регистрирует случай в соответствующем журнале и сообщает об этом заведующему отделением. В ночное время организовывает работу по стационарным отделениям, следит за состоянием больных, нуждающихся в постоянном наблюдении, обо всех назначениях делает соответствующие записи в медицинской карте больного; имеет право переводить больного из одного отделения в другое; лично контролирует работу дежурного персонала. Врач-психиатр приемного отделения контролирует работу пищеблока; осуществляет мероприятия по внутреннему контролю качества и безопасности медицинской деятельности. Распоряжения врача-психиатра приемного отделения являются обязательными для среднего и младшего медицинского персонала приемного отделения. В вечернее и ночное время врачу-психиатру приемного отделения подчиняется весь средний, младший вспомогательный и хозяйственный персонал учреждения.

В своей деятельности Андронова О.В. обязана руководствоваться Конституцией Российской Федерации (далее - Конституция РФ), Федеральным законом от 21.11.2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», Законом РФ от 02.07.1992 г. №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», Кодексом профессиональной этики психиатра, приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ №566п от 17.05.2012 г. «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения», стандартами оказания специализированной помощи, другими законами и нормативными документами Российской Федерации и Астраханской области, приказами, Министерства здравоохранения и социального развития РФ и Министерства здравоохранения Астраханской области, Уставом ГБУЗ АО «ОКПБ», Положением о лечебно-диагностическом отделе ГБУЗ АО «ОКПБ», Положением о приемном отделении ГБУЗ АО «ОКПБ», Регламентом осуществления госпитализации в стационарные отделения ГБУЗ АО «ОКПБ» и другими локальными нормативными актами.

В соответствии с уставом ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», основной целью деятельности психиатрической больницы является оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению Астраханской области.

19.02.2016 г. до 23:00 Дергачева М.А. и Милова О.А. лично обратились в ГБУЗ АО «ОКПБ», расположенное по адресу: г. Астрахань, Кировский район, ул. Началовское шоссе, 15, с заявлениями о проведении диагностики психического здоровья их матери Богомоловой Л.А., с которой они находились в конфликтных отношениях, после чего в этот же день ими посредством телефонной связи была вызвана бригада скорой специализированной психиатрической помощи ГБУЗ АО «ОКПБ» по месту проживания Богомоловой Л.А. по адресу: г. Астрахань, <…​>.

19.02.2016 г. в 23:30 на основании сообщений Дергачевой М.А. и Миловой О.А. по указанному выше месту жительства Богомоловой Л.А. прибыла бригада скорой специализированной психиатрической помощи ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» в составе фельдшера Заплавного В.М., санитара Леснова Д.П. и врача-психиатра Крапивко А.И., которому Дергачева М.А. и Милова О.А. сообщили не соотвующие действительности сведения о наличии у Богомоловой Л.А. психиатрического заболевания, на основании которых Крапивко А.И., в отсутствие согласия Богомоловой Л.А. на медицинское вмешательство, принял решение и доставил Богомолову Л.А. в приемное отделение ГБУЗ АО «ОКПБ», которое является в соответствии с п. 11 приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 17.05.2012 г. №566н «Об утверждении порядка оказания медицинской помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения» медицинской организацией, выполняющей основные функции, связанные с оказанием специализированной медицинской помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения, где на суточном дежурстве находилась Андронова О.В.

20.02.2016 г. в период времени с 00:55 до 09:57, точное время следствием не установлено, врач-психиатр приемного отделения ГБУЗ АО «ОКПБ» Андронова О.В., находясь в приемном отделении ГБУЗ АО «ОКПБ», являясь должностным лицом, достоверно зная, что в соответствии со своей должностной инструкцией (п. 2.1) в числе прочего она обязана проводить осмотр каждого поступающего пациента и обеспечивать оперативное установление диагноза и что в соответствии с Законом РФ от 02.07.1992 г. №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без его согласия до постановления судьи, если его психиатрическое обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает: его непосредственную опасность для себя и окружающих, его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи, имея в силу своей профессиональной подготовки и опыта работы реальную возможность выполнить данные требования должностной инструкции и закона, действуя по неосторожности в форме небрежности, не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов Богомоловой Л.А., а также охраняемых законом интересов общества и государства, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности могла и должна была предвидеть эти последствия, поскольку целью ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» является оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению Астраханской области, и имея возможность их предотвращения при соблюдении требований должностной инструкции и Закона РФ от 02.07.1992 г. №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», однако не проявила необходимую внимательность и предусмотрительность и не провела основной метод диагностики психических состояний и заболеваний - клинико-анамнестическое обследование Богомоловой Л.А., которое включает в себя: клиническую беседу с пациентом и его родственниками, оценку физического и психического статуса пациента и всех сфер его психической деятельности, изучение направительной документации и получение сведений о поведении и состоянии пациента от членов бригады скорой специализированной психиатрической помощи, доставившей его в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь стационарных условиях, а лишь ограничилась поверхностным визуальным осмотром общего физического состояния организма Богомоловой Л. А., на основании которого необоснованно, не имея объективных признаков и достаточных симптомов параноидной шизофрении у последней, выставила Богомоловой Л.А. диагноз: «F 20.00. Параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром», и, реализуя организационно-распорядительные полномочия должностного лица, при отсутствии оснований для недобровольной госпитализации, приняла незаконное решение о недобровольной госпитализации психически здорового лица, не нуждающейся в оказании психиатрической помощи, и направлении Богомоловой Л.А. в стационарное отделение №3 ГБ УЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» с рекомендацией усиленного наблюдения на основании пунктов «А», «В» ст. 29 Закона РФ от 02.07.1992 г. №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».

20.02.2016 г. по результатам проведенного в 09:57 осмотра комиссией врачей ГБУЗ АО «ОКПБ» у Богомоловой Л.А. данных за психическую патологию не выявлено, в лечении в психиатрическом стационаре Богомолова Л.А. не нуждается, и в 12 ч 30 мин Богомолова Л.А. в связи с отсутствием у нее психических расстройств была выписана из стационарного отделения №3 ГБ УЗ АО «ОКПБ».

Вследствие халатного отношения Андроновой О.В., как должностным лицом к исполнению своих обязанностей по должности, существенно нарушены права и законные интересы Богомоловой Л.А., гарантированные ей ст. 2 Конституции РФ, в соответствии с которой права и свободы человека являются высшей ценностью государства, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства; главой 2 Конституции РФ, в соответствии с которой гарантировано право на жизнь, здоровье и личную неприкосновенность, ст. 45, 46 Конституции РФ, гарантирующих государственную и судебную защиту прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации; существенно нарушены интересы общества в лице жителей Астраханской области в виде реальной опасности для их личной неприкосновенности и возможности быть необоснованно помещенными в психиатрический стационар, существенно нарушены охраняемые законом интересы государства в сфере здравоохранения, поскольку нарушен установленный порядок осуществления недобровольной госпитализации граждан в медицинское учреждение, оказывающее психиатрическую помощь в стационарных условиях, не достигнуты цели, возложенные на ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница», а именно: оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению Астраханской области.

Таким образом, Андронова О.В. совершила преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 293 УК РФ, - халатность, то есть неисполнение и ненадлежащее исполнение должностным липом своих обязанностей вследствие небрежного отношения к обязанностям по должности, повлекшее существенное нарушение прав и законных интересов граждан, охраняемых законом интересов общества и государства.

Доказательствами, подтверждающими обвинение Андроповой О.В. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ, являются:

Доказательства, на которые ссылаются обвиняемая Андронова О.В. и ее защитник:

Обстоятельством, смягчающим наказание Андроновой О.В., в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ является наличие на иждивении несовершеннолетнего ребенка (т. 9, л.д. 103-104).

Обстоятельств, отягчающих наказание Андроновой О.В., не имеется.

Данные о потерпевшем, характере и размере вреда, причиненного ему преступлением:

Данные о гражданском истце: не имеется. Данные о гражданском ответчике: не имеется.

Обвинительное заключение составлено в г. Астрахань 18.04.2019 г. и вместе с уголовным делом №11702120002016012 направлено в прокуратуру Кировского района г. Астрахань.

Старший следователь следственного отдела по Кировскому району г. Астрахани следственного управления СК России по Астраханской области старший лейтенант юстиции И.А. Алексеев

Смогли найти десять отличий? Я нет, и Андронова нет, а прокурор - да, смог. Иначе он бы не утвердил обвинение и не передал бы дело в суд. Но ведь прокурор утвердил и обвинение по 128-й статье, там в правом верхнем углу стоит его подпись, мы все видели ее. «Ну и что», - сказал на это Кировский районный суд города Астрахани, «каждый может ошибиться», и взялся за рассмотрение дела. Вот этот, с позволения сказать, приговор.

Приговор именем Российской Федерации г. Астрахань 6 ноября 2019 г.

Кировский районный суд г. Астрахани в составе: председательствующего судьи Сокольской Е.В., при секретаре Иванове В.О., с участием:

гособвинителя - ст. помощника прокурора Кировского района г. Астрахани Поваляевой В.Н.,

представителя потерпевшей - адвоката АФ СПКА «Ивановы и партнеры» Осадчука Ю.П.,

защитника-адвоката АК «Надежда»

Письменской Ю.Н., рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по обвинению ФИО2, <…​> года рождения, уроженки <адрес>, гражданки Российской Федерации, с высшим образованием, незамужней, имеющей несовершеннолетнего ребенка ДД.ММ.ГГГГ г.р., работающей врачом в филиале <данные изъяты>, зарегистрированной по адресу: <адрес>, проживающей по адресу: <адрес>, несудимой, в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, установил:

ФИО2, являясь врачом-психиатром приемного отделения ГБУЗ Астраханской области «Областная клиническая психиатрическая больница», 20.02.2016 г. допустила халатность, повлекшую существенное нарушение прав и законных интересов гражданина, охраняемых законом интересов общества и государства, при следующих обстоятельствах.

ФИО2 приказом главного врача государственного бюджетного учреждения здравоохранения <адрес> «Областная клиническая психиатрическая больница» (далее - ГБУЗ АО «ОКПБ») №-л от ДД.ММ. ГГГГ была назначена на должность врача-психиатра приемного отделения ГБУЗ АО «ОКПБ».

Согласно п. 1.4 должностной инструкции, основной задачей ФИО2 являлась оперативная верификация диагноза психического расстройства у больных, поступающих на лечение в стационар ГБУЗ АО «ОКПБ», и показаний для их госпитализации в стационар.

Должностные обязанности ФИО2, в соответствии с должностной инструкцией, составляли следующие лечебно-диагностические и организационные функции: проведение осмотра каждого поступающего пациента; обеспечение оперативного установления диагноза; при наличии показаний и оснований - госпитализация больного в соответствии с Регламентом осуществления госпитализации в стационарные отделения ГБУЗ АО «ОКПБ»; своевременное оказание больным экстренной медицинской помощи и проведение начальных реанимационных мероприятий; организация своевременного направления больных в специализированные отделения с указанием вида транспортировки; фиксация в медицинской карте стационарного больного даты и времени осмотра больного в приемном отделении, внесение записи о психическом и физическом состоянии больных, данных проведенного обследования, оснований для госпитализации; при отказах от госпитализации описание в журнале объективных данных, причин отказов, проведенных исследований и лечебных мероприятий; в случае недобровольной госпитализации - регистрация случая в соответствующем журнале и сообщение об этом заведующему отделением; в ночное время - организация работы по стационарным отделениям, наблюдение за состоянием больных, нуждающихся в постоянном наблюдении, запись обо всех назначениях в медицинской карте больного, перевод больного из одного отделения в другое, контроль работы дежурного персонала, контроль работы пищеблока, контроль качества и безопасности медицинской деятельности. Распоряжения врача-психиатра приемного отделения являются обязательными для среднего и младшего медицинского персонала приемного отделения, а в вечернее и ночное время врачу-психиатру приемного отделения подчиняется весь средний, младший вспомогательный и хозяйственный персонал учреждения. Таким образом, ФИО2, будучи наделенной организационно-распорядительными функциями, являлась должностным лицом.

В своей деятельности ФИО2 была обязана руководствоваться Конституцией Российской Федерации, Федеральным законом Российской Федерации от 21.11.2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», Законом Российской Федерации от 02.07.1992 г. № 3185-I «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказаний», «Кодексом профессиональной этики психиатра», приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 17.05.2012 г. № 566н «Об утверждении порядка оказания медицинской помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения», Стандартами оказания специализированной помощи, другими законами и нормативными документами Российской Федерации и приказами Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации, Министерства здравоохранения <адрес>, Уставом ГБУЗ АО «ОКПБ», Положением о лечебно-диагностическом отделе ГБУЗ АО «ОКПБ», Положением о приемном отделении ГБУЗ АО «ОКПБ», Регламентом осуществления госпитализации в стационарные отделения ГБУЗ АО «ОКПБ» и другими локальными нормативными актами.

В соответствии с Уставом ГБУЗ АО «ОКПБ» основной целью деятельности психиатрической больницы является оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению <адрес>.

ДД.ММ.ГГГГ до 23 ч Свидетель №11 и ФИО 14 лично обратились в ГБУЗ АО «ОКПБ», расположенное по адресу: <адрес>, 15 с заявлениями о проведении диагностики психического состояния их матери - Потерпевший №1, с которой они находились в конфликтных отношениях. После чего в этот же день посредством телефонной связи ими по месту проживания Потерпевший №1 по адресу: <адрес> была вызвана бригада скорой специализированной психиатрической помощи ГБУЗ АО «ОКПБ», которая прибыла по этому адресу ДД.ММ.ГГГГ в 23:30 в составе врача-психиатра Свидетель №6, фельдшера Свидетель №13 и санитара Свидетель №2. На основании не соответствующих действительности сведений о наличии у Потерпевший №1 психического заболевания, сообщенных ее дочерьми врачу Свидетель №6, последний, в отсутствие согласия Потерпевший №1, принял решение и доставил ее в приемное отделение ГБУЗ АО «ОКПБ», где на суточном дежурстве находилась ФИО2.

ДД.ММ.ГГГГ в период времени с 00:55 до 09:57, точное время следствием не установлено, врач-психиатр приемного отделения ГБУЗ АО «ОКПБ» ФИО2, находясь в приемном отделении ГБУЗ АО «ОКПБ», являясь должностным лицом, достоверно зная, что в соответствии со своей должностной инструкцией (п. 2.1) она обязана проводить осмотр каждого поступающего пациента и обеспечивать оперативное установление диагноза, что в соответствии с Законом Российской Федерации от 02.07.1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без его согласия до постановления судьи, если его психиатрическое обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает: его непосредственную опасность для себя и окружающих, его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности или существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи, имея в силу своей профессиональной подготовки и опыта работы реальную возможность выполнить данные требования должностной инструкции и закона, действуя по неосторожности в форме небрежности, не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов Потерпевший №1, а также охраняемых законом интересов общества и государства, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности могла и должна была предвидеть эти последствия, и имея возможность их предотвращения при соблюдении требований должностной инструкции и закона, не проявила необходимую внимательность и предусмотрительность и не провела основной метод диагностики психических состояний и заболеваний - клинико-анамнестическое обследование Потерпевший №1, которое включает в себя: клиническую беседу с пациентом и его родственниками, оценку физического и психического статуса пациента и всех сфер его психической деятельности, изучение направительной документации и получение сведений о поведении и состоянии пациента от членов бригады скорой специализированной психиатрической помощи, доставившей его в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, а лишь ограничилась поверхностным визуальным осмотром общего физического состояния организма Потерпевший №1, на основании которого необоснованно, не имея объективных признаков и достаточных симптомов параноидной шизофрении у последней, выставила Потерпевший №1 диагноз - «F 20.00. Параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром» и, реализуя организационно-распорядительные полномочия должностного лица, при отсутствии оснований для недобровольной госпитализации приняла незаконное решение о недобровольной госпитализации психически здорового лица Потерпевший №1, не нуждающегося в оказании психиатрической помощи, и о направлении ее в стационарное отделение № ГБУЗ АО «ОКПБ» с рекомендацией усиленного наблюдения на основании пунктов «А», «В» ст. 29 Закона Российской Федерации от № 3185-1 № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».

ДД.ММ.ГГГГ по результатам проведенного в 09:57 осмотра комиссией врачей ГБУЗ АО «ОКПБ» у Потерпевший №1 данных за психическую патологию не выявлено, Потерпевший №1 признана не нуждающейся в лечении в психиатрическом стационаре, вследствие чего ввиду отсутствия у нее психических расстройств в 12:30 Потерпевший №1 была выписана из стационарного отделения № ГБУЗ АО «ОКПБ».

Вследствие халатного отношения ФИО2 к исполнению своих должностных обязанностей существенно нарушены права и законные интересы Потерпевший №1, гарантированные ей ст. 2 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой права и свободы человека являются высшей ценностью государства, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства; главой 2 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой гарантировано право на жизнь, здоровье и личную неприкосновенность, ст. ст. 45, 46 Конституции Российской Федерации, предусматривающими государственную и судебную защиту прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации; существенно нарушены интересы общества в лице жителей <адрес> в виде реальной опасности для их личной неприкосновенности и возможности быть необоснованно помещенными в психиатрический стационар; существенно нарушены охраняемые законом интересы государства в сфере здравоохранения, поскольку нарушен установленный порядок осуществления недобровольной госпитализации граждан в медицинское учреждение, оказывающее психиатрическую помощь в стационарных условиях, не достигнуты цели, возложенные на ГБУЗ АО «ОКПБ», - оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению.

Подсудимая ФИО2 вину в совершении преступления не признала и пояснила, что, как врач-психиатр приемного отделения ГБУЗ АО «ОКПБ», она осмотрела Потерпевший №1, обоснованно выставила ей предварительный диагноз и на срок до 48 ч поместила ее в психиатрический стационар в соответствии с Законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» и инструкциями, регламентирующими ее полномочия, не допустив никакой халатности.

В ночь ДД.ММ.ГГГГ примерно в 00 ч она находилась на дежурстве совместно с медицинской сестрой Абдрахимовой, санитарами Свидетель №15 и Свидетель №16, когда бригадой скорой помощи: врачом ФИО53, фельдшером ФИО55 и санитаром Свидетель №2 к ним была доставлена Потерпевший №1. Врач Свидетель №6 сообщил ей, что прибыли к Потерпевший №1 по вызову, он осматривал ее на лестничной площадке в присутствии сотрудников полиции и двух родных дочерей, что Потерпевший №1 была возбужденной, громко кричала, возмущалась, нецензурно бранилась, что речь ее была малопонятна, с ней было трудно контактировать, но, несмотря на это, он заподозрил у нее наличие психического расстройства. При ней Свидетель №6 дописал сопроводительный документ скорой помощи у нее на стойке, вместе с которым передал ей заявления дочерей Потерпевший №1. Она проверила Потерпевший №1 по учетам, ранее в ОКПБ она не лечилась. Потерпевший №1 сидела на кушетке, и она стала за ней наблюдать. Потерпевший №1 внешне была тревожна: сидела, обхватив руки руками, смотрела в пол, отмечались подергивания нижней челюсти, вступить в контакт ни с кем не пыталась. Она представилась и стала выяснять анкетные данные, место работы, с кем проживает. На эти простые вопросы Потерпевший №1 либо не отвечала ей, либо отвечала с задержкой по времени, не в хронологическом порядке. На какой-то из этих вопросов Потерпевший №1 попыталась подскочить с кушетки и тут же самостоятельно села, ситуация стала острой. Чтобы предотвратить агрессию, она стала знакомиться с документом скорой помощи, с заявлениями дочерей, продолжая периодически наблюдать за Потерпевший №1, которая, как ей показалось, что-то шептала сама себе, смотрела в пол, а затем без всяких вопросов стала кричать, что ее схватили, что дома у нее деньги, что она психически здорова, что дочь приемная. Все эти фразы были не связаны между собой. Дополнительных вопросов Потерпевший №1 она не задавала. Ознакомившись с заявлениями дочерей, она сделала вывод, что Потерпевший №1 представляет реальную опасность для дочерей и 5 детей, о которых шла речь в заявлениях, которым, исходя из заявления, Потерпевший №1 угрожала, неадекватно вела себя на протяжении 5 лет, поджигала дом бабушки. Пока она знакомилась с документами на протяжении 5-7 мин, Потерпевший №1 расхаживала по коридору, была возбуждена, тревожна, речь ее стала ускоренной, быстрой, громкой, нечеткой, фразы по смыслу не были связаны между собой. Единственное, что она уяснила, что та продала квартиру за 6 млн и ее родные упрятали ее в психушку, затем было нелогичное выражение, что она перерезала им пуповину, потом было что-то про бабушку, вновь, как ей показалось, что-то шептала сама себе. Она с трудом уговорила Потерпевший №1 присесть на кушетку и продолжить разговор, в ходе которого выяснила, что у последней конфликт с дочерьми, но на ее вопросы относительно содержания заявлений дочерей Потерпевший №1 не отвечала, была задумчива, напряжена, в связи с чем она предположила, что у Потерпевший №1 галлюцинации, голоса. Она спросила об этом Потерпевший №1, но та отрицала голоса и галлюцинации. Снова стала сообщать отрывочные данные, что она директор кафе, что муж в командировке. Исходя из этого, она сделала предположительное заключение о том, что Потерпевший №1 может страдать психическим расстройством. Она попросила Свидетель №16 отвести Потерпевший №1 в санпропускник для осмотра и для звонка Потерпевший №1 мужу. В это время она позвонила заведующей отделения Свидетель №3, чтобы узнать мнение со стороны. Выслушав ситуацию, Свидетель №3 сказала, что основания для недобровольной госпитализации имеются. Вскоре подъехали дочери Потерпевший №1, которые плакали, просили помочь, говорили, что в заявлениях изложена правда, они беспокоятся за свою жизнь и жизнь детей. То, что одна из них была в состоянии алкогольного опьянения, она не заметила. По выходе из санпропускника Потерпевший №1 стала менее возбужденной, ругалась на дочерей, говорила о деньгах, детях. После ухода дочерей она попыталась вновь поговорить с Потерпевший №1, но та на контакт не шла, стала более замкнутой. Галлюцинации в истории болезни она не описала, так как только предполагала их. Она выставила предположительный диагноз «Параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром», поскольку в высказываниях о приемной дочери и о намерениях родственников ее обокрасть она усмотрела бред отношений, были нарушения аффективного спектра: тревожность, беспокойство, крики, нарушение мышления - ускоренная речь, а также отсутствие критики и с учетом реальной опасности Потерпевший №1, возможных неблагоприятных последствий вследствие неоказания ей помощи госпитализировала ее в отделение № на срок до 48 ч. Решение о недобровольной госпитализации она не принимала, его принимает суд после принятия решения комиссией врачей-психиатров. Организационно-распорядительных функций у нее не было, поэтому должностным лицом она не являлась.

Несмотря на отрицание подсудимой своей вины, виновность ФИО2 в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств.

Так, потерпевшая Потерпевший №1 суду пояснила, что является индивидуальным предпринимателем, работает директором кафе, на учете в психоневрологическом диспансере не состоит и никогда не состояла, неоднократно проходила медицинскую комиссию в ОПНД для оформления водительских прав, составления завещания и была признана психически здоровой. Проживает вместе со своим мужем - Свидетель №10 и совместным несовершеннолетним ребенком. Ее старшие дочери от первого брака Свидетель №11 и ФИО 14 проживают отдельно, с ними на протяжении примерно полугода до случившегося она не общалась ввиду сложившихся неприязненных отношений, возникших на фоне злоупотребления ими спиртными напитками. В состоянии опьянения старшие дочери звонили ей по телефону и конфликтовали, но в полицию по этому поводу она не обращалась, вопрос о лишении их родительских прав не инициировала, с таким заявлением обращался в суд муж дочери.

Вечером ДД.ММ.ГГГГ ее муж вместе с ребенком уехал в другой город, о чем, как ей потом стало известно, узнала Свидетель №11 от ее матери. После 23 ч, когда она уже легла спать, зазвонил домофон, в который она увидела, что около подъезда стоят ее дочери - Свидетель №11 и ФИО14 Также звонили на домашний телефон. Свидетель №11 в грубой форме требовала открыть дверь. Поняв, что Свидетель №11 находится в состоянии алкогольного опьянения, она отказалась. Через некоторое время раздался звонок в дверь квартиры. В глазок она увидела на площадке дочерей и работников скорой помощи, как впоследствии ей стало известно - Свидетель №13 и Свидетель №2. На ее вопрос, в связи с чем они прибыли, ФИО14 сказала, что для доставления ее в психиатрическую больницу. Предположив, что дочери хотят завладеть ее деньгами в сумме 6 000 000 рублей, вырученными от продажи дома, которые хранились в сейфе, она вызвала полицию, и только по прибытии сотрудников полиции она открыла дверь. Однако Свидетель №13 и Свидетель №2 завели ей руки за спину и в ночной рубашке и домашних тапочках, не предоставив возможность закрыть дверь в квартиру, спустили ее в машину скорой помощи. ФИО14 сказала сотрудникам полиции не вмешиваться, поскольку она психически нездорова и нуждается в лечении. По пути в машину и в больницу никаких хулиганских действий она не учиняла, нецензурной бранью не выражалась, она лишь просила, чтобы ей дали возможность закрыть дверь в квартиру, высказывала свое возмущение, говорила, что психически здорова, на учете не состоит. При помещении ее в машину работники скорой помощи повредили ей палец на ноге. Врача Свидетель №6 ни на площадке, ни в машине она не видела, он ее не осматривал. Когда ночью ДД.ММ.ГГГГ ее доставили в приемное отделение ГБУЗ АО «ОКПБ», ФИО2 зашла за ширму и кому-то позвонила, кому и о чем был разговор, ей не известно. После того, как ФИО2 вышла к ней, она просила выслушать ее, но ФИО2 беседовать с ней не стала, сказав, что на утро с ней побеседуют. Она говорила ФИО2, что на учете не состоит, что «перерезала дочерям пуповину», имея в виду, что дочери с ней не проживают, что хотят поместить ее в психиатрическую клинику, чтобы завладеть деньгами от продажи дома, также говорила, что больна диабетом и астмой. Так, по ее мнению, эти сведения оказались в медкарте. Она также говорила, что одна из дочерей пьяная, а не приемная. Сама ФИО2 у нее ничего не выясняла, не осматривала, ее осматривала Свидетель №16 в процессе подготовки к госпитализации. В присутствии ФИО2 она плакала, но хулиганских действий не учиняла, нецензурной бранью не выражалась, ни на кого не замахивалась. В санитарной комнате Свидетель №16 осмотрела ее и, выслушав о взаимоотношениях с дочерьми, разрешила позвонить мужу. Она дозвонилась не мужу, а его водителю и сказала, где находится. Примерно через 40 мин она вышла к ФИО2, у которой уже находились ее дочери, передавшие ФИО2 паспорт и ключи от двери в тамбур квартиры. Она в очередной раз обратилась к ФИО2 с просьбой выслушать ее, просила обратить внимание на нетрезвое состояние дочери, но ФИО2 ее просьбу проигнорировала и вызвала санитара Свидетель №15, который вскоре отвел ее в отделение, где ее поместили в палату с больными. Ей было трудно дышать, поэтому по ее просьбе ей открыли окно, около которого она провела всю ночь. Примерно в 7 ч утра она со стационарного телефона отделения позвонила мужу, который привез ей лекарство от астмы. Примерно в 9 ч ее пригласили на комиссию, где заместитель главного врача ГБУЗ АО «ОКПБ» Свидетель №17, заведующий отделением и врач отделения, проведя с ней беседу, пришли к заключению, что она психически здорова. После 12 ч дня ее отпустили из отделения. По прибытии домой она обнаружила, что пропали деньги в сумме 160 000 рублей, ключ от сейфа был не на своем месте, но из сейфа ничего не похищено, кодовый замок открыт не был.

Из показаний потерпевшей Потерпевший №1, данных на стадии предварительного следствия, оглашенных на основании ч. 3 ст. 281 УПК Российской Федерации в связи с возникшими противоречиями, следует, что в приемном отделении врач, как она позже узнала, ФИО2, произвела ее осмотр (т. 1, л.д. 241-248).

После оглашения этих показаний потерпевшая пояснила, что на момент, когда давала эти показания, она перепутала ФИО2 с Свидетель №16. Ее осматривала Свидетель №16.

Из показаний потерпевшей Потерпевший №1, данных в суде в ходе предыдущего судебного разбирательства, оглашенных на основании ч. 3 ст. 281 УПК Российской Федерации в связи с возникшими противоречиями, следует, что ФИО2 на протяжении примерно 10 мин выясняла у нее анкетные данные, наличие или отсутствие психических заболеваний, более ничего не выясняла (т. 3, л.д. 239).

После оглашения этих показаний потерпевшая Потерпевший №1 пояснила, что анкетные данные ФИО2 у нее выясняла, сведения о том, что на учете в психиатрическом стационаре не состоит, она сообщила сама.

Оценивая показания потерпевшей Потерпевший №1, данные на разных стадиях производства по делу, суд не усматривает в них существенных противоречий, поскольку об осмотре как о клинической беседе с пациентом с целью диагностики психического состояния Потерпевший №1 ни на стадии следствия, ни в ходе судебного разбирательства не сообщала. Показания потерпевшей Потерпевший №1 являются последовательными, согласуются с совокупностью других исследованных доказательств, в связи с чем суд признает их достоверными и кладет в основу своих выводов.

В своем заявлении потерпевшая Потерпевший №1 просила привлечь к уголовной ответственности дочерей, незаконно вызвавших ей бригаду скорой медицинской помощи, Свидетель №13 и Свидетель №2, которые с применением силы вывели ее из квартиры и доставили в психиатрический стационар, а также врачей Свидетель №6 и ФИО2, которые в ночь с 19 на ДД.ММ.ГГГГ незаконно поместили ее в психиатрический стационар, где она содержалась с 01 ч до 12:30 (т. 1, л.д. 7).

Время вызова скорой медицинской психиатрической помощи - ДД.ММ.ГГГГ в 23:11, что усматривается из талона ее вызова, где также отмечено, что время начала транспортировки пациента - 00:40, прибытия в медицинскую организацию - 01 ч, окончания вызова - 01:20, что скорую помощь Потерпевший №1 вызвала ее дочь ФИО 14, в пользовании которой находился телефон и которая сообщила, что у ее матери - Потерпевший №1 психоз, ранее не лечился. Вызов приняла диспетчер ФИО15 (т. 1, л.д. 73).

Аналогичные сведения содержатся в осмотренном журнале записи вызовов скорой помощи, где также отмечено время выезда по вызову - 23:13, время следования до места вызова - 20 мин (т. 2, л.д. 180-184, 185-191).

Из детализации телефонных соединений по домашнему телефону Потерпевший №1 - <…​> усматривается, что ДД.ММ.ГГГГ с 23:49 по 23:51 Потерпевший №1 4 раза звонили с телефона ФИО14 (т. 1, л.д. 70).

Согласно детализации телефонных соединений Потерпевший №1, она звонила по номеру «112» ДД.ММ.ГГГГ в 23:57, в 00:22 ДД.ММ. ГГГГ, с 00:21 до 00:26 звонила по номеру телефона дежурной части - 40-01-52, при этом ее вызовы фиксировались базовыми станциями в районе ее места жительства. Начиная с 01 ч до 01:32 Потерпевший №1 постоянно созванивалась с различными абонентами, максимальная продолжительность между соединениями - 10 мин, при этом ее соединения фиксируются базовыми станциями в районе расположения ГБУЗ АО «ОКПБ». Начиная с 01:32 до 12:39 ДД.ММ. ГГГГ входящих и исходящих звонков не имеется (т. 2, л.д. 196-241, 242-250).

Время прибытия скорой помощи по месту жительства Потерпевший №1 отмечено в карте ее вызова - ДД.ММ.ГГГГ в 23 ч 33 мин, начало транспортировки - 00:40, прибытия в диспансер - 01 ч. Из карты вызова скорой помощи следует, что, со слов дочерей, их мать пишет во все инстанции (в суд, в комиссию по делам несовершеннолетних), оскорбляя детей и внуков. Разговор с больной осуществлялся через дверь, велась словесная перепалка, со стороны больной были мат, оскорбления, бред отношений. Больная вызвала полицию, по прибытии которой открыла дверь. Принято решение доставить больную на консультацию в ГБУЗ АО «ОКПБ». Выставлен диагноз - «аффективно-параноидный синдром?». Поведение Потерпевший №1 описано как возбужденное и агрессивное. Вместе с тем, согласно карте, измерено давление, осмотрены зрачки (нормальные, нистагма нет, реакция на свет есть), кожные покровы, органы дыхания, кровообращения; пищеварения. Скорая помощь выезжала в составе врача Свидетель №6, фельдшера Свидетель №13 и санитара Свидетель №2 (т. 1, л.д. 74-77).

Аналогичный диагноз обозначен врачом Свидетель №6 в сопроводительном листе №, переданном в приемное отделение ГБУЗ АО «ОКПБ», согласно которому прибыли к Потерпевший №1 в 23:30, беседу вели через дверь, были свидетелями конфликта больной с дочерьми, в ходе которого грубо разговаривали, оскорбляли друг друга. Со слов дочерей, мать пишет в инстанции, оскорбляет их. Больная открыла дверь через час, когда приехали сотрудники полиции, которых вызвала сама больная. Решено было доставить больную на консультацию в приемное отделение (т. 1, л.д. 103-104).

Вышеприведенными доказательствами в их совокупности установлено, что скорая помощь прибыла по месту жительства Потерпевший №1 ДД.ММ.ГГГГ в районе 23:30, Потерпевший №1 открыла дверь и вышла из квартиры в районе 00:30, ее транспортировка начата в 00:40.

Осмотром медицинской карты стационарного больного Потерпевший №1 № <…​>, изъятой в ходе выемки, установлено, что время нахождения Потерпевший №1 в ГБУЗ АО «ОКПБ» ДД.ММ.ГГГГ с 00:50 по 12:30. В медицинской карте имеется вышеназванный сопроводительный лист за подписью Свидетель №6, заявления ФИО14 и Свидетель №11, лист осмотра пациента за подписью ФИО2, лист комиссионного осмотра, листы осмотра врачей терапевта, невролога, описание рентгенограммы стопы (т. 1, л.д. 99-122; т. 2, л.д. 48-53; т. 3, л.д. 7-10, 11-30).

Так, в листе осмотра врачом-психиатром приемного отделения ФИО2 отмечено время осмотра ДД.ММ.ГГГГ в 01 ч 19 мин, указаны Ф.И.О. и дата рождения пациента, что поступила первично, по направлению врача скорой помощи, госпитализация согласована с заведующей отделением Свидетель №3. Проживала с мужем, дочерью 14 лет, работает директором ООО «Ретро». При описании психического состояния отмечено, что сознание не нарушено, ориентирована достаточно, доставлена в ночной рубашке, халате. Тревожна, беспокойна, громко кричит, возмущается. Считает, что ее дочь «приемная». «Я продала квартиру за 6 млн, а мои родные сделали так, чтобы ФИО1 упрятать в психушку из-за денег!». Считает, что «дочери избили свою бабушку, порезали ее! Я им пуповину перерезала!». Наличие голосов отрицает. Мышление в ускоренном темпе. Инструкции выполняет достаточно. Критика к состоянию отсутствует. Отмечено также, что исследовано общесоматическое состояние: измерено давление, температура тела, осмотрен живот, язык, ушиб стопы, отмечены заболевания; неврологическое состояние: зрачки, тонус мышц, чувствительность. Выставлен диагноз: «F 20.00. Аффективно-бредовый синдром», с которым госпитализирована в 3-е отделение недобровольно на основании п. п. «А», «В» ст. 29 Закона (т. 1, л.д. 109).

Анализ медицинской карты в совокупности с вышеприведенными документами скорой помощи свидетельствует о том, что время поступления Потерпевший №1 в ГБУЗ АО «ОКПБ», указанное на обложке, - ДД.ММ.ГГГГ в 00:55 соответствует действительности, расхождение в 5 мин с документами скорой помощи является незначительным. Вместе с тем время, обозначенное ФИО2 в листе осмотра, - ДД.ММ.ГГГГ в 01:19 не согласуется с детализацией телефонных соединений Потерпевший №1, свидетельствующей о том, что начиная с 01 ч до 01:32 ДД.ММ. ГГГГ Потерпевший №1 осуществляла телефонные соединения, что, согласно показаниям самой подсудимой ФИО2, имело место после того, как она осмотрела Потерпевший №1 и побеседовала с ней. С учетом изложенного, суд приходит к выводу, что период времени, в течение которого Потерпевший №1 находилась в одном помещении с ФИО2 до ее ухода в комнату санобработки, - с 00:55 до 01 ч.

В заявлениях ФИО14 и Свидетель №11 на имя главного врача ГБУЗ АО «ОКПБ» от ДД.ММ.ГГГГ они просят принять меры к их матери - Потерпевший №1, которая неоднократно угрожала их жизни, их несовершеннолетним детям, на протяжении 5 лет по ее звонкам и заявлениям к ним приезжают сотрудники полиции, ПДН и РУФСКН; по телефону и в смс-сообщениях угрожает им бывшим мужем ФИО 14, который отбывает наказание; угрожает лишением материнства и имущества; поджигает жилье, избивает свою мать, а заявления пишет на них (т. 1, л.д. 105-106, 107-108).

В листе комиссионного осмотра, проведенного ДД.ММ.ГГГГ в 09:57 заведующей 3-м отделением Свидетель №4, лечащим врачом - Свидетель №5 совместно с заместителем главного врача Свидетель №17, описаны: анамнез Потерпевший №1: сведения о наследственности, заболеваниях, условиях жизни; соматическое и неврологическое состояние; психическое состояние. Из журнала наблюдений: Потерпевший №1 в отделение вошла спокойно, сразу заняла предложенное место, позже пожаловалась на то, что в палате душно, а она страдает бронхиальной астмой, вежливо попросила разрешения приоткрыть окно, госпитализацию объяснила конфликтом с дочерьми, одна из которых была пьяна. При комиссионном осмотре ориентирована в полном объеме, в беседу вступает охотно, мышление в обычном темпе, последовательное. Эмоциональные реакции живые, соответствуют контексту разговора, не скрывает, что испортились отношения со старшими дочерьми, которые хотят денег, работать не хотят, жалуется на грубое отношение при транспортировке в стационар, что не дали переодеться. Бредовых высказываний не прослеживается, критические, прогностические функции сохранены. Учитывая данные анамнеза, настоящего психического статуса, данных за психическую патологию не выявлено, Потерпевший №1 в лечении в психиатрическом стационаре не нуждается и может быть выписана (т. 1, л.д. 110-112).

Согласно акту медицинского обследования № от ДД.ММ.ГГГГ у Потерпевший №1 обнаружены телесные повреждения в виде ссадины левого голеностопного сустава, кровоподтеков правой кисти и левой стопы (т. 1, л.д. 30).

Постановлением от ДД.ММ.ГГГГ по заявлению Потерпевший №1 от ДД.ММ.ГГГГ возбуждено уголовное дело по факту хищения из ее квартиры ДД.ММ.ГГГГ в период с 00:50 до 12 ч денежных средств в сумме 160 000 рублей (т. 3, л.д. 34, 35).

Свидетель Свидетель №2 суду пояснил, что работает санитаром на скорой помощи ГБУЗ АО «ОКПБ». В темное время суток в феврале 2016 г. он в составе бригады скорой помощи вместе с врачом Свидетель №6 и фельдшером Свидетель №13 выезжал по вызову, поступившему к диспетчеру, по месту жительства Потерпевший №1. Содержание вызова ему не известно, поскольку талон вызова передается врачу. По прибытии на адрес около подъезда их ожидали девушки, которые уговаривали Потерпевший №1 открыть дверь. Он не может сказать, были ли они в состоянии опьянения, поскольку близко к ним не подходил. Он не помнит, передавали ли эти девушки Свидетель №6 документы. Врач Свидетель №6 сказал, что они приехали по вызову и им необходимо побеседовать с Потерпевший №1, но та отказалась открывать дверь, пояснив, что в лечении не нуждается. Никаких звуков ссоры, ударов из-за двери не доносилось. Когда приехали сотрудники полиции, Потерпевший №1 открыла дверь и на повышенных тонах что-то говорила сотрудникам полиции и девушкам, но что, он не помнит. Врач Свидетель №6 в квартиру не заходил и, когда Потерпевший №1 была в дверном проеме, дал им указание отвести ее в машину скорой помощи, что они и сделали, взяв ее под руки. Возможности одеться Потерпевший №1 они не предоставили, она была в халате и тапочках, дверь, насколько он помнит, она не закрыла. По пути Потерпевший №1 сопротивлялась, но ни на кого не замахивалась. Впечатление психически нездорового человека Потерпевший №1 не производила, но громко говорила. Свидетель №6 ехал в больницу на переднем пассажирском сидении.

При первоначальном судебном разбирательстве свидетель Свидетель №2 давал аналогичные показания, также пояснив, что по прибытии врач Свидетель №6 разговаривал с дочерьми Потерпевший №1, но о чем, не знает. Еще до того, как Потерпевший №1 открыла дверь, между ней и дочерьми возник конфликт, связанный с тем, что дочери просили открыть дверь, а Потерпевший №1 не соглашалась, оскорбляя и выражаясь нецензурной бранью. Свидетель №6 Потерпевший №1 не осматривал, и когда по его указанию они под руки повели Потерпевший №1 в машину, Свидетель №6 оставался на лестничной площадке, спустившись, сел в кабину автомашины. Когда они подъезжали к диспансеру, Потерпевший №1 успокоилась (т. 4, л.д. 111-115).

Будучи допрошенным на стадии следствия Свидетель №2 пояснял, что, когда они вели Потерпевший №1 к машине, она кричала, что никуда не поедет, так как ее хотят ограбить. В пути следования Потерпевший №1 угрожала им неприятностями по службе. Он не видел, чтобы дочери Потерпевший №1 что-то передавали ФИО16, в руках у которого в приемном отделении он видел только одно направление (т. 10, л.д. 122-126).

Из показаний свидетеля Свидетель №13, данных на стадии следствия и оглашенных в суде с согласия сторон на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации, следует, что когда они прибыли по месту жительства Потерпевший №1, дочери последней сообщили о том, что мать их оскорбляет, угрожает им, ведет себя неадекватно. После того, как Потерпевший №1 отказалась открыть дверь, дочери и Потерпевший №1 стали выражаться в адрес друг друга нецензурной бранью и оскорблять. Дочери Потерпевший №1 предлагали вскрыть дверь, говоря, что Потерпевший №1 может повредить себе вены. Когда Потерпевший №1 в присутствии сотрудников полиции открыла дверь и стала объяснять последним о конфликте с дочерями, Свидетель №6, не пообщавшись с Потерпевший №1, дал ему и Свидетель №2 указание сопроводить Потерпевший №1 в машину скорой помощи. Потерпевший №1 сначала кричала, что никуда не поедет, была агрессивной и возбужденной, но потом согласилась, сказав, что они об этом пожалеют. Он осмотр Потерпевший №1 не проводил. Потерпевший №1, садясь в автомобиль, ногой зацепилась за металлическую ступеньку. Когда они отъехали, Потерпевший №1 просила дать возможность закрыть дверь, оскорбляла их и говорила, что «им не жить», «у них будут проблемы». В приемное отделение, куда они доставили Потерпевший №1, подошла ФИО2, которая спросила Потерпевший №1, как ее зовут и сколько ей лет, после чего они ушли. Свидетель №6 заходил в отделение с одним направлением. При нем Потерпевший №1 в приемном отделении вела себя нервозно, говорила на повышенных тонах, но не кричала, угроз не высказывала. Сожитель одной из дочерей Потерпевший №1 звонил ему ДД.ММ.ГГГГ в 02:07 с целью уточнить, куда ее госпитализировали (т. 10, л.д. 127-131; т. 11, л.д. 162-164).

Анализируя вышеприведенные показания свидетелей, Свидетель №2 и Свидетель №13, которые существенных противоречий не содержат, согласуются между собой, суд приходит к выводу об их достоверности.

Из первоначальных показаний свидетеля Свидетель №6, данных на стадии предварительного следствия и оглашенных в суде на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации с согласия сторон, следует, что он работает врачом-психиатром в отделении скорой специализированной психиатрической помощи ГБУЗ АО «ОКПБ», в обязанности которого в том числе входит: проведение осмотра и оперативное установление диагноза на месте вызова скорой помощи, при наличии показаний - транспортировка пациентов в стационар с обязательным следованием с пациентом вплоть до решения вопроса о его госпитализации. ДД.ММ.ГГГГ он находился на дежурстве совместно с фельдшером Свидетель №13 и санитаром Свидетель №2, когда примерно в 23 ч через диспетчера поступил вызов о необходимости проследовать по месту жительства Потерпевший №1, которая на лечении в стационаре не находилась. Со слов сообщившего о вызове в талоне вызова было отмечено, что у пациентки психоз, то есть серьезное заболевание, характеризующееся бредом, галлюцинациями и дезориентировкой. Прибыли по адресу они через 15-20 мин. Около подъезда их ожидали две дочери Потерпевший №1, которые сообщили, что на протяжении длительного времени у них конфликтная ситуация с матерью, не складываются отношения, судятся с ней из-за общего имущества. По его мнению, дочери не были в состоянии опьянения. Когда они поднялись к двери квартиры, дочери попросили открыть дверь, сказали, что приехали врачи, которые хотят с ней побеседовать. Через дверь он услышал нецензурную брань со стороны Потерпевший №1 на повышенных тонах в сторону дочерей с оскорблениями и требованием уйти. Дочери еще несколько раз попытались договориться, разговаривая деликатно, но Потерпевший №1 в грубой форме обрывала общение. Происходящую обстановку Потерпевший №1 осознавала. Примерно через час приехали сотрудники полиции, которых вызвала Потерпевший №1, после чего последняя открыла дверь и вышла на лестничную площадку. Он разговаривал с Потерпевший №1 и пытался выяснить у нее причину поведения и провести ее осмотр. Им был выставлен диагноз под вопросом - «аффективно-параноидный синдром?», который требовал уточнения и консультации с врачом приемного отделения. По его поручению Свидетель №13 и Свидетель №2 сопроводили Потерпевший №1 в машину скорой помощи. При этом Потерпевший №1 согласилась проехать в приемное отделение, шла сама, но выражалась нецензурной бранью и высказывала угрозы расправы в отношении Свидетель №2, Свидетель №13 и дочерей, что продолжилось и по пути следования в больницу. Сотрудникам полиции он пояснил, что обязан доставить Потерпевший № 1 в больницу на консультацию. Дочерям разъяснил необходимость подъехать в больницу. По прибытии в больницу Потерпевший №1 уже успокоилась, села на кушетку и стала беседовать с врачом, с кем, он не помнит. Он в составе бригады скорой помощи уехал (т. 2, л.д. 93-98).

Аналогичные показания были даны свидетелем Свидетель №6 в ходе первоначального судебного разбирательства, которые в настоящем судебном разбирательстве оглашены с согласия сторон. В этих показаниях свидетель также пояснил, что в ответ на заявление дочерей о прибытии бригады скорой помощи для осмотра Потерпевший №1 отреагировала негативно, через дверь выражала свое несогласие на доставление в больницу, говорила, что не больна. Никаких угроз в адрес дочерей в момент общения через дверь Потерпевший №1 не высказывала, просто ругалась, оскорбляла, периодически нецензурно выражалась, поэтому им было принято решение о доставлении в стационар. Первыми из подъезда вышли Потерпевший №1 и санитары, он задержался в подъезде с сотрудниками полиции и дочерями, затем сел на переднее сидение машины. Никаких заявлений дочери Потерпевший №1 ему не передавали. В пути следования поведение Потерпевший №1 не изменилось, но в диалог с ней никто не вступал. Соматический осмотр Потерпевший №1 производил фельдшер. В поведении Потерпевший №1 он усмотрел аффективно-бредовый синдром, что выражалось в разговорах на повышенных тонах и бреде отношений с дочерьми. Диагноз был выставлен им под вопросом. Вопрос о недобровольной госпитализации не стоял, так как Потерпевший №1 согласилась проследовать с ними, сама прошла в машину (т. 4, л.д. 3-11).

В дополнительных показаниях на следствии свидетель Свидетель №6 сообщил, что дочери Потерпевший №1 через дверь тоже общались с последней на повышенных тонах. Как только Потерпевший №1 открыла дверь, двое санитаров по его указанию взяли Потерпевший №1 под руки и повели в машину скорой помощи, сначала Потерпевший №1 отказывалась ехать с ними, говорила, что нормальная, но потом согласилась. В карте вызова он указал данные, которые визуально соответствовали состоянию здоровья Потерпевший №1, со слов которой ее ничего не беспокоило. Они Потерпевший №1 не осматривали, давление и пульс не измеряли. ФИО2 он сообщил, что диагноз он выставил под вопросом и что у нее конфликт с дочерьми, больше ничего не сообщал. В отделении Потерпевший №1 в его присутствии вела себя адекватно, угроз не высказывала. Непосредственной опасности для себя и окружающих Потерпевший №1 не представляла, доставил ее на консультацию, чтобы перестраховаться. С диспетчером скорой помощи ФИО15 созванивался ДД.ММ.ГГГГ, сначала говорил, что Потерпевший №1 не открывает дверь, а затем, что ее везут в ОКПБ (т. 10, л.д. 177-180; т. 11, л.д. 58-61; т. 13, л.д. 144-146).

Давая оценку первоначальным показаниям свидетеля Свидетель №6 на стадии следствия и его показаниям в ходе первого судебного разбирательства в части возникших противоречий относительно того, что дочери Потерпевший №1, общаясь с ней через дверь, вели себя деликатно, только со стороны Потерпевший №1 были разговоры на повышенных тонах, оскорбления и брань, суд их отвергает, поскольку они опровергаются не только вышеприведенными показаниями потерпевшей Потерпевший №1, свидетелей Свидетель №2 и ФИО31, но и направлением, переданным Свидетель №6 в приемное отделение стационара, в котором шла речь об обоюдных оскорблениях, брани, то есть о взаимном конфликте.

Этими же доказательствами опровергаются показания Свидетель №6 о том, что он выяснял у Потерпевший №1 причину ее поведения, пытался побеседовать с ней и осмотреть, а также о том, что Потерпевший №1 сразу согласилась проследовать в стационар и под руки ее никто не брал. В указанном направлении психическое состояние Потерпевший №1 никак не описано.

Напротив, его показания в ходе дополнительных допросов на следствии согласуются с показаниями потерпевшей Потерпевший №1 и свидетелей Свидетель №2 и Свидетель №13, с составленными им документами, в связи с чем суд признает их достоверными и кладет в основу своих выводов.

Вопреки доводам защиты, показания сотрудников бригады скорой помощи о невиновности ФИО2 не свидетельствуют, поскольку поведение Потерпевший №1, исходя из их показаний, было адекватно обстановке и на наличие у нее психических расстройств не указывало, так как состоянию эмоционального возбуждения Потерпевший №1, при котором она кричала, угрожала им неприятностями по службе, отказывалась проследовать в стационар, предшествовал конфликт с дочерьми, возникший из-за нежелания Потерпевший №1 ехать в больницу, объяснявшей, что она нормальная и в лечении не нуждается, а также тот факт, что Потерпевший №1 без предварительной беседы и осмотра в ночное время, зимой без верхней одежды под руки вывели сотрудники скорой помощи, не дав закрыть дверь квартиры.

Показания свидетелей Свидетель №2, Свидетель №13 и Свидетель №6 о том, что последний был на вызове, находился вместе с ними на лестничной площадке, в противоречие с показаниями потерпевшей Потерпевший №1 о том, что она не видела там Свидетель №6, не вступают, поскольку свидетели не отрицают, что сразу после того, как Потерпевший №1 открыла дверь, Свидетель №2 и Свидетель № 13 взяли ее под руки и вывели из подъезда, где на некоторое время задержался Свидетель №6, который впоследствии ехал не в салоне машины, а в кабине, и ни на площадке, ни в машине Потерпевший №1 не осматривал, в диалог с ней не вступал.

Из детализации телефонных соединений Свидетель №6 следует, что ДД.ММ.ГГГГ в 23:43 ч он звонил ФИО 15 по вышеназванному номеру телефона, в 00:21 и в 00:27 ч - ФИО 15 звонила ему, при этом Свидетель №6 находился в районе места жительства потерпевшей. ДД.ММ.ГГГГ в 00:45 ч он вновь позвонил ФИО15, находясь уже в районе <адрес> (т. 7, л.д. 29-48).

Свидетель ФИО 15, показания которой были оглашены в суде с согласия сторон на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации, подтвердила, что, как медсестра по приему и передаче вызовов выездным бригадам скорой помощи, она приняла ДД.ММ.ГГГГ сообщение от дочери Потерпевший №1 о необходимости вызова последней бригады скорой помощи. Днем того же дня кто-то из сотрудников приемного отделения, кто именно, она не помнит, но точно не ФИО2, сообщил ей, что возможно в этот день поступит вызов в отношении Потерпевший №1, проживающей по <адрес>, и что ее нужно внимательно осмотреть, именно поэтому она в телефонном разговоре с Свидетель №6, сообщившим о том, что Потерпевший №1 дверь не открывает, сказала о необходимости подождать (т. 13, л.д. 141-143).

Свидетели Свидетель №1 и Свидетель №7, чьи показания, данные на стадии предварительного следствия, были оглашены в судебном заседании на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации с согласия сторон, пояснили, что являются полицейскими полка патрульно-постовой службы УМВД России по <адрес>. ДД.ММ.ГГГГ после 23 ч от дежурного им поступило сообщение о необходимости проехать по адресу: <адрес>. О чем было сообщение, они не помнят. Они поднимались по лестнице, когда трое медицинских работников вели Потерпевший №1 вниз по лестнице. Потерпевший №1 вела себя агрессивно, кричала на медицинских работников, которые сопровождали ее к машине скорой помощи, держа ее под руки с обеих сторон, что создавало впечатление, что она не в себе и не контролирует свои действия. Со слов дочери Потерпевший №1, их мать страдает психическим расстройством, высказывала угрозы убийством, сообщала в полицию, что у нее хранятся оружие и наркотики. Один из медицинских работников сообщил, что Потерпевший №1 увозят в психиатрическую больницу, так как она кричала, вела себя агрессивно. Потерпевший №1 их о помощи не просила. Никто из них в квартиру не заходил, кто закрывал входную дверь, им не известно (т. 2, л.д. 1-4; 107-111).

Свидетель Свидетель №7 также пояснил, что никакой опасности для себя и окружающих Потерпевший №1 не представляла, причинить вред себе либо окружающим не пыталась (т. 2, л.д. 107-111).

При первоначальном судебном разбирательстве свидетели Свидетель №7 и Свидетель №1 подтвердили свои показания, данные на следствии, однако пояснить, в чем выразилась агрессия Потерпевший №1, не смогли. Дочери Потерпевший №1 в состоянии опьянения не находились (т. 4, л.д. 86-90; 95-99).

В дополнительных показаниях на следствии свидетели Свидетель №1 и Свидетель №7 уточнили, что Потерпевший №1, когда ее вели под руки работники скорой помощи, ругалась, но никому не угрожала. Они не видели, чтобы врач общался с Потерпевший №1 (т. 10, л.д. 161-164; 165-168).

Оценивая показания свидетелей Свидетель №7 и Свидетель №1 о том, что Потерпевший №1 вела себя агрессивно, суд их отвергает, поскольку пояснить, в чем выразилась эта агрессия, свидетели не смогли, сказали, что никаких угроз в их присутствии Потерпевший №1 не высказывала, о насильственных действиях с ее стороны не рассказывали.

Суд также отвергает их показания о том, что к ним Потерпевший №1 не обращалась, поскольку их показания в этой части опровергаются не только показаниями потерпевшей Потерпевший №1, но и показаниями Свидетель №2, пояснившего, что Потерпевший №1 обращалась к сотрудникам полиции и что-то говорила им на повышенных тонах.

В остальной части показания свидетелей Свидетель №7 и Свидетель №1 суд признает достоверными как согласующиеся между собой и с другими доказательствами. Как указывалось ранее, описанное ими поведение Потерпевший №1 отвечало обстановке происшедшего и о наличии у нее психических расстройств не свидетельствовало. Свидетели были осведомлены о причинах вызова лишь со слов дочери Потерпевший №1 и врача скорой помощи, свидетелями предшествующего конфликта между Потерпевший №1 и дочерьми в момент общения через дверь не были, поэтому тот факт, что они восприняли ее поведение как неадекватное, выводов суда не опровергает.

Свидетель Свидетель №16 суду пояснила, что работает санитаркой приемного отделения ГБУЗ АО «ОКПБ». Зимой 2016 г., точной даты она не помнит, в ночное время она находилась на дежурстве вместе с врачом ФИО2, медсестрой Абдрахимовой и санитаром Свидетель №15, когда на машине скорой помощи к ним в отделение была доставлена Потерпевший №1, которая зашла в сопровождении врача скорой помощи - Свидетель №6 и одного санитара. Свидетель №6 передал ФИО2 документы, но какие, не знает. Потерпевший №1 рассказала ФИО2 в ее присутствии, что почти в 24 ч к ней в квартиру прибыли врачи скорой помощи, которые, как только она открыла им дверь, схватили ее под руки и увели, не дав одеться и закрыть дверь квартиры, где остался ее несовершеннолетний ребенок - 10 лет. На вопрос ФИО2, по какой причине это случилось, Потерпевший №1 стала рассказывать о конфликте со взрослыми дочерьми, одна из которых приемная, которые хотят от нее таким образом избавиться, остались в квартире, чтобы завладеть крупной суммой денег, вырученных от продажи квартиры, воспользовались тем, что ее муж уехал к матери. При этом Потерпевший №1 находилась в возбужденном состоянии, говорила на повышенных тонах, речь ее была непоследовательной, обрывистой, события сообщала из разных временных промежутков, что затрудняло восприятие обстоятельств, которые ей показались неправдоподобными. ФИО2 также выясняла у Потерпевший №1 наличие заболеваний, аллергии, но она не помнит, отвечала ли Потерпевший №1 на ее вопросы. ФИО2 призывала Потерпевший №1 успокоиться, говорила, что наутро Потерпевший №1 осмотрит комиссия врачей. Сколько по времени ФИО2 беседовала с Потерпевший №1, она сказать не может. При этом Потерпевший №1 ни на кого не кидалась, угроз не высказывала. По указанию ФИО2, которой она подчинялась как дежурному врачу приемного отделения, она отвела Потерпевший №1 в санпропускник, где с разрешения ФИО2 разрешила Потерпевший №1 позвонить мужу. Однако Потерпевший №1 дозвонилась лишь водителю мужа, после чего успокоилась. Пока она осматривала Потерпевший №1, та рассказала, что обе дочери злоупотребляют спиртным и хотят от нее избавиться и завладеть имуществом, что она встала на сторону зятя, который хочет лишить ее дочь родительских прав. Она отнеслась к Потерпевший №1 с жалостью. За это время приступа астмы у Потерпевший №1 не было. Затем санитар Свидетель №15 сопроводил Потерпевший №1 в кабинет, где находились врач и медсестра, но что там происходило на протяжении примерно 10-15 мин, ей не известно, так как она в это время проводила уборку в комнате, а когда вышла, медсестра заканчивала оформление карты внесением в нее анкетных данных о Потерпевший №1 с документов, после чего примерно через минуту Свидетель №15 повел Потерпевший №1 в лечебное отделение.

Аналогичные показания были даны свидетелем Свидетель №16 и в ходе предыдущего судебного разбирательства, где Свидетель №16 также сообщала, что ФИО17 ругалась в адрес врачей скорой помощи. В ходе беседы с ФИО2, которая длилась около 10 мин, Потерпевший №1 немного эмоционально успокоилась, но несвязные высказывания все еще были, окончательно успокоилась и приняла госпитализацию как данность Потерпевший №1 в санпропускнике, где находилась около 40 мин. В общей сложности Потерпевший №1 провела в приемном отделении около 1 ч (т. 4, л.д. 130-135).

Будучи допрошенной на стадии предварительного следствия, свидетель Свидетель №16 поясняла, что Свидетель №6 передал ФИО2 только направление, других документов не передавал. Потерпевший №1 на повышенных тонах кричала, что ее незаконно привезли в психиатрический стационар, что она нормальная, а дочери специально «упекли» ее в психушку, чтобы похитить ее деньги, на что ФИО2 ей ответила, что Потерпевший №1 надо полежать до утра, когда ее осмотрит комиссия. Потерпевший №1 не соглашалась на помещение в стационар, поскольку она нормальная. В санпропускнике она находилась с Потерпевший №1 примерно 30-40 мин. В ее присутствии, до того, как она ушла с Потерпевший №1 в санпропускник, ФИО2 оформляла документы. Когда обратно привела Потерпевший №1 к ФИО2, сразу же ушла. При ней ФИО2 с Потерпевший №1 не общалась (т. 10, л.д. 173-176).

После оглашения указанных показаний свидетель Свидетель №16 пояснила, что могла и не видеть, как Свидетель №6 передал ФИО2 другие документы, кроме направления. Про беседу ФИО2 с Потерпевший №1 не сообщала, так как следователь ее об этом не спрашивал. Говоря, что при ней ФИО2 с Потерпевший №1 не общалась, имела в виду, после того, как Потерпевший №1 ушла из санпропускника.

Оценивая показания свидетеля Свидетель №16 в части возникших противоречий относительно того, проводила ли ФИО2 беседу с Потерпевший №1 с целью установления ее психического состояния, суд признает достоверными показания свидетеля Свидетель №16 на стадии следствия, в которых Свидетель №16 утверждала, что подобного рода общения ФИО2 с Потерпевший №1 не вела, и лишь выслушав последнюю, сказала, что нужно подождать до утра, когда ее осмотрит комиссия, поскольку показания свидетеля Свидетель №16 на следствии согласуются с показаниями потерпевшей Потерпевший №1, показаниями свидетеля Свидетель №15, данными на стадии следствия. В этой связи показания свидетеля Свидетель №16 в суде о том, что ФИО2 беседовала с Потерпевший №1 о ее психическом состоянии, суд отвергает как недостоверные.

Ее показания на следствии, что Свидетель №6 передал ФИО2 лишь направление, согласуются с показаниями свидетелей Свидетель №6, Свидетель №2 и Свидетель №13, пояснивших, что заявлений дочерей Свидетель №6 ФИО2 не передавал, поэтому в указанной части именно эти показания свидетеля суд признает достоверными.

Суд также не может согласиться с показаниями свидетеля Свидетель №16 в суде о том, что речь Потерпевший №1 была малопонятной, поскольку это противоречит ее же собственным показаниям, исходя из которых она воспроизвела всю суть сообщенных Потерпевший №1 обстоятельств, из которых усматриваются конфликтные взаимоотношения с дочерьми и причины ее возбужденного эмоционального состояния с разговором на повышенных тонах и претензиями относительно ее доставления в стационар.

Тот факт, что, со слов Свидетель №16, Потерпевший №1 сообщала о дочери 10 лет и что муж уехал к матери, о неадекватном состоянии потерпевшей не свидетельствует, поскольку присутствовавшая при этом ФИО2, со слов Потерпевший №1, в медкарте отразила другие сведения: возраст дочери - 14 лет и не говорила о том, что муж Потерпевший №1 уехал к матери.

В той части, в которой показания свидетеля Свидетель №16 согласуются с другими доказательствами, признанными судом достоверными, суд берет их за основу своих выводов.

Свидетель Свидетель №15 суду пояснил, что работает санитаром ГБУЗ АО «ОКПБ». В один из дней, когда именно, он не помнит, он находился на дежурстве совместно с врачом ФИО2, медсестрой ФИО18 и санитаркой Свидетель №16. В ночное время в приемное отделение больницы на скорой медицинской помощи была доставлена Потерпевший №1 в одном халате и в тапочках, хотя на улице было прохладно. Врач скорой помощи составил сопроводительные документы, какие именно, не знает, и передал их ФИО2 Потерпевший №1 возмущалась, на повышенных тонах говорила, что она психически здорова, ее необоснованно помещают в психиатрическую больницу, врачи скорой помощи даже не дали ей одеться и закрыть дверь, грозилась неприятностями по службе, также сообщила, что одна из дочерей приемная, что с дочерьми у нее конфликт и они специально поместили ее в психиатрическую клинику, чтобы завладеть ее деньгами, поэтому она вызвала полицию, просила ФИО2 дать ей разрешение позвонить мужу. Потерпевший №1 изъяснялась ясно, так, что было понятно, о чем она говорит. Впечатление психически нездорового человека она на него не произвела, однако бывает и так, что спокойный пациент может неожиданно проявить агрессию. Врач и санитарка пытались успокоить Потерпевший №1 и, насколько он помнит, она немного успокоилась, когда врач начала с ней беседу, но о чем ФИО2 ее спрашивала, он не помнит. На какие-то вопросы Потерпевший №1 отвечала, на какие-то - нет. Общение врача и Потерпевший №1 заняло 20-40 мин. ФИО2 сообщила Потерпевший №1, что ей придется побыть в больнице до утра. Затем Свидетель №16 сопроводила Потерпевший №1 в санпропускник, где провела осмотр ее тела на предмет наличия телесных повреждений, постригла ногти, он периодически тоже находился в санпропускнике, присматривал за Потерпевший №1. Там последняя вела себя спокойно, дозвонилась водителю мужа. Примерно через 30 мин Потерпевший №1 вернулась в кабинет врача, где уже находилась одна из ее дочерей и подъехала вторая. Потерпевший №1 стала на них кричать, говорила, что они хотят завладеть ее деньгами. Одна из дочерей была в состоянии алкогольного опьянения и тоже отвечала матери на повышенных тонах, вторая дочь вела себя спокойно. В его присутствии ФИО2 у дочерей ничего не выясняла. Пока после санпропускника врач заполняла документы, прошло еще примерно полчаса. Затем он отвел Потерпевший №1 в отделение № и передал историю ее болезни медсестре этого отделения, по пути в отделение Потерпевший №1 тоже вела себя спокойно.

Аналогичные показания были даны свидетелем Свидетель №15 в ходе первоначального судебного разбирательства, в которых, однако, он сообщал, что ругалась Потерпевший №1 только в адрес врачей скорой помощи. Также свидетель пояснял, что Потерпевший №1 звонила мужу с разрешения ФИО2. Потерпевший №1 ни себе, ни другим присутствующим телесные повреждения причинить не пыталась, но считает, что, находясь в возбужденном состоянии, могла это сделать. Дочери Потерпевший №1 говорили, что их мать в состоянии опьянения бьет посуду, ненормальная и нуждается в лечении (т. 4, л.д. 126-130).

Будучи допрошенным на стадии предварительного следствия ДД.ММ.ГГГГ, свидетель Свидетель №15 пояснял, что Свидетель №6 передал ФИО2 только направление, других документов не передавал. Потерпевший №1 в приемном отделении вела себя спокойно, ни с кем не ругалась, говорила, что она нормальная, ранее проходила психиатрическую комиссию, а дочери специально хотят поместить ее в психушку, чтобы похитить ее деньги, на что ФИО2 ей ответила, что Потерпевший №1 надо полежать до утра, когда ее осмотрит комиссия. ФИО2 Потерпевший №1 не осматривала и с ней не общалась. Потерпевший №1 не соглашалась на помещение в стационар, поскольку она нормальная. В санпропускнике Потерпевший №1 тоже вела себя спокойно. Когда Потерпевший №1 вернулась к ФИО2, примерно через 5 мин, подошли ее дочери, которые разговаривали с Потерпевший №1 на повышенных тонах, пробыли примерно 5 мин и ушли, он сразу же по указанию ФИО2 отвел Потерпевший №1 в отделение № (т. 10, л.д. 169-172).

После оглашения указанных показаний свидетель Свидетель №15 пояснил, что Потерпевший №1 сначала была возбужденной, потом успокоилась, ФИО2 с Потерпевший №1 общалась. Говоря, что ФИО2 Потерпевший №1 не осматривала, имел в виду осмотр кожных покровов. Показания свои прочитал бегло, поэтому не исключает, что какие-то сведения в протоколе допроса у следователя изложены неверно.

Оценивая показания свидетеля Свидетель №15 в части возникших противоречий касаемо беседы ФИО2 с Потерпевший №1, суд признает достоверными его показания на следствии о том, что ФИО2 с Потерпевший №1 не общалась, а лишь ответила, что на утро ее осмотрит комиссия врачей, поскольку его показания в этой части согласуются с показаниями потерпевшей Потерпевший №1.

Показания свидетеля на следствии о том, что Свидетель №6 передал ФИО2 лишь направление, согласуются с показаниями свидетелей Свидетель №6, Свидетель №2 и Свидетель №13, сообщивших аналогичные сведения, в связи с чем показания свидетеля на следствии в этой части суд также находит достоверными.

Его показания в суде о том, что ФИО2 беседовала с Потерпевший №1 на протяжении 20-40 мин, опровергаются не только вышеприведенными показаниями потерпевшей Потерпевший №1, но и показаниями свидетеля Свидетель №16, пояснившей, что ФИО2 выслушивала Потерпевший №1 на протяжении 10 мин, а также детализациями телефонных соединений Потерпевший №1, которые, как указывалось выше, исключают столь длительное общение. Не нашли своего объективного подтверждения другими доказательствами и показания свидетеля Свидетель №15 в суде о том, что после санпропускника Потерпевший №1 провела в кабинете ФИО2 еще 30 мин. В этой связи показания свидетеля Свидетель №15 в этой части суд признает недостоверными.

Показания свидетеля Свидетель №15 в ходе настоящего судебного разбирательства о том, что Потерпевший №1 угрожала им неприятностями по службе, опровергаются не только показаниями потерпевшей, но и показаниями свидетеля Свидетель №16, согласно которым подобные угрозы были адресованы в адрес работников скорой помощи, а также его собственными показаниями аналогичного содержания при первом судебном разбирательстве.

Показания свидетеля относительно того, что Потерпевший №1, даже несмотря на то, что успокоилась, могла что-то совершить, носят характер предположений, а следовательно, не могут быть приняты судом во внимание.

В той части, в которой показания свидетеля Свидетель №15 согласуются с другими доказательствами, признанными судом достоверными, суд берет их за основу своих выводов.

Из показаний свидетеля Свидетель №11, данных на стадии следствия и оглашенных в суде с согласия сторон на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации, следует, что Потерпевший №1 приходится ей матерью, с которой сложились конфликтные отношения. В связи с этими отношениями она и ее сестра ФИО14 решили проверить психическое состояние матери. ДД.ММ.ГГГГ примерно в 15-16 ч они обратились в ГБУЗ АО «ОКПБ», где написали заявления о необходимости проверки психического состояния матери, которые передали заместителю главного врача больницы, который сказал, что им нужно будет позвонить, когда Потерпевший №1 снова будет угрожать убийством. Поздним вечером ФИО14 по договоренности с ней вызвала Потерпевший №1 бригаду скорой психиатрической помощи, прибытия которой они ожидали около подъезда. Вместе с двумя или тремя работниками скорой помощи они поднялись к двери Потерпевший №1, которая им дверь не открыла. В течение часа приехали сотрудники полиции, Потерпевший №1 открыла дверь. Двое медицинских работников взяли Потерпевший №1 под руки и сопроводили в машину скорой помощи. Сотрудники полиции закрыли входную дверь и передали ключи от двери ФИО 14. Затем на машине ее мужа - ФИО56 она и сестра приехали в ОКПБ, где передали Потерпевший №1 ключи и паспорт и уехали. На следующий день Потерпевший №1 отпустили из больницы (т. 3 л.д. 154-157).

При первоначальном судебном разбирательстве свидетель Свидетель №11 свои показания изменила, пояснив, что она не общалась с матерью на протяжении последних 1,5-2 лет. ДД.ММ.ГГГГ ей позвонила ФИО14 и попросила поехать с ней в ОКПБ для написания заявлений с целью проверить психическое состояние матери, которая звонит, пишет смс-сообщения и угрожает; чем - ей не известно. Она согласилась и поехала вместе с сестрой, которая на приеме заместителя главного врача написала заявления, но о чем, она не читала, просто подписав одно из них. Лично ей мать не угрожала, признаков психических расстройств у матери не было. Заместитель главного врача сказал, что если мать будет угрожать, то необходимо вызвать скорую помощь. Около 23 ч ФИО 14 позвонила и сказала, что вызвала скорую помощь, после чего она подъехала к дому матери, где уже находилась ФИО 14, которая была в состоянии опьянения. Домофон не работал, по телефону матери они не звонили. Разговаривали с матерью врачи. Их мама вела себя нормально, просто говорила на повышенных тонах. По прибытии в приемное отделение они спросили у медицинского работника, которая что-то писала и на них внимания не обращала, можно ли передать матери вещи, на что сказали, что ничего не положено, и они ушли. В ее присутствии маму не осматривали, о том, что ее осмотрели, она узнала на следующее утро (т. 4, л.д. 38-47).

Аналогичные показания были даны свидетелем Свидетель №11 в ходе ее дополнительного допроса на следствии (т. 10, л.д. 150-160).

Однако в ходе очной ставки с Свидетель №12 (Миловой) О.А. свидетель Свидетель №11 вновь изменила показания, пояснив, что в ее адрес со стороны матери до обращения в ГБУЗ АО «ОКПБ» тоже поступали угрозы, поэтому инициатором обращения в ГБУЗ АО «ОКПБ» они были вместе с сестрой, однако скорую вызвала сестра (т. 11, л.д. 171-177).

Из показаний свидетеля Свидетель №12 (Миловой) О.А., данных при первоначальном судебном разбирательстве и оглашенных на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации с согласия сторон, следует, что ФИО 19 приходится ей матерью, с которой на протяжении последних 7 мес-1 года у нее сложились семейные конфликтные отношения. Вместе они не проживали, но Потерпевший №1 в телефонных разговорах угрожала ей убийством и тем, что выселит ее и ее детей из дома. Эти угрозы она всерьез не воспринимала. В правоохранительные органы до госпитализации с заявлением в отношении нее ее мать не обращалась, претензий по поводу воспитания детей не имела. Однако по договоренности с сестрой Свидетель №11, у которой тоже сложились конфликтные отношения с матерью, они решили проверить психическое состояние Потерпевший №1 и с этой целью обратились в ГБУЗ АО «ОКПБ», где заместитель главного врача посоветовал им написать заявления, а в случае угроз - вызвать скорую психиатрическую помощь. Также по договоренности с сестрой в ночное время они вызвали матери скорую помощь, с врачами которой беседовала ее сестра. От Свидетель №11 исходил запах алкоголя. Мать открыла им домофон, и они вместе с работниками скорой помощи поднялись к двери квартиры. Она попросила мать открыть дверь, но та отказалась. Никаких угроз через дверь Потерпевший №1 не высказывала. Затем приехали сотрудники полиции, в присутствии которых Потерпевший №1 открыла им дверь. Двое работников скорой взяли маму под руки и повели в машину скорой помощи. Никаких угроз Потерпевший №1 при этом не высказывала, она лишь кричала, чтобы ей дали одеться и закрыть дверь, но ее увели. Они дали объяснения полицейским и поехали в приемное отделение ОКПБ, где передали паспорт. Со слов Свидетель №11, она (ФИО14) взяла его с тумбочки квартиры, передали ключи от квартиры, которыми они в присутствии полиции закрыли дверь. Она с врачом в приемном отделении не общалась, но в приемное отделение они передали свои заявления. Там она видела маму, которая была в панике, переживала за квартиру, но ее речь была нормальная, агрессии не было.

После оглашения в присутствии свидетеля ее заявления Свидетель №12 (ФИО54) О.А. пояснила, что 5 лет конфликт длится с сестрой, ее муж ФИО54 звонил из мест лишения свободы и говорил, что это ФИО52 просила его воздействовать на нее, но с какой целью, ей не известно. Об угрозах в отношении бабушки ей известно со слов сестры, записи телефонных разговоров были у сестры. Бабушку ее мать не обижала, дом не поджигала. Про угрозы детям она не помнит (т. 4, л.д. 184-191).

Аналогичные показания были даны свидетелем Свидетель №12 (Миловой) О.А. в ходе ее последующего допроса на следствии, в ходе которого она пояснила, что точно не помнит, но насколько помнит, заявления остались у замглавврача (т. 8, л.д. 19-22).

Однако, будучи допрошенной на стадии следствия ДД.ММ. ГГГГ, Свидетель №12 (ФИО54) свои показания изменила, пояснив, что инициатива визита в ГБУЗ АО «ОКПБ» и вызова скорой помощи принадлежит Свидетель №11, но с ней она согласилась. Заявления они оставили у Свидетель №17. В этих показаниях свидетель пояснила, что ни с ней, ни с Свидетель №11 ФИО2 не беседовала, Потерпевший №1 в их присутствии не осматривала (т. 10, л.д. 137-149).

В ходе очной ставки Свидетель №12 (ФИО54) свои показания вновь изменила и пояснила, что решение обратиться в ОКПБ они приняли совместно с сестрой. Скорую помощь вызвала по своей инициативе, после чего позвонила сестре (т. 11, л.д. 171-177).

Анализ показаний свидетелей Свидетель №11 и Свидетель №12 (Миловой) О.А. свидетельствует о том, что они являются противоречивыми и постоянно менялись относительно того, имели ли место неадекватное поведение и реальные угрозы в их адрес и в адрес их детей со стороны их матери Потерпевший №1, обращения в различные инстанции, поджог дома, неправомерное поведение в отношении бабушки до их обращения в ГБУЗ АО «ОКПБ», а также относительно того, кто же был инициатором обращения в больницу и вызова скорой помощи.

Учитывая противоречивость и непоследовательность их показаний по данному вопросу, а также то, что их показания относительно наличия оснований для обращения в ГБУЗ АО «ОКПБ» опровергаются не только показаниями потерпевшей Потерпевший №1, но и ряда допрошенных свидетелей, пояснивших, что признаков психических расстройств у Потерпевший №1 никогда не было, суд отвергает их показания о поступающих угрозах со стороны матери как обусловленные их стремлением самим избежать ответственности за незаконные действия по отношению к Потерпевший №1.

Показания свидетелей Свидетель №11 и Свидетель №12 (Миловой) О.А. о том, что сотрудники полиции закрыли дверь и передали им ключи, опровергаются показаниями свидетелей Свидетель №1 и Свидетель №7, в связи с чем суд их отвергает.

Согласно детализации телефонных соединений ДД.ММ.ГГГГ, ФИО 14 непосредственно перед вызовом скорой помощи и после ее вызова неоднократно созванивалась с мужем Свидетель №11 - ФИО56 в 22:02 ч дважды звонила Свидетель №11 (т. 12, л.д. 110-115; 117-139; 150-153).

В ходе осмотра места происшествия были изъяты аудиозаписи вызова скорой помощи (т. 10, л.д. 116-121).

Согласно протоколу осмотра и прослушивания фонограммы аудиозаписей, ФИО14 позвонила диспетчеру скорой психиатрической помощи с целью ее вызова по месту жительства Потерпевший №1, сообщив, что последняя невменяемая, угрожает им и их детям, в связи с чем они хотят положить ее в диспансер. ФИО14 также говорит, что они уже были у врача, необходимые заявления написали. Из разговора усматривается, что диспетчер осведомлена об этом вызове, так как после озвучивания ей фамилии Потерпевший №1, назвала ФИО 14 улицу, на которой Потерпевший №1 проживает (т. 11, л.д. 50-55).

Анализ детализации телефонных соединений и содержания разговора с диспетчером дает суду основания сделать вывод, что обращение в ГБУЗ АО «ОКПБ», равно как и вызов скорой помощи, были согласованы Свидетель №11 и ФИО14 между собой.

Вместе с тем свидетели Свидетель №11 и Свидетель №12 (ФИО54) последовательно и не противоречиво описывают события, связанные с доставлением их матери в ОКПБ и ее поведением, которые о наличии у Потерпевший №1 неадекватных психических реакций и состояния не свидетельствуют, а также едины в своих показаниях о том, что ФИО2 у них ничего не выясняла, в связи с чем суд признает их показания в этой части достоверными и кладет их в основу своих выводов.

Что же касается обстоятельств визита к заместителю главного врача Свидетель №17, то противоречия в их показаниях относительно того, где ими были оставлены написанные заявления, устранены путем дополнительного допроса и очной ставки, оба свидетеля подтвердили, что заявления они оставили у Свидетель №17, в связи с чем именно эти показания свидетелей как согласующиеся с содержанием записанного разговора с диспетчером суд признает достоверными и кладет в основу своих выводов, отвергая показания Свидетель №12 (Миловой) О.А., в которых она сообщала, что заявления были переданы ими в приемное отделение.

Обращает на себя внимание и тот факт, что свидетели никогда не говорили, что передали заявления Свидетель №6.

Согласно показаниям свидетеля Свидетель №18, данным на стадии предварительного следствия и оглашенным в судебном заседании с согласия сторон на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации, Свидетель №11 приходится ему супругой. Мать Свидетель №11 - Потерпевший №1 говорила им, что его посадят за наркотики, Свидетель №11 найдут на реке с бутылкой алкоголя, а детей отдадут в интернат. Угроз физической расправой в их адрес от Потерпевший №1 не поступало. В этой связи Свидетель №11 и ФИО14, в адрес которой от Потерпевший №1 тоже поступали угрозы, решили обратиться в ГБУЗ АО «ОКПБ» в связи с неадекватным поведением матери. ДД.ММ.ГГГГ в обеденное время он отвозил их в ГБУЗ АО «ОКПБ», ожидал их в автомобиле. ДД.ММ. ГГГГ после 22 ч им позвонила ФИО 14 и попросила подъехать к дому Потерпевший №1, так как она вызвала ей скорую психиатрическую помощь. Он поднимался на этаж на непродолжительное время, слышал, что Потерпевший №1 отказывалась им открыть дверь. Угроз в его присутствии Потерпевший №1 никому не высказывала. Также он видел, как Потерпевший №1 посадили в машину скорой помощи, при этом Потерпевший №1 кричала и просила ее отпустить (т. 11, л.д. 186-189).

Свидетель Свидетель №19 - мать Свидетель №18, чьи показания были оглашены в суде с согласия сторон на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации, подтвердила, что Потерпевший №1 угрожала Свидетель №11 тем, что лишит материнства, писала заявления в правоохранительные органы. Со слов ФИО 14 ей стало известно, что Потерпевший №1 угрожала и ей, в связи с чем она посоветовала им обратиться в ГБУЗ АО «ОКПБ» (т. 11, л.д. 190-192).

Оценивая показания свидетелей Свидетель №18 и Свидетель №19 в той части, в которой они говорят об угрозах со стороны Потерпевший №1, суд их отвергает, поскольку они опровергаются показаниями потерпевшей Потерпевший №1, согласующимися с показаниями ряда свидетелей, охарактеризовавших Потерпевший №1 исключительно с положительной стороны.

Суд приходит к выводу, что показания свидетелей ФИО56 в этой части обусловлены их стремлением оправдать поступок Свидетель №11 в силу отношений родства и свойства.

Из показаний свидетеля Свидетель №3, данных на стадии предварительного следствия и оглашенных в судебном заседании с согласия сторон, следует, что она состоит в должности заведующей приемным отделением ГБУЗ АО «ОКПБ», осуществляя общее руководство лечебно-диагностической и административно-хозяйственной деятельностью. В приемном отделении работает врач-психотерапевт ФИО2, которая с 08:30 ДД.ММ.ГГГГ до 08:30 ДД.ММ.ГГГГ находилась на дежурстве. В обязанности ФИО2 входило осуществление приема пациентов, изучение всей направительной документации, проведение осмотра и беседы с пациентом с целью оценки его состояния и принятие решения о госпитализации либо об отказе в госпитализации. Потерпевший №1 был выставлен диагноз - «аффективно-бредовый синдром» на основании объективного осмотра больной и направительных документов (направления скорой помощи и заявлений дочерей). В нерабочее время врач самостоятельно принимает решение о госпитализации больного. Она не помнит, звонила ли ей ФИО2 ДД.ММ.ГГГГ, но даже если и звонила, то она ей сказала, чтобы та самостоятельно приняла решение при наличии оснований (т. 2, л.д. 65-69).

Аналогичные показания были даны свидетелем Свидетель №3 в ходе первоначального судебного разбирательства, которые тоже были оглашены с согласия сторон. В этих показаниях свидетель Свидетель №3 также указала, что на утренней планерке ФИО2 подробно доложила о случае госпитализации Потерпевший №1, в связи с чем приняла решение о недобровольной госпитализации. Выставленный ФИО2 диагноз является предварительным и подлежит проверке комиссией врачей, которая выставила клинический диагноз об отсутствии у Потерпевший №1 психических расстройств. У ФИО2 не было времени на детальное наблюдение за больной, она исходила из направительных документов и психического статуса больной на момент ее осмотра. Телефон находится в ее пользовании (т. 4, л.д. 16-22).

Из детализации телефонных соединений ФИО2 следует, что она звонила ФИО20 в 00:53:54 (т. 4, л.д. 1-2).

Свидетель Свидетель №4 суду пояснила, что ранее она состояла в должности заведующего 3-м отделением ГБУЗ АО «ОКПБ», куда примерно в полночь с пятницы на субботу в феврале, какого года, не помнит, поступила Потерпевший №1, доставленная скорой психиатрической помощью. Решение о недобровольной госпитализации Потерпевший №1 на срок до 48 ч было принято врачом приемного отделения ФИО2, которая выставила Потерпевший №1 предварительный синдромальный диагноз - «параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром». Основной клинический диагноз должен быть выставлен не в приемном, а в клиническом отделении. В субботу состоялось заседание комиссии врачей, которая должная была принять решение о наличии или отсутствии оснований для направления в суд материала для решения вопроса о принудительной госпитализации Потерпевший №1 на более длительный срок. В состав комиссии входили: заместитель главного врача ГБУЗ АО «ОКПБ» Свидетель №17, она и врач 3-го отделения - Свидетель №5. Они изучили документы, содержащиеся в медицинской карте Потерпевший №1, осмотрели Потерпевший №1, побеседовали с ней. До заседания комиссии побеседовали с медицинской сестрой, которая вела наблюдение за последней в ночное время, пообщались со старшими дочерьми Потерпевший №1, которые и инициировали госпитализацию, а также с другой родственницей и коллегами Потерпевший №1 и приняли решение о том, что Потерпевший №1 не страдает психическими расстройствами, в связи с чем была выписана из больницы. Сама Потерпевший №1 на момент ее осмотра комиссией выглядела и вела себя как психически здоровый человек. Старшие дочери Потерпевший №1 производили впечатление лиц, злоупотребляющих спиртным. Все другие лица характеризовали Потерпевший №1 с положительной стороны, рассказывали, как и сама Потерпевший №1, о конфликте с дочерьми. Аффективно-бредовый синдром характеризуется аффективными признаками: подавленным, встревоженным состоянием либо приподнятым настроением без видимых причин, а также бредом, то есть высказыванием ложных умозаключений. Аффективно-бредовый синдром может быть присущ не только параноидной шизофрении, но и другим психическим расстройствам, поэтому диагноз «параноидная шизофрения» выставляется по негативным аспектам, а не исходя из этого синдрома. Иногда бывает сложно отличить аффективно-бредовый синдром как проявление шизофрении от эмоциональной реакции человека на стресс, в котором находилась Потерпевший №1 ввиду того, что ее ночью в одном халате и тапочках в мороз забрали из дома врачи психиатрической скорой помощи. ФИО2 в отличие от комиссии врачей не имела возможности воспользоваться другими методами диагностики, кроме как беседа и наблюдение за поведением Потерпевший №1 во время этой беседы. ФИО2 могла пообщаться лишь с теми родственниками, которые прибыли в больницу в момент доставления и не могла проигнорировать заявления дочерей, содержащие сведения об опасности Потерпевший №1, которая не обязательно должна наступить, но и может предполагаться. В какой момент поступили эти заявления, ей не известно. Если они поступили в ночное время, требований к их обязательной регистрации не предъявляется. Вывод о том, что Потерпевший №1 психически здорова, исходя из сведений, которые содержались только в ее медицинской карте, сделать было сложно. Врач ФИО2 самостоятельна в принятии решения, выставленный ею диагноз мог быть пересмотрен, решение комиссии, равно как и суда, пациент мог обжаловать. После госпитализации Потерпевший №1 на учет поставлена не была, никаких сведений об этом никуда не направлялось, поскольку они составляют врачебную тайну.

Аналогичные показания были даны свидетелем Свидетель №5 - врачом-психиатром 3-го отделения ГБУЗ АО «ОКПБ», которая также была в составе комиссии и ДД.ММ.ГГГГ приняла решение об отсутствии у Потерпевший №1 психических заболеваний. По мнению свидетеля, у ФИО2 с учетом имеющихся в карте результатов осмотра и беседы с Потерпевший №1, сведений в заявлениях дочерей и карте вызова скорой помощи, были основания для принудительной госпитализации Потерпевший №1 на срок до 48 ч.

Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля заместитель главного врача ГБУЗ АО «ОКПБ» Свидетель №17, который входил в состав комиссии, проводившей освидетельствование Потерпевший №1 наутро ДД.ММ.ГГГГ, дал показания, которые по своему содержанию аналогичны показаниям свидетелей Свидетель №4 и Свидетель №5 Считает, что ФИО2 обоснованно выставила Потерпевший №1 диагноз «шизофрения. Аффективно-бредовый синдром», поскольку усмотрела более 2 признаков данного заболевания: аффективные проявления в виде возбужденности, напряженности, агрессии, громкой речи; бред отношений с дочерьми; нарушение мышления - его непоследовательность и отсутствие критических функций, что в совокупности с содержащимися в заявлениях дочерей сведениями об опасности Потерпевший №1 для себя и окружающих давало ей основания для помещения Потерпевший №1 в психиатрический стационар до принятия комиссионного решения. Вышеназванные проявления могли характеризовать поведение и психически здорового человека, у которого в ответ на психотравмирующую ситуацию, в которой Потерпевший №1 оказалась, возникло аффективно суженное сознание. Это состояние невозможно отличить от симптомов психического расстройства в условиях приемного отделения, где применяется лишь единственный метод диагностики - выявление нарушений в процессе беседы с пациентом в условиях ограниченности времени. Считает, что именно такое состояние было у Потерпевший №1 в момент ее доставления, которое ко времени ее комиссионного осмотра прошло. Свидетель Свидетель №17 также пояснил, что дочери Потерпевший №1 накануне или за 2 дня до комиссионного осмотра приходили к нему на прием, рассказывали о неадекватном поведении матери, которая вызывает по месту их жительства сотрудников правоохранительных органов с целью отыскания наркотиков, оружия, черной икры, с ножницами бегала за их детьми, что-то совершила в отношении бабушки. Он разъяснил им порядок недобровольной госпитализации, что в случае, если их мама представляет реальную опасность для себя и окружающих, они могут вызвать врачей скорой психиатрической помощи, если нет, то могут написать заявления на имя заведующего больницы с изложением этих сведений. Одна из дочерей плакала. В состоянии опьянения они не находились. После чего дочери Потерпевший №1 ушли. Никаких заявлений они ему не писали и не оставляли. Эти заявления он впервые увидел на комиссии в истории болезни. Он вполне мог предупредить о возможной госпитализации заведующих приемным отделением и отделением скорой помощи.

Оценивая вышеприведенные показания свидетелей из числа врачей ГБУЗ АО «ОКПБ» относительно того, что ФИО2 действовала в соответствии с законом и должностной инструкцией, обоснованно выставила Потерпевший №1 диагноз и без ее согласия поместила ее в стационар на срок до 48 ч, суд их отвергает, поскольку показания свидетелей в этой части опровергаются заключением комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, показаниями экспертов, международной классификацией болезней, свидетельствующими об обратном. Кроме того, указанные свидетели в момент доставления Потерпевший №1 в стационар не присутствовали, следовательно, не могут утверждать, надлежаще ли выполнила ФИО2 возложенные на нее обязанности и выполнила ли она их, имела ли в действительности место клиническая беседа ФИО2 с Потерпевший №1, беседа с дочерьми и Свидетель №6 относительно психического состояния Потерпевший №1 в момент ее госпитализации.

Данных о том, что ФИО2 при принятии решения о госпитализации Потерпевший №1 была ограничена в общении с ней по времени до 5-10 мин, не получено, следовательно, оснований полагать, что данное обстоятельство в совокупности с ограниченностью методик, используемых в приемном отделении, не позволило ей отграничить эмоциональное состояние Потерпевший №1 от симптомов психического расстройства, не имеется.

Тот факт, что ФИО2 был выставлен предварительный диагноз, выводов суда не опровергает, поскольку этот диагноз явился медицинским критерием для помещения ФИО2 в психиатрический стационар без ее согласия с ограничением ее конституционных прав, что опровергает показания указанных свидетелей относительно отсутствия каких-либо неблагоприятных последствий для Потерпевший №1.

Показания свидетеля Свидетель №17 о том, что заявлений дочери Потерпевший №1 ему не оставляли, опровергаются показаниями свидетелей Свидетель №11 и Свидетель №12 (Миловой) О.А., свидетельствующими об обратном, в связи с чем суд отвергает в этой части показания свидетеля Свидетель №17.

Что касается показаний свидетеля Свидетель №3 относительно звонка ФИО2, ее утреннего доклада о госпитализации, остальных показаний свидетеля Свидетель №17 относительно визита дочерей, обстоятельств комиссионного осмотра Потерпевший №1 и показаний свидетелей Свидетель №4 и Свидетель №5 об этом осмотре, то суд признает их достоверными и кладет в основу своих выводов.

Несмотря на позицию стороны защиты и ряда свидетелей из числа врачей ГБУЗ АО «ОКПБ» относительно отсутствия у ФИО2 организационно-распорядительных полномочий, ее статус должностного лица подтверждается совокупностью исследованных доказательств.

Приказом главного врача ГБУЗ АО «ОКПБ» №-л от ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 была принята на работу в указанное учреждение врачом-психиатром отделения № с ДД.ММ.ГГГГ (т. 1, л.д. 156).

Приказом главного врача ГБУЗ АО «ОКПБ» №-л от ДД.ММ.ГГГГ переведена на работу врачом-психиатром приемного отделения со ДД.ММ.ГГГГ (т. 1, л.д. 157).

ДД.ММ.ГГГГ с ФИО2 был заключен трудовой договор о принятии ее на работу врачом-психиатром приемного отделения со ДД.ММ. ГГГГ, согласно которому работник обязан исполнять обязанности, возложенные на него этим договором (т. 1, л.д. 31-32).

Уставом ГБУЗ АО «ОКПБ» закреплено, что учреждение является государственным бюджетным, расположено по адресу: <адрес>. Целью деятельности является оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению <адрес> (п. 2.2) (т. 3, л.д. 68-80; 81-84).

Положение о приемном отделении ГБУЗ АО «ОКПБ», утвержденное главным врачом ДД.ММ.ГГГГ, определяет его основные задачи, в том числе прием в круглосуточном режиме, верификацию обоснованности направления на госпитализацию, распределение и регистрацию больных по структурным подразделениям, при необходимости - оказание всех видов медицинской помощи, организацию работы стационарных отделений в выходные дни, вечернее и ночное время, контроль состояния больных, нуждающихся в постоянном наблюдении; прием, осмотр и обследование больных, в том числе поступивших по направлению психиатров бригад скорой помощи, установление предварительного диагноза по результатам осмотра в отделении, анализа сопроводительной документации и (при необходимости) заключения врачей-консультантов; при необходимости (ночное, вечернее время, праздничные и выходные дни) - назначение лечения и режима пребывания. Свою деятельность отделение осуществляет в контакте с кафедрой психиатрии Астраханской государственной медицинской академии. Руководителем отделения является заведующий, которому подчиняется весь врачебный, средний и младший персонал по штатному расписанию. Обязанности сотрудников отделения определяются Положением и должностными инструкциями (т. 3, л.д. 136-140).

Согласно должностной инструкции врача-психиатра приемного отделения, основной задачей ФИО2 являлась оперативная верификация диагноза психического расстройства у больных, поступающих на лечение в стационар ГБУЗ АО «ОКПБ», и показаний для их госпитализации в стационар (п. 1.4).

В полномочия ФИО2 и ее должностные обязанности, в соответствии с должностной инструкцией, входили: проведение осмотра каждого поступающего пациента; обеспечение оперативного установления диагноза; при наличии показаний и оснований - госпитализация больного в соответствии с Регламентом осуществления госпитализации в стационарные отделения ГБУЗ АО «ОКПБ»; своевременное оказание больным экстренной медицинской помощи и проведение начальных реанимационных мероприятий; организация своевременного направления больных в специализированные отделения с указанием вида транспортировки; фиксация в медицинской карте стационарного больного даты и времени осмотра больного в приемном отделении, внесение записи о психическом и физическом состоянии больных, данных проведенного обследования, оснований для госпитализации; при отказах от госпитализации - описание в журнале объективных данных, причин отказов, проведенных исследований и лечебных мероприятий; в случае недобровольной госпитализации - регистрация случая в соответствующем журнале и сообщение об этом заведующему отделением; в ночное время - организация работы по стационарным отделениям, наблюдение за состоянием больных, нуждающихся в постоянном наблюдении, запись обо всех назначениях в медицинской карте больного, перевод больного из одного отделения в другое, контроль работы дежурного персонала, вплоть до отстранения виновных в нарушении правил сотрудников от работы, контроль работы пищеблока, контроль качества и безопасности медицинской деятельности (п.п. 2.1; 2.2; 2.3; 2.4). Распоряжения врача-психиатра приемного отделения являются обязательными для среднего и младшего медицинского персонала приемного отделения, а в вечернее и ночное время врачу-психиатру приемного отделения подчиняется весь средний, младший вспомогательный и хозяйственный персонал учреждения (п. 1.6).

В своей деятельности ФИО2 была обязана руководствоваться Конституцией Российской Федерации, Федеральным законом Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», Законом Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказаний», Кодексом профессиональной этики психиатра, приказом Министерства здравоохранения и социального развития ФИО1 Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении порядка оказания медицинской помощи при психических расстройствах и расстройствах поведения», стандартами оказания специализированной помощи, другими законами и нормативными документами Российской Федерации и <адрес>, приказами Министерства здравоохранения и социального развития ФИО 1 Федерации, Министерства здравоохранения <адрес>, Уставом ГБУЗ АО «ОКПБ», Положением о лечебно-диагностическом отделе ГБУЗ АО «ОКПБ», Положением о приемном отделении ГБУЗ АО «ОКПБ», Регламентом осуществления госпитализации в стационарные отделения ГБУЗ АО «ОКПБ» и другими локальными нормативными актами (п. 1.5) (т. 1, л.д. 158-162).

Согласно графику работы за февраль 2016 г., ФИО2 находилась на дежурстве с 08:30 ч ДД.ММ.ГГГГ до 08:30 ч ДД.ММ.ГГГГ (т. 2, л.д. 180-184; 192).

Согласно ч. 1 ст. 28 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказаний», основаниями для госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, являются наличие у лица психического расстройства и решение врача-психиатра о проведении психиатрического обследования или лечения в стационарных условиях либо постановление судьи.

В соответствии со ст. 29 этого же Закона лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без его согласия, то есть в недобровольном порядке, до постановления судьи, если его психиатрическое обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает: а) его непосредственную опасность для себя или окружающих, или б) его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или в) существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.

Согласно ст. 32 Закона, лицо, госпитализированное в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, по основаниям, предусмотренным ст. 29 настоящего Закона, подлежит обязательному психиатрическому освидетельствованию в течение 48 ч комиссией врачей-психиатров медицинской организации, которая принимает решение об обоснованности госпитализации. В случаях, когда госпитализация признается необоснованной и госпитализированный не выражает желания остаться в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, он подлежит немедленной выписке. Если госпитализация признается обоснованной, то заключение комиссии врачей-психиатров в течение 24 ч направляется в суд по месту нахождения медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, для решения вопроса о дальнейшем пребывании лица в ней.

В силу требований ст. 34 Закона заявление о госпитализации лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке, которое подается представителем медицинской организации либо прокурором, судья рассматривает в течение пяти дней с момента его принятия.

Таким образом, ФИО2, в силу требований закона и должностной инструкции, как врач-психиатр, была наделена правом принимать решение о помещении лица в психиатрический стационар в недобровольном порядке до вынесения постановления судьи, которое имело юридическое значение и влекло за собой правовые последствия. Кроме того, ФИО2 обладала полномочиями, связанными с руководством подчиненным ей персоналом. Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что ФИО2 осуществляла организационно-распорядительные функции в государственном учреждении, а следовательно, являлась должностным лицом.

Согласно выводам заключения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, проведенной экспертами ГБУЗ «Волгоградская областная клиническая психиатрическая больница №», Потерпевший №1 каким-либо хроническим психическим расстройством, временным психическим расстройством, слабоумием либо иным болезненным состоянием психики не страдала в прошлом, на момент ее госпитализации в стационар ГБУЗ АО «ОКПБ» ДД.ММ.ГГГГ примерно в 00:55 и не страдает в настоящий период времени. По своему психическому состоянию Потерпевший №1 могла и может в настоящее время правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, давать показания, понимать характер и значение совершаемых в отношении нее действий, может участвовать в судебно-следственных действиях. Основных стержневых симптомов, указывающих на диагноз « острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении», у Потерпевший №1 на момент ее осмотра ДД.ММ. ГГГГ в 23:30 врачом-психиатром Свидетель №6 не имелось, следовательно, не имелось достаточных оснований для установления этого диагноза. Кроме того, этот диагноз отмечен как диагноз направившего учреждения лишь на титульном листе медицинской карты Потерпевший №1, в то время как анализ карты вызова скорой медицинской помощи свидетельствует о том, что врачом Свидетель №6 был установлен предварительный (под вопросом) диагноз «аффективно-бредовый синдром». Врачом-психиатром приемного отделения ФИО2 ДД.ММ.ГГГГ в 00:55 основные стержневые симптомы, позволяющие установить диагноз, соответствующий коду F 20.00 - «параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром» не описаны, то есть не имелись, следовательно, достаточных оснований для установления этого диагноза не имелось. Описанные у Потерпевший №1 врачом ФИО2 при первичном осмотре отдельные симптомы аффективно-бредового регистра дальнейшего развития не получили, что было зафиксировано медперсоналом сразу же при поступлении ее в отделение больницы и в последующем подтверждено врачами-психиатрами при ее комиссионном осмотре в 09:57 этого же дня. Врачи-психиатры Свидетель №6 и ФИО2, оказывавшие психиатрическую помощь Потерпевший №1 в период с 23:30 ДД.ММ.ГГГГ до 12:30 ДД.ММ.ГГГГ, учитывая имеющуюся клиническую картину на момент осмотра Потерпевший №1, имели возможность своевременно и правильно поставить диагноз Потерпевший №1 «психическое расстройство. Состояние». Потерпевший №1 на момент ее осмотра Свидетель №6 и ФИО2 не являлось тяжелым и не обусловливало непосредственную опасность Потерпевший №1 для себя и окружающих, ее беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности. Вероятность ухудшения состояния психического здоровья или неблагоприятного исхода для Потерпевший №1 в случае оставления ее без психиатрической помощи исключается. Врачом-психиатром ФИО2 было проведено недобровольное освидетельствование Потерпевший №1 в приемном отделении психиатрического стационара с последующим принятием решения о недобровольной госпитализации и направлением в психиатрическое отделение с рекомендацией усиленного наблюдения, медикаментозных препаратов не назначалось. В анализируемый период Потерпевший №1 в оказании психиатрической помощи не нуждалась. Выявленные у Потерпевший №1 индивидуально-психологические особенности не могли оказать существенного влияния на ее поведение в исследуемой ситуации. У Потерпевший №1 имели место и по настоящее время обнаруживаются признаки неблагоприятных психологических изменений (страдания, личностные субъективные переживания) в связи с помещением ее в стационар.

Согласно исследовательской части заключения, тяжесть психического расстройства определяется наличием нарушений психотического уровня (психоза) или выраженного психического дефекта (врожденная умственная отсталость, приобретенное слабоумие, выраженные изменения личности), которые обусловливают нарушения поведения. Наличие менее глубоких расстройств дает основание квалифицировать состояние как тяжелое лишь в тех случаях, когда эти расстройства по выраженности достигают психотического уровня (например, декомпенсация при психопатии, когда возникает непосредственная опасность агрессии, направленная на себя или на окружающих) (т. 2, л.д. 158-168).

Экспертиза проведена и заключение дано уполномоченными на то экспертами, имеющими продолжительный стаж и опыт работы по специальности, в строгом соответствии с требованиями УПК Российской Федерации и Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», является мотивированным и научно обоснованным. Оснований для признания заключения эксперта недопустимым доказательством не имеется.

В силу требований ст. 204 УПК Российской Федерации заключение эксперта должно содержать в том числе содержание и результаты исследований с указанием примененных методик, обоснование выводов по поставленным вопросам.

По смыслу уголовно-процессуального закона необоснованным следует считать такое заключение эксперта, в котором недостаточно аргументированы выводы, не применены или неверно применены необходимые методы и методики экспертного исследования.

Как следует из заключения судебно-психиатрической экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, вопреки доводам защиты, в нем приведены методы и методики экспертного исследования, не дающие оснований усомниться в их полноте и правильности. Выводы экспертов по поставленным перед ними вопросам в исследовательской части аргументированы, никаких противоречий не содержат.

Экспертами ходатайство о предоставлении в их распоряжение дополнительных материалов не заявлялось. Оснований полагать, что представленных материалов было недостаточно для ответов на поставленные вопросы, не имеется.

Содержание представленных экспертам материалов приведено в исследовательской части без искажения их содержания, с достаточной полнотой, обеспечивающей, вопреки доводам защитника, принцип равноправия экспертных гипотез.

Психическое состояние Потерпевший №1 и ее эмоциональное состояние, а также характерологические особенности в заключении экспертов отражены. Оснований полагать, что приведенное описание является неполным, не имеется.

Совокупность данных, которыми располагала ФИО2, экспертами оценена.

Ответы на вопросы №10, 11, 14 и 16 требовали специальных познаний в области психиатрии, а следовательно, за пределы компетенции экспертов не выходят.

Тот факт, что экспертиза проведена экспертным учреждением <адрес>, то есть другого региона, обоснованность заключения экспертов под сомнение не ставит. Несмотря на то, что в своем постановлении следователь не обосновал невозможность проведения экспертизы на территории <адрес>, такая невозможность является очевидной, поскольку ФИО2 являлась врачом ГБУЗ АО «ОКПБ», то есть учреждения, которое проводит подобного рода экспертизы на территории <адрес>.

В заключении экспертов имеется ссылка на МКБ-10 как общедоступный источник информации, разработанный Всемирной организацией здравоохранения, в связи с чем заключение следует признать научно обоснованным.

Допрошенные в судебном заседании эксперты-психиатры ФИО22, ФИО23, ФИО24 и эксперт-психолог ФИО25 данное ими заключение комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы подтвердили и пояснили, что они все знакомились с материалами, представленными на экспертизу, все совместно вели беседу с Потерпевший №1, а психолог, кроме того, беседовала с ней и отдельно. При этом эксперты-психиатры пояснили, что стержневых симптомов шизофрении у Потерпевший №1, исходя из описания в листе осмотра ее врачом-психиатром ФИО2 и ретроспективного анализа материалов дела о ее поведении на момент госпитализации, не имелось. Стержневыми симптомами шизофрении являются нарушения мышления, неадекватные эмоциональные нарушения, исключающие продуктивный контакт. Такой диагноз, как параноидная шизофрения, первичным больным по результатам их непродолжительного осмотра не выставляется, поскольку требует более длительного наблюдения за больным. Острое полиморфное расстройство с симптомами шизофрении, которое имеет ряд схожих с шизофренией симптомов, может быть заподозрено в ходе осмотра первичного больного, однако и его симптомов в медицинской карте не отмечено. Врач-психиатр, осуществляя принудительную госпитализацию пациента, обязан подробно описать психическое состояние пациента, обосновывая выставленный диагноз.

Эксперт ФИО22 также пояснил, что врач приемного отделения действительно лишен возможности длительно наблюдать за больным, однако не была лишена возможности осмотреть Потерпевший №1 в течение ночи несколько раз, не выставлять столь серьезный диагноз. Считает, что ФИО2 переоценила симптоматику, сведения, содержащиеся в заявлениях дочерей, по его мнению, отражающие не психопатологию, а взаимоотношения дочерей и матери, не отличила эмоциональные проявления Потерпевший №1 от симптомов психического расстройства. За пределы компетенции экспертов-психиатров они не вышли.

Эксперты ФИО23 и ФИО24, кроме того, пояснили, что врач-психиатр должен был провести подробную беседу с пациентом и последовательно описать его психическое состояние, из которого должен исходить не только при выставлении диагноза, но и при оценке реальной опасности пациента для себя и окружающих, поскольку заявления родственников могут содержать субъективные сведения. Реакции возбуждения, беспокойства, тревожности как проявления аффективного спектра шизофрении должны быть не адекватными сложившейся ситуации, в то время как обстоятельства доставления Потерпевший №1 в диспансер, о которых она сообщала, свидетельствовали об адекватности эмоционального состояния. Ускоренный темп мышления признаком его нарушения не являлся, а также был обусловлен эмоциональным состоянием. Для шизофрении свойственно паралогичное, разрозненное мышление, когда лицо сообщает совершенно нелогичные сведения, также характерны наличие галлюцинаций, голосов, которых не отмечено. Бредовые идеи отношений, по показаниям ФИО23, - это, как правило, идеи воздействия, что человека травят, следят за ним.

Эксперт ФИО25 также пояснила, что подписывала ответы на те вопросы, которые входили в пределы ее компетенции.

Оценивая показания экспертов, проводивших комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу, суд находит их достоверными, поскольку они согласуются между собой и основаны на Международной классификации болезней, где описаны симптомы шизофрении, в том числе параноидной.

Согласно международной классификации болезней № (МКБ-10), введенной и адаптированной для использования на территории Российской Федерации с ДД.ММ.ГГГГ, шизофрения и шизофренические расстройства (F20) в целом характеризуются фундаментальными и характерными расстройствами мышления и восприятия, а также неадекватным или сниженным аффектом. Все симптомы можно разделить на группы, которые являются важными для диагностики и часто сочетаются, такие как:

Обычным требованием для диагностики шизофрении является наличие как минимум одного четкого симптома (или 2 менее отчетливых симптомов), принадлежащего к группам а, г, или 2 симптомов из групп д, и, которые должны отмечаться на протяжении большей части эпизода длительностью один месяц или более.

Параноидная шизофрения (F20.0) - наиболее часто встречающаяся форма шизофрении в большинстве стран мира. Клиническая картина характеризуется относительно стабильным, часто параноидным бредом, обычно сопровождающимся галлюцинациями, особенно слуховыми, расстройствами восприятия. Расстройство эмоциональной сферы, волевые и речевые нарушения, кататонические симптомы слабо выражены. Примеры наиболее часто встречающихся параноидных симптомов:

Могут возникать зрительные галлюцинации, но они редко выступают как основной симптом. В острых стадиях могут быть выраженными расстройства мышления, но они препятствуют отчетливому присутствию типичных бредовых или галлюцинаторных расстройств. Аффект менее изменен, чем при других формах шизофрении, но обычны некоторая эмоциональная неадекватность и расстройства настроения, такие как раздражительность, внезапный гнев, страхи и подозрительность. Присутствуют, но не являются ведущими в клинической картине «негативные» симптомы, такие как эмоциональная сглаженность и измененные волевые функции. При диагностике должны выявляться общие критерии шизофрении. К тому же необходимо установить наличие выраженных галлюцинаций и/или бреда, изменение эмоций, воли и речи. Как правило, галлюцинации соответствуют приведенным выше критериям б и в. Бредовые расстройства могут быть самыми разнообразными, но наиболее характерным является бред воздействия, преследования.

Как установлено в ходе судебного следствия, исходя из показаний потерпевшей и свидетелей, присутствующих при ее доставлении в ГБУЗ АО «ОКПБ», ни один из вышеназванных симптомов у потерпевшей не отмечался. Не обозначены они и в медицинской карте пациента Потерпевший №1.

Свидетель Свидетель №10, показания которого на следствии были оглашены в суде с согласия сторон на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации, пояснил, что Потерпевший №1 приходится ему супругой, с которой у него есть совместная дочь 2001 г.р. Потерпевший №1 спиртное и наркотики не употребляет, на учете в ОНД и ОКПБ не состоит. Взрослые дочери Потерпевший №1 - Свидетель №11 и ФИО 14 живут отдельно от них, злоупотребляют спиртным, периодически звонят его жене и конфликтуют с ней. ДД.ММ.ГГГГ он вместе со своей дочерью уехал в <адрес> на похороны родственницы. Поздно вечером ДД.ММ.ГГГГ, примерно в 23:30 ч, может, позже, ему позвонила Потерпевший №1 и сообщила, что ее принудительно госпитализировали в психиатрический стационар, в связи с чем он вернулся в <адрес> примерно в 04 ч ДД.ММ.ГГГГ. В психиатрической больнице ему сообщили, что у его жены психическое расстройство, поэтому она помещена в стационар. ДД.ММ. ГГГГ в первой половине дня жене провели комиссионное обследование, психических расстройств не выявлено. Со слов жены ему стало известно, что скорую помощь вызвали ее старшие дочери, а также то, что она обнаружила пропажу около 160 000 рублей (т. 2, л.д. 176-179).

Аналогичные показания были даны свидетелем Свидетель №10 в ходе первоначального судебного разбирательства. Эти показания были оглашены в ходе настоящего судебного разбирательства с согласия сторон (т. 3, л.д. 239-242).

Из показаний свидетеля Свидетель №14, данных на стадии следствия и оглашенных в суде с согласия сторон на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации, Потерпевший №1 приходится ей дочерью, которая заботится о ней. Потерпевший №1 никогда ее не избивала и не угрожала. Ее избивала внучка Свидетель №11, которая в ее отсутствие подожгла ее дом. ДД.ММ.ГГГГ она сообщила Свидетель №11, что муж Потерпевший №1 вместе с младшей дочерью уезжают в другой город (т. 8, л.д. 14-16; т. 10, л.д. 132-136).

Свидетель Свидетель №8, чьи показания на следствии были оглашены в суде с согласия сторон на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации, пояснила, что работает шеф-поваром кафе «Ретро», директором которого является Потерпевший №1, которую она характеризует исключительно с положительной стороны. Дочери Потерпевший №1 - Свидетель №11 и ФИО 14 - раньше тоже работали в этом кафе, но были уволены в 2013-2015 гг. в связи с тем, что стали злоупотреблять спиртным, в связи с чем у Потерпевший №1 с дочерьми сложились конфликтные отношения. При этом дочери писали в различные инстанции жалобы в отношении Потерпевший №1. Когда Потерпевший №1 поместили в психиатрический стационар, ей позвонили из клиники и попросили охарактеризовать Потерпевший №1 (т. 2, л.д. 118-121).

Аналогичные показания были даны свидетелем Свидетель №8 при первоначальном судебном разбирательстве по делу. Эти показания были оглашены с согласия сторон (т. 4, л.д. 56-61).

Свидетель Свидетель №9, показания которого на следствии оглашены в суде с согласия сторон на основании ч. 1 ст. 281 УПК Российской Федерации, пояснил, что его сын Свидетель №9 разошелся со своей женой, ФИО14, поскольку последняя стала злоупотреблять спиртным. В настоящее время на рассмотрении в суде находятся документы о лишении ее родительских прав. Ему также звонили с психиатрической клиники, и они с женой дали Потерпевший №1 положительную характеристику как психически здоровому человеку (т. 2, л.д. 124-127).

Аналогичные показания были даны свидетелем ФИО26 в ходе первоначального судебного разбирательства, где свидетель дополнил, что наутро они с женой приезжали в психиатрический стационар и общались с врачом, которому дали исключительно положительную характеристику Потерпевший №1. Там же находились дочери последней Свидетель №11 и ФИО 14, от которых исходил запах алкоголя (т. 4, л.д. 100-102).

Показания вышеназванных свидетелей из числа родственников и знакомых Потерпевший №1 суд признает достоверными, поскольку они согласуются между собой и с другими исследованными доказательствами.

Оценив исследованные по делу доказательства с точки зрения их достоверности, относимости и допустимости, а все собранные по делу доказательства с позиции их достаточности, суд приходит к выводу о виновности ФИО2 в совершении инкриминируемого ей преступления.

В качестве доказательств защиты стороной защиты приведены показания специалистов.

Специалист Свидетель №20 суду пояснил, что является профессором кафедры психиатрии Астраханского государственного медицинского университета. Ознакомившись с медицинской картой Потерпевший №1, он пришел к выводу, что врач приемного отделения ФИО2 имела основания для принудительной госпитализации Потерпевший №1 на срок до 48 ч, поскольку имелись признаки аффективно-бредового синдрома как проявления параноидной шизофрении и признаки социальной опасности для себя и окружающих. В частности, в осмотре, проведенном ФИО2 в отношении Потерпевший №1, отмечены признаки аффекта - ее эмоционально-возбужденное состояние, бредовые идеи, что ее дочь приемная, отмечено нарушение мышления - ускоренное и отсутствие критических функций. Отсутствие критических функций в совокупности с данными, содержащимися в заявлениях дочерей, свидетельствует об опасности для себя и окружающих. Диагноз, выставленный ФИО2, являлся предварительным и подлежал проверке и оценке комиссией врачей-психиатров, что и было сделано.

Специалист ФИО27, состоящий в должности заместителя главного врача ГБУЗ АО «ОКПБ», также пояснил о наличии у ФИО2 оснований для принудительной госпитализации Потерпевший №1 на срок до 48 ч, поскольку описанные в листе осмотра симптомы, составляющие аффективно-бредовый синдром, могут быть проявлениями параноидной шизофрении. Отличить эмоциональное состояние Потерпевший №1 как ответную реакцию на стрессовую ситуацию от проявлений шизофрении в условиях приемного отделения невозможно. Описание психического статуса Потерпевший №1 в осмотре ФИО2 с точки зрения доказательности в условиях приемного отделения и неконтактности больной нареканий не вызывает. Каких-либо сроков для выставления диагноза «параноидная шизофрения» не существует. Существуют стандарты диагностики и лечения психических расстройств, но на практике нужен индивидуальный подход к пациенту.

Специалист ФИО28 - судебно-психиатрический эксперт ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени ФИО29» - пояснил, что им исследовалась копия медицинской карты Потерпевший №1, анализ которой позволяет сделать вывод, что основной метод диагностики психических заболеваний и состояний - клинико-анамнестическое обследование - ФИО2 проведен. Исходя из имеющихся в карте сведений, ФИО2 с Потерпевший №1 была проведена беседа, а не поверхностный визуальный осмотр общего физического состояния. Заявления дочерей Потерпевший №1 косвенно указывают на наличие у последней психического расстройства. Изложенные в заявлениях обстоятельства ФИО2 должна была выяснить у Потерпевший №1 в ходе беседы, однако таких пояснений ФИО2 получить не смогла. Поэтому изложенные в осмотре сведения недостаточны для выставления диагноза, но в совокупности с заявлениями дочерей позволяют сделать вывод, что у ФИО2 имелись основания полагать наличие у Потерпевший №1 тяжелого психического расстройства - «параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром», которое обусловливало ее опасность. Непоследовательность высказываний и ускоренный темп мышления свидетельствуют о нарушении мышления, фразы о том, что дочери «избили бабушку, порезали ее» могли быть оценены как бред отношений, «тревожна, беспокойна» - как аффект. Вместе с тем ускоренное мышление и эмоциональная возбужденность могут быть проявлением эмоционального состояния, что бывает сложно отличить от симптомов психических расстройств. Нормативного акта, регламентирующего порядок описания в медицинской карте симптомов, срок выставления этого диагноза, а также предусматривающего обязанность врача назначить медикаментозное лечение, нет. Выставление ФИО2 хоть и предварительного по своей сути диагноза повлекло за собой госпитализацию Потерпевший №1 на срок до 48 ч. Однако решение ФИО2 о недобровольной госпитализации окончательным не являлось, окончательное решение было принято комиссией врачей.

Аналогичные показания были даны специалистом ФИО28 при первоначальном судебном разбирательстве (т. 5, л.д. 92-102).

Оценивая показания специалистов Свидетель №20, ФИО27 и ФИО28 относительно того, что ФИО2 был произведен осмотр пациента, как того требует закон и ее должностная инструкция, суд их отвергает, поскольку указанные специалисты очевидцами доставления Потерпевший №1 в стационар не были и их показания в этой части опровергаются показаниями потерпевшей и свидетелей.

Что касается их показаний относительно того, что в медицинской карте Потерпевший №1 отражены симптомы выставленного ей диагноза и содержатся сведения о наличии других критериев для принудительной госпитализации, суд признает их недостоверными, поскольку их показания в этой части опровергаются заключением комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, показаниями экспертов, которые основаны на Международной классификации болезней - МКБ-10.

Из заключения специалиста ФИО28 следует, что заключение судебно-психиатрической комиссии экспертов от ДД.ММ.ГГГГ № не может рассматриваться как соответствующее ст. 8 Федерального закона №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», содержащей требования по объективности, всесторонности и полноте экспертных исследований, в связи с нарушением экспертами пределов своей профессиональной компетенции, несоответствием проведенного исследования предмету судебно-психиатрической экспертизы по данной категории дел, недостаточной полнотой проведенного исследования, сомнениями в обоснованности и правильности экспертных выводов (т. 4, л.д. 201-219а).

Давая оценку данному заключению специалиста, суд приходит к выводу, что оно понятию доказательства, закрепленному в ст. 74 УПК Российской Федерации, не отвечает, поскольку не служит средством к установлению наличия или отсутствия обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

Данное заключение специалиста дано в нарушение требований ст. ст. 17, 88 УПК Российской Федерации, в соответствии с которыми правом оценки доказательств на стадии судебного разбирательства наделен только суд, который оценивает их по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

С учетом изложенного, суд не может принять во внимание заключение специалиста в качестве доказательства.

Стороной защиты в качестве доказательств также представлены и другие письменные материалы.

Вышеназванные ответы на запросы также не содержат сведений, на основе которых суд может прийти к выводу об оправдании ФИО2.

Доводы подсудимой ФИО2 о том, что Потерпевший №1 была доставлена в приемное отделение примерно в 00 ч, опровергаются совокупностью исследованных доказательств, в том числе картой вызова скорой помощи и журналом регистрации этих вызовов, из которых усматривается, что транспортировка Потерпевший №1 была начата в 00 ч 40 мин и окончена доставлением ее в ОКПБ в 01 ч, детализациями телефонных соединений Потерпевший №1 и Свидетель №6, свидетельствующими о том, что около 00:30 они находились в районе места жительства потерпевшей Потерпевший №1 и сотрудники полиции еще не прибыли, поскольку Потерпевший №1 продолжала звонить в полицию; медицинской картой Потерпевший №1, в которой отражено время поступления ее в ГБУЗ АО «ОКПБ», - 00:55.

Утверждение подсудимой ФИО2 о том, что врач Свидетель №6 сообщил ей достаточно развернутые сведения о психическом состоянии Потерпевший №1 на момент прибытия к ней скорой помощи, опровергаются признанными достоверными показаниями Свидетель №6, пояснившим, что ФИО2 он сообщил лишь о конфликте с дочерьми и о том, что диагноз он выставил под вопросом.

Суд не может согласиться и с доводами ФИО2 о том, что направительная документация Свидетель №6 содержала сведения о психическом состоянии ФИО21, дающем основания подозревать наличие у нее тяжелого психического расстройства, поскольку в сопроводительном листе, составленном Свидетель №6 и переданном ФИО2, таких сведений не содержится, в нем указано, что беседу вели через дверь, были свидетелями конфликта больной с дочерьми, в ходе которого они грубо разговаривали, оскорбляли друг друга. Со слов дочерей, мать пишет в инстанции, оскорбляет их.

Были проверены и также не нашли своего подтверждения доводы ФИО2 о том, что заявления дочерей Потерпевший №1 были переданы ей Свидетель №6, поскольку последний данное обстоятельство отрицает, в показаниях, признанных достоверными, свидетели Свидетель №16 и Свидетель №15 утверждают, что были свидетелями того, как Свидетель №6 передал ФИО2 только сопроводительный документ. Свидетель №2 и ФИО31 также не видели, чтобы дочери передавали Свидетель №6 заявления, а тот, в свою очередь, передавал их ФИО2 Свидетели Свидетель №11 и Свидетель №12 (ФИО54) О.А. пояснили, что Свидетель №6 заявления не передавали, оставили их Свидетель №17.

При этом суд факт наличия у ФИО2 этих заявлений под сомнение не ставит, поскольку заявления действительно были написаны и имелись в медицинской карте на момент комиссионного осмотра Потерпевший №1.

Утверждение подсудимой о том, что она достаточно продолжительное время наблюдала за Потерпевший №1, которая была тревожна, смотрела в пол, затем стала выяснять анкетные данные, а после попытки подскочить с кушетки, высказывания, что ее схватили, что дома деньги, дочь приемная, а она здорова, она прекратила общение с Потерпевший №1, вопросов не задавала, стала читать документы, все остальные фразы Потерпевший №1 высказывала не связно, расхаживая по коридору, что-то шептала сама себе, затем выяснила у Потерпевший №1 про конфликт с дочерьми, но на ее вопросы о содержании заявлений Потерпевший №1 не отвечала, опровергается не только показаниями потерпевшей Потерпевший №1, пояснившей, что ФИО2, выяснив у нее анкетные данные и выслушав ее монолог относительно обстоятельств ее доставления бригадой скорой помощи, ее конфликта с дочерьми, которые желают завладеть ее деньгами от продажи квартиры, относительно неправомерного поведения последних по отношению к бабушке, о том, что она психически здорова, но страдает сахарным диабетом и астмой, что одна из дочерей пьяная, никаких вопросов ей не задала, сказала, что утром ее осмотрит комиссия врачей и примет решение. Показания Потерпевший №1 согласуются с показаниями свидетеля Свидетель №15 относительно сообщенных Потерпевший №1 сведений, которые излагались в ясной и понятной форме, хотя и на повышенных тонах. Аналогичным образом описала происходящее и свидетель Свидетель №16 в своих показаниях на следствии, которые признаны судом достоверными. Однако все сообщенные Потерпевший №1 данные, которые обосновывали ее состояние эмоционального возбуждения, в медицинской карте ФИО2 не отражены. Ни о какой тревоге с элементами подавленности, разговорах с собой свидетели Свидетель №15 и Свидетель №16 не сообщали. Не нашли своего отражения в истории болезни и данные о разговорах Потерпевший №1 с собой, о том, что она перестала быть контактной и отвечать на вопросы, стала задумчивой и напряженной. Доводы подсудимой о продолжительном клиническом обследовании Потерпевший №1 опровергаются не только показаниями Потерпевший №1 о нежелании ФИО2 с ней беседовать, но и показаниями свидетеля Свидетель №16, пояснившей, что Потерпевший №1 пребывала в кабинете с ФИО2 примерно 10 мин, а затем пошла с ней в санблок, где пыталась дозвониться мужу, и детализацией телефонных соединений Потерпевший №1, свидетельствующей о том, что с 01 ч, то есть спустя 5 мин после доставления, она имела телефонные соединения с различными абонентами, что продолжалось до 01:32 без значительных перерывов во времени.

Все вышеназванные доказательства в своей совокупности опровергают доводы подсудимой о том, что она выполнила возложенную на нее законом и должностной инструкцией обязанность провести осмотр пациента.

Суд не может согласиться и с доводами подсудимой, что Свидетель №3 она звонила после проведенного осмотра и заручилась ее поддержкой, поскольку из детализации телефонных соединений следует, что Свидетель №3 ФИО2 звонила почти в 00:54, то есть когда Потерпевший №1 только поступила, что согласуется с показаниями потерпевшей о том, что ФИО2 сразу же после ее поступления отлучилась для звонка по телефону и только потом вышла к ней. В своих показаниях Свидетель №3, не отрицая, что ФИО2 могла ей позвонить, пояснила, что госпитализацию в ночное время она не согласовывает и могла посоветовать ФИО2 принять решение самостоятельно.

Показания подсудимой ФИО2 о том, что она беседовала с дочерьми Потерпевший №1 и убедилась в правдивости изложенных в их заявлениях доводов, опровергаются показаниями свидетелей Свидетель №11 и Свидетель №12 (Миловой) О.А., пояснивших, что ФИО2 с ними не беседовала.

Версия подсудимой ФИО2 о том, что тревожность, беспокойство и крики она восприняла как проявления аффекта, свойственного параноидной шизофрении, опровергается заключением комплексной экспертизы и показаниями экспертов, пояснивших, что аффект как проявление шизофрении должен быть неадекватен, то есть не отвечать ситуации. Как установлено показаниями потерпевшей и свидетелей Свидетель №15 и Свидетель №16, Потерпевший №1 сообщила о своих недовольствах тем, что она психически здорова, а ее необоснованно врачи скорой помощи доставили в диспансер ночью, в зимнее время без верхней одежды и в тапочках, не дав одеться и закрыть дверь, что не давало оснований расценивать состояние тревоги и беспокойства, разговор на повышенных тонах как не отвечающие возникшей ситуации. Как пояснили эксперты, ускоренная речь также могла быть вызвана этими обстоятельствами и не является признаком нарушения мышления, характерного для шизофрении, когда больной высказывает совершенно нелогичные суждения. Как пояснили эксперты, высказывания Потерпевший №1 относительно взаимоотношений с дочерьми были описанием конфликтной ситуации, а не бредовыми идеями отношений. Заключение экспертов и их показания согласуются с Международной классификацией болезни МКБ-10, где описаны характерные для шизофрении симптомы в целом и для параноидной шизофрении в частности, которые в целом характеризуются фундаментальными и характерными расстройствами мышления и восприятия, а также неадекватным или сниженным аффектом. Для параноидной шизофрении на первый план выходит параноидальный бред, зачастую со слуховыми галлюцинациями и расстройствами восприятия, а аффективные реакции уходят на второй план. Кроме того, вопреки доводам стороны защиты, в данной классификации указано, что для диагностики шизофрении важно, чтобы симптомы были устойчивы на протяжении всего эпизода длительностью 1 мес или более, что подтверждает показания экспертов о том, что выставленный ФИО2 диагноз после 10 мин наблюдения за пациентом, который ранее на лечении не находился, не выставляется.

Учитывая, что симптомов тяжелого психического расстройства у Потерпевший №1 не было, в дальнейшем обследовании и лечении в стационаре она, вопреки доводам стороны защиты, не нуждалась, суд отвергает показания подсудимой ФИО2 в этой части.

Доводы подсудимой о том, что заявления дочерей содержали сведения о реальной опасности для себя и для окружающих, поэтому не могли быть ею проигнорированы, суд отвергает, поскольку, по смыслу Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», оценка непосредственной опасности носит комплексный характер, исходя из природы психических заболеваний, личности пациента и ситуации. Симптомов шизофрении у Потерпевший №1 не отмечалось, как пояснили свидетели, Потерпевший №1 еще до ухода в санпропускник несколько успокоилась и окончательно успокоилась в санпропускнике, угроз убийством либо применением насилия не высказывала, ни на кого не замахивалась, причинить вред себе или окружающим не пыталась, заявления поступили от дочерей, которые с ней не проживают, описываемые в них события, даже если воспринимать их как достоверные, относились к прошлому и не имели отношения к обстоятельствам, при которых была вызвана скорая помощь, что не давало оснований полагать, что Потерпевший №1 представляет реальную опасность для себя и для окружающих, и что наступит существенный вред здоровью Потерпевший №1 вследствие ухудшения ее психического состояния, если она будет оставлена без психиатрической помощи.

Доводы о том, что решения о недобровольной госпитализации ФИО2 не принимала и такое решение мог принять только суд, не основаны на нормах ст. 29 Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», согласно которой лицо может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без его согласия, то есть в недобровольном порядке, до постановления судьи.

Доводы стороны защиты о том, что никаких негативных последствий для потерпевшей не наступило, не соответствуют установленным судом фактическим обстоятельствам, согласно которым потерпевшая Потерпевший №1 в отсутствие у нее каких-либо психических расстройств была помещена в психиатрический стационар, чем были ограничены ее конституционные права.

Учитывая, что ФИО2, как врач-психиатр государственного учреждения здравоохранения, была наделена полномочием принимать и приняла решение о недобровольной госпитализации в стационар Потерпевший №1 до постановления судьи, которое влечет за собой правовые последствия, доводы стороны защиты, что она не обладала признаками должностного лица, являются необоснованными. Кроме того, к организационно-распорядительным функциям ФИО2 в силу должностной инструкции относится руководство подчиненным ей персоналом.

Тот факт, что решение врача-психиатра ФИО2 подвергалось комиссионной проверке и признано необоснованным, об отсутствии последствий не свидетельствует, поскольку к моменту принятия решения комиссией последствия уже наступили.

То обстоятельство, что в трудовом договоре ФИО2 наличие подчиненного ей персонала не отмечено, выводов суда не опровергает.

Вопреки доводам защиты, независимость врача, провозглашенная в ст. 21 Федерального закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», не означает возможность врача выставить диагноз исключительно по своему усмотрению, поскольку врач при этом должен руководствоваться законом, медицинскими показаниями и врачебным долгом.

С учетом изложенного суд отвергает показания подсудимой ФИО2 о невиновности как недостоверные, обусловленные реализацией ее конституционного права на защиту.

Действия ФИО2 суд квалифицирует по ч. 1 ст. 293 Уголовного кодекса Российской Федерации как халатность, то есть неисполнение и ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие небрежного отношения к обязанностям по должности, если это повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства.

Установлено, что ФИО2, являясь врачом-психиатром в ГБУЗ АО «ОКПБ», наделенным организационно-распорядительными функциями, то есть должностным лицом, достоверно зная, что в соответствии со своей должностной инструкцией она обязана проводить осмотр каждого поступающего пациента и обеспечивать оперативное установление диагноза, что в соответствии с Законом Российской Федерации от 02.07.1992 № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано ею в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без согласия этого лица до постановления судьи, если его психиатрическое обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает: его непосредственную опасность для себя и окружающих, его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи, имея в силу своей профессиональной подготовки и опыта работы реальную возможность выполнить данные требования должностной инструкции и закона, действуя по неосторожности в форме небрежности, не предвидя возможности наступления общественно-опасных последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов Потерпевший №1, а также охраняемых законом интересов общества и государства, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности могла и должна была предвидеть эти последствия, и имея возможность их предотвращения при соблюдении требований должностной инструкции и закона, не проявила необходимую внимательность и предусмотрительность, не выполнила возложенные на нее обязанности, а именно: не использовала основной метод диагностики психических состояний и заболеваний - клинико-анамнестическое обследование Потерпевший №1, которое включает: клиническую беседу с пациентом и его родственниками, оценку физического и психического статуса пациента и всех сфер его психической деятельности, изучение направительной документации и получение сведений о поведении и состоянии пациента от членов бригады скорой специализированной психиатрической помощи, доставившей его в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, а также ненадлежаще исполнила возложенные на нее обязанности, поскольку, ограничившись поверхностным визуальным осмотром общего физического состояния организма Потерпевший №1, необоснованно, не имея объективных признаков и достаточных симптомов параноидной шизофрении у последней, выставила Потерпевший №1 диагноз - «F 20.00. Параноидная шизофрения, аффективно-бредовый синдром» и, реализуя организационно-распорядительные полномочия должностного лица, при отсутствии оснований для недобровольной госпитализации приняла незаконное решение о недобровольной госпитализации психически здорового лица Потерпевший №1, не нуждающегося в оказании психиатрической помощи, и о направлении ее в стационарное отделение № ГБУЗ АО «ОКПБ» с рекомендацией усиленного наблюдения на основании пунктов «А», «В» ст. 29 Закона Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании».

Вследствие халатного отношения ФИО2 к исполнению своих должностных обязанностей существенно нарушены права и законные интересы Потерпевший №1, гарантированные ей ст. 2 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой права и свободы человека являются высшей ценностью государства, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства; главой 2 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой гарантировано право на жизнь, здоровье и личную неприкосновенность, ст. ст. 45, 46 Конституции Российской Федерации, предусматривающими государственную и судебную защиту прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации; существенно нарушены интересы общества в лице жителей <адрес> в виде реальной опасности для их личной неприкосновенности и возможности быть необоснованно помещенными в психиатрический стационар; существенно нарушены охраняемые законом интересы государства в сфере здравоохранения, поскольку нарушен установленный порядок осуществления недобровольной госпитализации граждан в медицинское учреждение, оказывающее психиатрическую помощь в стационарных условиях, не достигнуты цели, возложенные на ГБУЗ АО «ОКПБ», - оказание квалифицированной специализированной психиатрической помощи населению.

Таким образом, вопреки доводам защиты, все диспозитивные признаки данного состава преступления нашли свое подтверждение.

При определении вида и размера наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности подсудимой, смягчающие и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденной и на условия жизни ее семьи.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание ФИО2, суд в соответствии с ч. ч. 1, 2 ст. 61 УК Российской Федерации учитывает привлечение к уголовной ответственности впервые, наличие на иждивении малолетнего ребенка, положительные характеристики, наличие благодарности.

Обстоятельств, отягчающих наказание, не имеется.

Суд принимает во внимание характер и степень общественной опасности содеянного и с учетом данных о личности подсудимой, совокупности смягчающих наказание обстоятельств, отсутствия отягчающих наказание обстоятельств, влияния назначенного наказания на исправление осужденной и на условия жизни ее семьи, приходит к выводу, что исправление ФИО2 и достижение иных целей наказания, предусмотренных ст. 43 Уголовного кодекса Российской Федерации, возможно без изоляции ее от общества, и считает необходимым назначить ей наказание в виде обязательных работ.

Вместе с тем, принимая во внимание характер и степень общественной опасности преступления и личность подсудимой, суд в соответствии с ч. 3 ст. 47 Уголовного кодекса Российской Федерации приходит к выводу о невозможности сохранить за ФИО2 право заниматься врачебной деятельностью.

Исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновной, ее поведением во время или после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, не имеется. В этой связи суд не усматривает оснований для применения к ФИО2 положений ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Учитывая, что преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 293 УК Российской Федерации, относится к преступлениям небольшой тяжести и с момента его совершения истекли установленные п. «а» ч. 1 ст. 78 УК Российской Федерации сроки давности привлечения к уголовной ответственности (2 года с момента совершения преступления), от назначенного наказания ФИО2 следует освободить.

Потерпевшей Потерпевший №1 заявлен гражданский иск о взыскании с ФИО2 в счет компенсации морального вреда денежных средств в сумме 500 000 рублей.

Потерпевшая, ее представитель и гособвинитель иск поддержали в полном объеме.

Подсудимая ФИО2 исковые требования потерпевшей не признала.

В соответствии со ст. 151 ГК Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические и нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежность гражданину другие нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно ч. 2 ст. 1101 ГК Российской Федерации, размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Рассматривая требования потерпевшей о компенсации морального вреда, суд приходит к выводу, что гражданский иск в этой части подлежит удовлетворению полностью, исходя из требований разумности и справедливости, а также с учетом характера причиненных потерпевшей нравственных страданий, в связи с чем приходит к выводу о взыскании с ФИО2 в пользу Потерпевший №1 в счет компенсации морального вреда 500 000 рублей.

От исковых требований в части взыскания 500 000 рублей с другого субъекта (ГБУЗ АО «ОКПБ»), заявленных на стадии предварительного следствия, представитель потерпевшей отказался, в связи с чем производство по иску в этой части подлежит прекращению.

Вещественные доказательства - документы, изъятые в ГБУЗ АО «ОКПБ»: журнал записи вызовов скорой помощи за 2016, графики работы работников приемного отделения и отделения ССПП, карту вызова скорой медицинской помощи №, медицинскую карту №, находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО по <адрес> СУ СК Российской Федерации по вступлении приговора в законную силу следует вернуть по принадлежности.

Вещественные доказательства - детализации телефонных соединений, лазерный диск с аудиозаписями разговоров, лазерные диски с выписками о движении денежных средств и детализациями телефонных соединений, хранящиеся в уголовном деле, по вступлении приговора в законную силу хранить в уголовном деле.

Учитывая характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности подсудимой, суд приходит к выводу о необходимости меру пресечения ФИО2 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении на период апелляционного обжалования приговора сохранить.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 296-299, 302-306, 307-309 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд приговорил:

ФИО2 признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, и назначить ей наказание в виде 360 ч обязательных работ.

На основании ч. 3 ст. 47 Уголовного кодекса Российской Федерации назначить ФИО2 дополнительное наказание в виде лишения ее права заниматься врачебной деятельностью сроком на 3 года.

На основании п. «а» ч. 1 ст. 78 Уголовного кодекса Российской Федерации ФИО2 О.В. от отбытия наказания за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, освободить в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

Меру пресечения в отношении ФИО2 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении до вступления приговора в законную силу оставить без изменения.

Гражданский иск потерпевшей Потерпевший №1 о взыскании с ФИО2 компенсации морального вреда удовлетворить. Взыскать с ФИО2 в счет компенсации морального вреда в пользу Потерпевший №1 денежные средства в сумме 500 000 рублей.

Производство по гражданскому иску Потерпевший №1 в части компенсации морального вреда в сумме 500 000 рублей с другого субъекта - ГБУЗ АО «ОКПБ» - прекратить.

Вещественные доказательства - документы, изъятые в ГБУЗ АО «ОКПБ»: журнал записи вызовов скорой помощи за 2016, графики работы работников приемного отделения и отделения ССПП, карту вызова скорой медицинской помощи №, медицинскую карту №, находящиеся в камере хранения вещественных доказательств СО <адрес> СУ СК Российской Федерации по вступлении приговора в законную силу вернуть по принадлежности.

Вещественные доказательства - детализации телефонных соединений, лазерный диск с аудиозаписями разговоров, лазерные диски с выписками о движении денежных средств и детализациями телефонных соединений, хранящиеся в уголовном деле, по вступлении приговора в законную силу хранить в уголовном деле.

Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в апелляционную инстанцию Астраханского областного суда через Кировский районный суд г. Астрахани в течение десяти суток со дня его вынесения.

В случае подачи апелляционной жалобы осужденная вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции, а также воспользоваться правом пригласить защитника для участия в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции либо ходатайствовать о назначении защитника судом.

Председательствующий: Е.В. Сокольская

Вы скажете, это случайность, что случаи не связанны между собой. Не связаны, но имеют много общего. В частности то, что оба этих дела рассмотрены в одном и том же городе, одним и тем же судом. Следователи, которые вели дела, сидят в соседних кабинетах. И прокурор один и тот же. О чем это говорит? О заговоре против психиатров. Сразу перед глазами встает собрание «Тайного общества следователей Астрахани», которые собираются по ночам и вынашивают планы, как убить психиатрию на уровне отдельно взятого города, ну, чтобы было как в Детройте. Шутка, конечно. Все это свидетельствует о низкой профессиональной подготовке следователей, прокуроров, да и, по большому счету, судей тоже. Общая тенденция к снижению уровня образования, которая прослеживается последние 10-15 лет, начинает давать о себе знать. Также нельзя не отметить общее пофигистическое отношение к делу со стороны правоохранителей и суда. Когда нет профессионального желания докопаться до истины, нет гордости за свою работу, разве может быть качественное правосудие? И дела врачей являются лишь частным случаем в общем числе «кривых» судебных актов. Современное российское правосудие, в особенности в суде первой инстанции, разительно отличается от того, что мы привыкли видеть по телевизору или читать в книгах. Как правило, суд просто переписывает обвинительное заключение, утвержденное прокурором, даже не исправляя орфографические пунктуационные ошибки. По правде говоря, такими «кривыми» приговорами в основном грешат региональные суды. В Москве, Санкт-Петербурге таких вещей себе не позволяют. Столицы как-никак. Хотя и здесь есть свои «герои».

Пока я писал книгу, из Астрахани пришло новое сообщение том, как врачей скорой, прибывших по вызову, заставили убирать квартиру. Тот, кто их вызвал, стал угрожать топором и говорил, что выполняет за них всю работу по уходу за больной матерью. Ъ/ прямо как в Детройте, только на российский манер. Психиатров пересажали, вот психи и разбежались, или все-таки это заговор тайного общества? Вам решать.

Одиннадцатого сентября 2017 г. в отделение торакальной хирургии Госпиталя Росгвардии на обследование и лечение поступает пациент П. В ходе обследования ему был установлен диагноз «посттравматическая грыжа левого купола диафрагмы» и обоснованно запланировано оперативное вмешательство «лапароскопическая ластика левого купола диафрагмы неадгезивным сетчатым трансплантатом» и оперирующим хирургом определен ведущий хирург госпиталя - Б.

Ход операция и методика ее проведения были хорошо известны оперирующей бригаде. Использование в ходе операции специальной сетки было определено заранее и утверждено непосредственным руководителем отделения. Способ фиксации сетки с помощью эндогерниостеплера ProTack 5 мм (далее по тексту - степлер) также был известен заранее, согласован с руководством госпиталя. Получено информированное добровольное согласие пациента на операцию. Одним словом, были соблюдены все формальности.

В установленный день началась операция, операционная сестра подготовила необходимые инструменты, хирурги заняли свои места, анестезиолог дал наркоз. Все шло своим чередом. Дефект был сначала пиит. Затем хирург Б. стал устанавливать и крепить сетку, чтобы избежать дальнейшего развития грыжи. Как вы понимаете, для крепления сетки использовался пресловутый эндогерниостеплер ProTack мм. Кто не знает, этот степлер похож на автоматическую отвертку, где нажатием на ручку в ткани вкручивается маленькая спиралька с острым кончиком диаметром 5 мм и длиной 3 мм. Эти скрепки фиксируют сетку к диафрагме, тем самым предотвращая развитие рецидива грыжи. Пока вроде бы все так, как и должно быть. За исключением одного «но». Степлер нельзя использовать на тканях вблизи перикарда, а как мы помним, грыжа была именно левосторонней, т. е. над диафрагмой билось сердце. Об этом подробно написано инструкции к степлеру. Но разве кто-нибудь читает инструкцию медицинскому инструменту?

Операция успешно завершилась. Пациент был отправлен в палау, а операционная бригада разошлась по домам.

Как бывает в хирургии, все проблемы начинаются ночью, и данный случай - не исключение. Ближе к вечеру состояние больного П. стало прогрессивно ухудшаться. Появилась тахикардия, стало падать давление. Введение необходимых препаратов не помогало. Реаниматологи заподозрили тромбоэмболию легочной артерии. А что они еще могли предположить? Естественно, стали вводить антикоагулянты. Состояние только ухудшалось. Попытки отвезти пациента на КТ ни к чему не привели, в момент перекладывания его с кровати на каталку давление падало практически до нуля. Из дома были вызваны оперирующие хирурги, в том числе и хирург Б.

Когда Б. вошел в реанимацию, он увидел, что пациент, которого он оперировал сегодня днем, лежит на кровати с открытой грудной клеткой и ему делают прямой массаж сердца.

Что же произошло, спросите вы. А вот что! Во время операции кончик одной из скрепок прошел насквозь через диафрагму и повредил веточку коронарной артерии. У пациента начал развиваться гемоперикард. А на фоне антикоагулянтов, которые ему вводили реаниматологи, развилась тампонада сердца и произошла его остановка. Сердце, конечно, запустили, но к несчастью, мозг был уже мертв.

Что же совершил оперирующий хирург Б., используя недопустимый способ выполнения хирургической операции: врачебную ошибку или преступление, ответственность за которое предусмотрена ч. 2 ст. 118 Уголовного кодекса?

Предлагаю прочитать приговор Реутовского гарнизонного суда.

Приговор именем Российской Федерации 31 января 2019 г. город Реутов

Реутовский гарнизонный военный суд в составе председательствующего - судьи Филимонова А.А., при секретарях Кондрашовой А.С., Кисс Р.С. и Шуваловой Т.В., с участием государственного обвинителя - помощника военного прокурора 51 военной прокуратуры (гарнизона) майора юстиции Кацана В.И., представителей потерпевшего Пановой Е.В. и Мельника С.Б., подсудимого - Б., его защитника - адвоката Меженкова Ю.Э., представившего удостоверение № и ордер от 26 декабря 2018 г. №, рассмотрев в открытом судебном заседании, в помещении военного суда уголовное дело в отношении бывшего военнослужащего войсковой части № полковника медицинской службы запаса Б., родившегося ДД.ММ.ГГГГ в городе <адрес>, гражданина РФ, с высшим образованием, женатого, имеющего на иждивении <данные изъяты>, ранее не судимого, работающего врачом-онкологом в <данные изъяты>, зарегистрированного по адресу: <адрес>, проживающего по адресу: <адрес>, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 118 УК РФ, установил:

Б., являясь лицом, исполняющим свои профессиональные обязанности, - ведущим хирургом группы ведущих специалистов <данные изъяты> 3.10.2017 г. в 7-й операционной операционного отделения <данные изъяты> по адресу: <адрес>, являясь, согласно плану распределения операции на 3.10.2017 г., утвержденного 2.10.2017 г., начальником Госпиталя, оперирующим хирургом в период с 10:55 до 14:15, при проведении пациенту ФИО22 плановой операции «лапароскопии (торакоскопии), пластика левого купола диафрагмы неадгезивным сетчатым трансплататом», укрепил область дефекта диафрагмы аллотрансплантантом, осознавая общественную опасность ненадлежащего выполнения возложенных на него профессиональных обязанностей оперирующего хирурга, но ввиду своего легкомыслия самонадеянно рассчитывая на предотвращение общественно опасных последствий в виде причинения тяжкого вреда здоровью пациента, нарушая инструкцию по применению эндогерниостеплера ProTack 5 мм, использовал его в непосредственной близости с перикардом, что привело к повреждению сердца и развитию угрожающего жизни пациента ФИО22 состоянию - гемотампонаде и тяжелой степени нарушения мозгового кровообращения, что в соответствии с п. 6.2.4. «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ №194н от 24.04.2008 г., является тяжким вредом здоровью человека.

Подсудимый в судебном заседании полностью подтвердил все обстоятельства проведения плановой операции «лапароскопии (торакоскопии), пластика левого купола диафрагмы неадгезивным сетчатым трансплантатом» ФИО22, изложенные выше, пояснив, что ему о запрете использования эндогерниостеплера ProTack 5 мм в непосредственной близости с перикардом известно не было, а более того, при принятии решения о его использовании он руководствовался тем, что толщина диафрагмы, в том числе в области перикарда, равна 4-5 мм, что свидетельствует о возможности использования указанного медицинского изделия. Он также пояснил, что очень сожалеет о произошедшем, переживает за здоровье потерпевшего, а также за его семью и впредь подобного не допустит.

Виновность Б. в совершении описанного выше преступления нашла свое подтверждение при исследовании совокупности доказательств, исследованных в судебном заседании.

Согласно заявлению от 24.11.2017 г. супруги потерпевшего ФИО22 - ФИО22, она просит привлечь к уголовной ответственности лиц, которые оказали ненадлежащую медицинскую помощь ее мужу в госпитале 03.10.2017 г. при проведении плановой операции.

Как видно из Обещания врача России от 24.06.1997 г., Б. торжественно обещал в том числе и продолжать изучать врачебную практику.

Более того, согласно ст. 9 Кодекса профессиональной этики врача Российской Федерации, принятого Первым национальным съездом врачей Российской Федерации 05.10.2012 г., каждый врач должен постоянно совершенствовать свои медицинские знания и навыки.

Согласно инструкции к эндоскопическому хирургическому степлеру ProTack 5 мм, данное медицинское изделие не должно применяться на тканях, анатомически связанных с магистральными сосудами, что относится также к использованию спиралевидных скрепок на диафрагме в непосредственной близости с перикардом, аортой или нижней полой веной при пластике диафрагмальных грыж.

Из представленных ООО «Ковидиен Евразия» - официального представителя производителя эндоскопического хирургического степлера ProTack 5 мм «Ковидиен Ллс» (США), а также их перевода видно, что медицинское изделие эндоскопический хирургический степлер «ProTack» 5 мм 18.08.2011 г. зарегистрирован в Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения и социального развития Российской Федерации и имеет регистрационное удостоверение № ФСЗ 2011/10132 от 18.08.2011 г., в июне 2009 г. на основании проведенных клинических испытаний в инструкцию к указанному медицинскому изделию был внесен запрет на его использование в непосредственной близости с перикардом.

Более того, из представленных ООО «Ковидиен Евразия» документов видно, что именно использование эндоскопического хирургического степлера ProTack 5 мм в непосредственной близости с перикардом может повлечь негативные последствия в виде гемотампонады.

Из копии диплома Б. видно, что он в период с 30.10 по 29.12.2009 г. повысил свою квалификацию в Государственном институте усовершенствования врачей Министерства обороны Российской Федерации по программе «хирургия с курсом эндовидеохирургии».

Как пояснил сам Б., именно на указанных курсах повышения квалификации он проходил обучение по использованию эндоскопического хирургического степлера ProTack 5 мм.

Согласно плану распределения операций на 03.10.2017 г., утвержденного 02.10.2017 г. начальником <данные изъяты>, ФИО22 на указанный день назначена плановая хирургическая операция: «лапароскопия (торакоскопия), пластика левого купола диафрагмы неадгезивным сетчатым трансплантатом», к проведению которой определен в качестве оперирующего хирурга - Б., ассистентов хирурга - ФИО25 и ФИО26, анестезиолога - Свидетель №1 и операционной медицинской сестры - Свидетель №3.

Как видно из истории болезни ФИО22 №, в ней имеются документальные медицинские данные о проведении 03.10.2017 г. оперирующим хирургом Б. при участии врачей операционной бригады - ассистентов оперирующего хирурга Свидетель №8 и ФИО27, анестезиолога Свидетель №1, а также операционной медицинской сестры Свидетель №3, в период с 10:55 до 14:15 плановой операции, в ходе которой выполнена дополнительная пластика дефекта диафрагмы с использованием спиралевидных скрепок эндогерниостеплера ProTack 5 мм. Также имеются данные об ухудшении состояния здоровья ФИО22 03.10.2017 г. около 19:30 и проведении оперирующим хирургом Свидетель №8 при участии врачей операционной бригады - ФИО28 и Б., анестезиологов Свидетель №4 и Свидетель №5, медицинских сестер Свидетель №6, ФИО29 и Свидетель №7, а также консультировании Свидетель №2, в период с 22:35 03.10.2017 г. до 00:05 04.10.2017 г. экстренной операции, в ходе которой выявлено точечное ранение проникающей в полость перикарда дистальной частью спиралевидной клипсы (скрепки) эндогерниостеплера ProTack 5 мм, диафрагмальной поверхности сердца в области межжелудочковой перегородки с повреждением задней вены сердца и задней межжелудочковой артерии.

На видеофайле «2017-10-03_1340_УЮ0006аа», содержащемся на вещественном доказательстве - компакт-дисках с видеозаписю плановой операции ФИО22 в период с 10.55 до 14:15 03.10.2017 г. отражено, что одна из скрепок эндогерниостеплера ProTack 5 мм зафиксирована на диафрагме непосредственно в области перикарда.

Согласно заключению комиссии экспертов от 24.09.2018 г. № (комиссионная судебная медицинская экспертиза), ФИО22 был планово госпитализирован в ГВКГ ВНГ России для проведения герниопластики левого купола диафрагмы. В ходе обследования 03.10.2017 г. пациенту были произведены лапароскопическая герниопластика левого купола диафрагмы, дренирование левой плевральной полости, при этом была выполнена дополнительная пластика дефекта диафрагмы неадгезивной композитной сеткой, которая была фиксирована к диафрагме спиральными скрепками ProTack 5 мм. По окончании операции каких-либо признаков кровотечения обнаружено не было. Резкое ухудшение состояния, согласно записям в карте стационарного больного, произошло в 19.30. Было заподозрено развитие осложнения операции, назначено экстренное обследование. При ультразвуковом исследовании плевральных полостей, брюшной полости свободной жидкости не выявлено, в полости перикарда была обнаружена свободная жидкость с расхождением листков. При ЭКГ в 20:05 данных за острый инфаркт миокарда получено не было, уровень гемоглобина в клиническом анализе крови был нормальным. Было принято решение о выполнении КТ органов грудной клетки с контрастированием. Во время начала проведения исследования состояние пациента вновь резко ухудшилось в виде прогрессирования сердечно-легочной недостаточности. Исследование было прекращено, больной транспортирован в отделение реанимации в 22 ч 03.10.2017 для «стабилизации состояния». Однако состояние пациента прогрессивно ухудшалось и в 22:30 наступила остановка кровообращения. Были начаты реанимационные мероприятия, в связи с подозрением на гемотампонаду полости перикарда было принято решение выполнить торакотомию в условиях реанимационного отделения. Операция была начата в 22:35 параллельно с продолжением реанимационных мероприятий. Развилась фибрилляция желудочков, был начат прямой массаж сердца, после 3-кратного разряда дефибриллятора сердечный ритм был восстановлен. При оперативном вмешательстве были обнаружены наличие «жидкой крови и в сгустках объемом 250-300 мл» в сердечной сорочке, «точечное ранение диафрагмальной поверхности сердца в области межжелудочковой перегородки с повреждением задней вены сердца и задней межжелудочковой артерии», «проникающая в полость перикарда дистальная часть спиралевидной клипсы (причина повреждения)». После повторной операции состояние пациента осталось крайне тяжелым, проводилась искусственная вентиляция легких, инотропная поддержка гемодинамики. В последующем была продолжена комплексная интенсивная терапия в условиях реанимации. Таким образом, произошло травмирование скрепкой сердечной сорочки и диафрагмальной поверхности сердца с повреждением задней вены сердца и задней межжелудочковой артерии, что в свою очередь, привело к излитию крови в сердечную сорочку и сдавлению сердца кровью, в результате чего возникла остановка кровообращения, завершившаяся тяжелым инвалидизирующим повреждением головного мозга с исходом в вегетативное состояние. Последнее связано с полной утратой интеллектуальной и физической дееспособности, с полной утратой способности к самостоятельному существованию, полной зависимостью от ухода и жизнеобеспечения другими людьми (медперсонала и/или родственников). Таким образом, врачом Б. был допущен грубый дефект лечения - нарушение техники операции, что привело к развитию угрожающего жизни состояния - гемотампонаде - и остановке сердечной деятельности. Объективных причин допущенного дефекта экспертная комиссия не усматривает. В случае, если бы при оперативном вмешательстве не были использованы спиралевидные скрепки, наступления последствий в виде инвалидизации ФИО22 можно было бы избежать. В данном случае установленный грубый дефект оказания медицинской помощи, допущенный Б., в виде фиксации композитной сетки к диафрагме в области расположения сердца привел к повреждению сердца и к инвалидизации пациента, следовательно, состоит в прямой причинно-следственной связи с наступлением фатальных последствий. Повреждение сердца привело к развитию угрожающего жизни состояния - гемотампонаде и тяжелой степени нарушения мозгового кровообращения, и по этому признаку, согласно п. 6.2.4. «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ №194н от 24.04.2008 г., причинило тяжкий вред здоровью человека. Следовательно, действиями врача Баланюка ФИО22 был причинен вред здоровью. В рассматриваемом случае, учитывая близость повреждения диафрагмы вблизи перикарда, использование спиралевидных скрепок степлера ProTack при фиксации сетки к диафрагме было категорически недопустимо. Манипуляция такого рода имеет риски возникновения у пациента фатальных последствие, которые и реализовались у ФИО22. Медицинская помощь ФИО22 03.10.2017 г. после проведения операции: «Лапароскопическая герниопластика левого купола диафрагмы, дренирование левой плевральной полости» проводилась правильно, но имелся тактический дефект в виде запоздалого проведения повторного оперативного вмешательства, который не состоит в прямой причинно-следственной связи с наступлением фатальных последствий для ФИО22.

Суд согласен с приведенным заключением экспертов, поскольку оно дано штатными экспертами, имеющими значительный опыт практической работы по специальности, мотивированно, научно обосновано, а его выводы согласуются с другими исследованными в судебном заседании доказательствами.

Помимо приведенных доказательств вина Б. в совершении описанного деяния нашла свое подтверждение при допросе свидетелей.

Так, свидетель Свидетель №8 - начальник отделения торакальной хирургии <данные изъяты> показал, что он 03.10.2017 г. в операционной операционного отделения, в составе операционной бригады ассистировал оперирующему хирургу Б. при проведении последним с 10:55 до 14:15 пациенту ФИО22 плановой операции, в ходе которой оперирующий хирург Б. принял решение о выполнении дополнительной пластики дефекта диафрагмы с применением эндогерниостеплера ProTack 5 мм, которым в непосредственной близости с перикардом, зафиксировал на дефекте диафрагмы спиралевидными титановыми скрепками неадгезивную композитную сетку. При этом он рекомендовал Б. не использовать вышеуказанное медицинское изделие в области сердца. В тот же день, в связи с резким ухудшением в 19:30 состояния здоровья ФИО22, он экстренно прибыл в Госпиталь, где с 22:35 03.10.2017 г. до 00.05 04.10.2017 г. выполнил пациенту экстренную операцию, в ходе которой выявлено точечное ранение проникающей в полость перикарда дистальной частью спиралевидной клипсы (скрепки), использованной при плановой операции Б. эндогерниостеплера ProTack 5 мм, диафрагмальной поверхности сердца в области межжелудочковой перегородки с повреждением задней вены сердца и задней межжелудочковой артерии, что явилось причиной к образованию гемотампонады у ФИО22. По результатам экстренной операции удалось восстановить сердечную деятельность пациента без восстановления сознания.

В судебном заседании были исследованы аналогичные в части проведения плановой операции ФИО22 показания свидетеля ФИО31 - старшего врача - торакального хирурга отделения торакальной хирургии <данные изъяты>, второго хирурга ассистировавшего Б..

Всесторонне исследовав и оценив приведенные доказательства в их совокупности, суд находит, что виновность Б. в совершении описанного преступления полностью доказана, так как исследованные в суде доказательства согласуются между собой в деталях и подтверждают деяние, указанное в описательной части приговора, в связи с чем, суд кладет их в основу обвинительного приговора. Более того, приведенные доказательства у суда в своей достоверности и допустимости сомнений не вызывают.

При этом судом отвергается утверждение специалиста Короткова И.В., а также выводы, приведенные в заключении специалиста от 22.02.2018 г. №, относительно отсутствия в действиях Б. нарушений инструкции к эндогерниостеплеру ProTack 5 мм, как безосновательные, поскольку в судебном заседании при исследовании видеозаписи хирургической операции с участием эксперта Мыльникова и специалиста Жесткова, участвовавшего при проведении указанного заключения специалиста, было достоверно установлено, что Б. в нарушение инструкции к эндогерниостеплеру ProTack 5 мм была установлена спиралевидная клипса (скрепка) на диафрагму непосредственно в области перикарда.

Утверждение Б. о том, что ему не был известен запрет на использование эндогерниостеплера ProTack 5 мм в непосредственной близости к перикарду, судом признается его защитной позицией и отвергается как не нашедшее своего подтверждения при исследовании доказательств по уголовному делу. Более того, исходя из времени внесения изменений в инструкцию к указанному медицинскому изделию - июль 2009 г. и времени повышения квалификации Б. - октябрь-декабрь 2009 г., суд приходит к выводу, что последний проходил обучение уже по новой редакции инструкции.

По этим же основаниям отвергается и утверждение защитникаадвоката об отсутствии в форме вины Б. неосторожности, совершенной в форме легкомыслия, поскольку последний, исходя из его уровня знаний и образования, не мог не знать о запрете использования эндогерниостеплера ProTack 5 мм в непосредственной близости к перикарду и в связи с этим не мог не предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своих действий.

Отвергается судом и позиция защитника-адвоката о неотносимости инструкции к эндогерниостеплеру ProTack 5 мм, находящейся в материалах дела, к эндогерниостеплеру ProTack 5 мм, использованному в ходе операции ФИО22, поскольку указанное изделие сертифицировано, каждое изделие в отдельности индивидуальных признаков не имеет, поэтому и инструкции к ним идентичны и не персонифицированы.

Не влияет на выводы суда о виновности подсудимого во вмененном деянии и позиция защитника-адвоката о том, что нарушенный Б. запрет на использование эндогерниостеплера ProTack 5 мм в непосредственной близости в перикардом основан лишь на негативном опыте операций по устранению диафрагмальных грыж в области пищевода, а не посттравматических грыж, поскольку это обстоятельство не снимает запрета на использование указанного медицинского изделия в указанной области диафрагмы.

Таким образом, действия Б., приведенные в описательной части настоящего приговора суд квалифицирует как преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 118 УК РФ, то есть как причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

Обстоятельств, отягчающих наказание подсудимого, суд не усматривает.

Назначая наказание подсудимому, суд принимает во внимание позицию представителя потерпевшего ФИО22, которая просила о максимально строгом наказании для виновного.

Вместе с тем обстоятельствами, смягчающим наказание Б. суд признает то, что он впервые совершил преступление небольшой тяжести, нахождение у него на иждивении <данные изъяты> детей, оказание им медицинской помощи потерпевшему в ходе повторной операции, а также активное способствование раскрытию и расследованию преступления.

При назначении наказания суд учитывает данные о личности Б., который ранее ни в чем предосудительном замечен не был, характеризуется исключительно положительно, а также условия жизни его семьи, а именно его состояние здоровья.

Оценивая смягчающие наказания обстоятельства в их совокупности с данными о личности Б., суд приходит к выводу об их исключительности, применяет положения ст. 64 УК РФ и полагает, что цели уголовного наказания будут достигнуты при назначении более мягкого вида наказания, чем предусмотрено ч. 2 ст. 118 УК РФ, и неназначении дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, и назначает наказание с применением ст. 46 УК РФ.

Разрешая судьбу вещественных доказательств по делу, суд руководствуется положениями ст. 81 УПК РФ и полагает, что вещественные доказательства, хранящиеся при деле подлежат дальнейшему хранению там же, хранящиеся в комнате хранения вещественных доказательств военного следственного отдела СК России по Балашихинскому гарнизону - подлежат возврату в <данные изъяты>.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 302-304, 307309 УПК РФ суд приговорил:

Б. признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 118 УК РФ, на основании которой, с применением ст. 64 УК РФ, назначить ему наказание в виде штрафа в размере 100 000 (сто тысяч) рублей без дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

Предлагаю читателю самому определить виновен ли врач инкриминируемом ему преступлении, или все описываемые события - лишь цепь случайностей, которая привела к таким тяжелым последствиям.

Маленькая ошибка в выборе метода проведения операции, (опущенная оперирующим хирургом, всего лишь 5*3 мм, фактически убила человека, оставила без отца двоих детей, а врача привела на скамью подсудимых. Можно ли было избежать такой ошибки? конечно, можно. Чуть меньше самоуверенности и непогрешимости в действиях хирурга - и человек был бы жив и здоров. Осуждаю и я врача? Как обычный обыватель, конечно, осуждаю. Как адвокат, который в своей практике часто сталкивается с различными проявлениями человеческих пороков, а самоуверенность - это разновидность гордыни, я не могу его осуждать. Каждый из нас совершает поступки, о которых в дальнейшем сожалеет. И мне кажется, гто во врачебных делах судить нужно не по последствиям, а по мотивам тех или иных действий. В данном случае врач руководствовался интересами больного. Желание улучшить сделанное и привело к трагедии. Имеет ли врач право на ошибку? Да, имеет. Но об этом легко рассуждать, если эта ошибка не касается тебя лично или твоих близких. В данном случае суд вынес справедливый приговор, но удовлетворит ли он жену потерпевшего? Я думаю, нет. Кроме всего прочего, руководство Росгвардии отказало супруге потерпевшего в финансовой помощи. Это говорит о порочности института добровольного возмещения вреда, особенно государственными структурами. о об этом мы поговорим в конце книги.

Может ли врач стать заложником? Может, и очень легко. Врач - всегда в определенной степени заложник. Заложник ситуации. Заложник собственных амбиций. Заложник своего ошибочного мнения. Заложник чужих ошибок. В данном уголовном деле врач стал заложником судебных медиков. Данной книгой лично я хочу помочь врагам, вырваться из круга, который им очертили и методично сжимают правоохранительные органы.

Дело было в Иваново. Обычная частная стоматологическая клиника. Таких десятки в каждом крупном городе. В эту клинику обращается пациент для установки имплантов. Казалось бы, тривиальная ситуация. Стоматологи совместно с пациентом выбирают материалы, определяют стоимость лечения. Подписывают договор и информированное добровольное согласие, а также согласие на анестезию.

С учетом объема и сложности операции пациенту предложена внутривенная анестезия препаратом «пропофол». Отзывы о препарате прекрасные. Анестезиологи его очень любят за легкое и контролируемое пробуждение. Весь наркоз скорее похож на глубокий сон, который прекращается вместе с введением препарата. В назначенный ень и час пациент является в клинику, и начинается операция. Анестезиолог вводит пациенту пропофол, антибиотик и ряд других препаратов. Стоматолог сверлит. Пациент спит. В общем, все идет своим чередом. Примерно через 50 мин от начала операции анестезиолог требует немедленно прекратить операцию, у пациента остановка сердца. Начинаются реанимационные мероприятия, о которых вы подробно узнаете из судебно-медицинской экспертизы, приведенной далее. Немедленно вызывается скорая. Реанимация продолжатся уже совместно с врачами скорой. К сожалению, борьба за жизнь больного не увенчалась успехом, больной погиб. Естественно начали разбираться в случившемся. По всем клиническим признакам у пациента был анафилактический шок - грозное осложнение любой медицинской процедуры, связанной с введением препаратов. От него никто не застрахован, и помочь пациенту бывает очень сложно. Даже сли врач все делает правильно, в единичных случаях может развиться анафилактический шок. В любой другой стране родственникам пациента была бы выплачена страховка, и дело было бы закрыто, не успев начаться. Ведь пациент сам выбрал способ анестезии, подписал согласие. Рассказал об аллергических реакциях. Был предупрежден о возможных осложнениях. Одним словом, принял на себя риск неблагоприятных последствий, поскольку помощь ему оказывалась в плановом порядке, а состояние его здоровья не было сопряжено с риском для жизни. Но мы бы не жили в России, если бы все было так просто и однозначно.

Все мы знаем, какую роль играют в нашей жизни родственные и дружеские связи. Если ваш родственник прокурор, то проблем с законом у вас, скорее всего, никогда не будет. А если судья?..

Я вспоминаю советский фильм «Ты мне, я тебе» с Куравлевым в главной роли. Помните, диалог Кашкина с браконьером, где браконьер просит его отпустить.

Браконьер:

- Кашкин, ты бы отпустил меня, ведь это два года тюрьмы.

Кашкин:

- Гораздо больше, у меня судья знакомый парится. Кашкин был банщиком.

А если судья не просто знакомый, и не просто парится, и даже не рядовой судья, а председатель суда, где должно рассматриваться уголовное дело. А еще дочь - прокурор, надзирающий за следствием. Как вы думаете, сколько дадут врачу?

Но ладно, это все лирические отступления. Как вы понимаете, именно так и оказалось. Дочь погибшего пациента является прокурором, а зять (муж дочери) - председателем суда. Уголовное дело завертелось с неимоверной быстротой благодаря усердию следователей. Но следователь - не стоматолог и не анестезиолог. Поэтому, естественно, была назначена судебно-медицинская экспертиза, результаты которой приведены ниже.

119034 Москва, пер. Хользунова, д. 7 Кафедра судебной медицины лечебного факультета <…​>

Заключение (экспертиза по материалам дела) №04/06/18

На основании постановления о назначении комиссионной медицинской судебной экспертизы от 21.03.2018 руководитель первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК России по Ивановской области подполковник юстиции С. рассмотрел материалы уголовного дела №11702240003000095.

В помещении кафедры судебной медицины лечебного факультета ФГБОУ ВО «Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова» Министерства здравоохранения Российской Федерации комиссия в составе:

Кильдюшов Евгений Михайлович - заведующий кафедрой судебной медицины лечебного факультета ФГБОУ ВО «РНИМУ им. Н.И. Пирогова» МЗ РФ, д-р мед. наук, профессор, врач - судебно-медицинский эксперт, стаж работы по специальности 25 лет, высшая квалификационная категория;

Туманов Эдуард Викторович - доцент кафедры судебной медицины лечебного факультета ФГБОУ ВО «РНИМУ им. Н.И. Пирогова» МЗ РФ, канд. мед. наук, доцент, врач - судебно-медицинский эксперт, стаж работы по специальности 23 года;

Каниболоцкий Александр Алексеевич - заведующий патологоанатомическим отделением НИИ СП им. Н.В. Склифосовского, врач-патологоанатом высшей квалификационной категории, врач-судебно-медицинский эксперт, канд. мед. наук, доцент, стаж работы по специальности 20 лет;

Копецкий Игорь Сергеевич - заведующий кафедрой терапевтической стоматологоии ФГБОУ ВО «РНИМУ им. Н.И. Пирогова» МЗ РФ, д-р мед. наук, врач - стоматолог-терапевт, стаж работы по специальности 23 года, высшая квалификационная категория

произвела комиссионную судебную медицинскую экспертизу по материалам уголовного дела №11702240003000095 в связи с оказанием медицинской помощи Н.

Права эксперта, предусмотренные ст. 57 УПК РФ, разъяснены.

Об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ предупреждены.

Выводы

На основании данных предоставленных материалов уголовного дела №11702240003000095 и медицинских документов на имя Н., г. рождения, с учетом результатов дополнительных исследований, комиссия экспертов пришла к следующим выводам.

Вопрос №1: Какова причина смерти Н.?

Ответ: Учитывая данные клинической картины умирания, описанной в допросе врача-анестезиолога Г., а также результаты проведенного гистологического исследования и результатов судебно-медицинского исследования трупа, непосредственной причиной смерти гр-на Н. явилась острая сердечно-легочная недостаточность, осложнившая течение развивающейся аллергической реакции по анафилактоидному (немедленному) типу. Отсутствие иммунной лейкоцитарной реакции (эозинофилов) подтверждает кратковременность воздействия агента, вызвавшего развитие аллергической реакции.

Отмеченная клинико-морфологическая картина может быть характерна для неадекватной реакции организма пациента на лекарственные препараты, введенные Н. в стоматологическом центре «КРАНЭКС».

Достоверно установить, на какой из введенных Н. лекарственных препаратов развилась аллергическая реакция, не представляется возможным, так как каждый из указанных препаратов (самостоятельно либо в сочетании с другими препаратами) может вызывать развитие аллергической реакции.

Вопрос №2: Имелись ли нарушения в тактике и методике оказания Н. стоматологической помощи 25.10.2017 г. сотрудниками ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС»?

Ответ: Методика и тактика ведения пациента основываются на профессиональных знаниях и умениях группы специалистов стоматологического профиля, а на законодательном уровне в виде стандартов и (или) порядков оказания медицинской помощи пациентам с частичной вторичной адентией не закреплены.

Однако имеются «Клинические рекомендации (протоколы лечения) при диагнозе частичное отсутствие зубов (частичная вторичная адентия, потеря зубов вследствие несчастного случая, удаления или локализованного пародонтита)», которые утверждены постановлением №15 совета ассоциации общественных объединений «стоматологическая ассоциация России» от 30.09.2014 г. и в которых сказано, что лечение частичного отсутствия зубов при концевых дефектах производится с использованием как несъемного, так и съемного протезирования, а также возможно протезирование с использованием внутрикостных дентальных имплантатов: изготовление искусственных коронок и мостовидных протезов.

Нарушений в методике оказания Н. медицинской помощи не усматривается, лечение проводилось согласно клиническим рекомендациям, утвержденным профессиональным сообществом.

В представленной медицинской карте стоматологического больного №180728 на имя Н. имеются следующие недостатки:

Отмеченные недостатки ведения медицинской документации не являются существенными, не могли повлиять на состояние здоровья пациента и не состоят в причинно-следственной связи с наступившей смертью Н.

Вопрос №3: Имелись ли нарушения в тактике и методике оказания Н. анестезиологического пособия 25.10.2017 г., а также проведения в отношении него реанимационных мероприятий?

Ответ: В ходе проведения анестезиологического пособия Н. 25.10.2017 г. проводилась стандартная схема введения препаратов, соответственно нарушений в тактике и методике анестезиологического пособия не усматривается. Реанимационные мероприятия Н. были проведены в полном объеме исходя из оснащенности медицинского учреждения.

Вопросы №4-5: В случае установления, что причиной смерти Н. явился анафилактический шок, своевременно ли было диагностировано данное угрожающее жизни пациента состояние? Были ли реанимационные мероприятия Н. проведены своевременно, полно и адекватно?

Ответ: Из представленной медицинской карты стоматологического больного №180728 на имя Н. известно: «…​25.10.2017 г. в 17:05 было зафиксировано снижение пульса до 40 ударов в минуту, АД 110/70 мм рт.ст. был введен атропин 0,1% 0,5 и раствор «Дексаметазон» 8 мг. 17:10. «Остановка дыхания и падение АД. Начата сердечно-легочная реанимация - непрямой массаж сердца. Санация « ВДП», воздуховод ИВЛ мешком Амбу. «НМС/…​» в «соот» 30:2 в/в адреналин, атропин, преднизолон. Эффекта нет. Зрачки расширены, фотореакция отсутствует». 17:15. ЭИТ - Дефибрилляция (200, 200, 360 Дж) - «эффекта от лечения нет. Сердечная деятельность не определяется, продолжена сердечно-легочная реанимация, повторно введены препараты (адреналин, гормоны)».

Далее реанимационные мероприятия были оказаны сотрудниками скорой медицинской помощи. Оказанная помощь на месте вызова: НМС: ИВЛ (30:2) воздуховод. Sol. Adrenalini 0,1% - 1,0. Sol. Natrii Chloridi 0,9% 10,0. Результат оказания медицинской помощи без эффекта.

Оказанные мероприятия соответствуют правилам оказания медицинской помощи при анафилактическом шоке.

Реанимационные мероприятия на всех этапах оказания медицинской помощи были проведены Нужину В.В. своевременно, полно и адекватно.

Вопрос №6: Принят ли до проведения операции Н. комплекс мер, направленных на оценку состояния его здоровья для применения седации (анестезии)? Выявлялась ли возможность ее непереносимости?

Ответ: В медицинской карте стационарного больного №180728 имеется карта здоровья пациента, где гр-н Н. указал, что «проявления аллергии на лекарственные препараты, пищевые продукты, шерсть и прочее» - «нет».

Непосредственно перед протезированием 25.10.2017 г. гр-н Н. был осмотрен анестезиологом, врачом сделана запись в карте «в анамнезе аллергии не было». При отсутствии сведений о возникновении аллергических реакций дополнительные методы исследований не применяются.

Вопрос №7: Обоснованно ли в ходе операции применены убистезин и пропофол?

Ответ: Убистезин относится к препаратам, обладающим местноанестезирующим (местнообезболивающим) действием. Препарат является одним из современных и эффективных представителей группы местных анестетиков (местно действующих обезболивающих средств).

Пропофол относится к короткодействующим препаратам, используемым для проведения седации (успокаивающего воздействия на организм).

Лекарственные препараты убистезин и пропофол были использованы обоснованно, так как являются современными препаратами, применяемыми для местного обезболивания и успокаивающего действия на организм.

Вопрос №8: В случае выявления нарушений со стороны врачебного персонала находятся ли они в причинно-следственной связи с наступившей смертью Н.?

Ответ: Экспертной комиссией отмечены следующие нарушения при оформлении записей в представленной медицинской карте стоматологического больного Н. №180728, оформленной в ЗАО «СЦ КРАНЭКС»:

Дефекты ведения медицинской документации в причинно-следственной связи с наступившей смертью Н. не состоят.

Нарушений в методике оказания медицинской помощи <…​> экспертной комиссией не установлено. лечение Н. проводилось согласно клиническим рекомендациям, утвержденным профессиональным сообществом.

Оценка действий конкретных лиц не относится к компетенции судебно-медицинской экспертизы.

Эксперты

Врач - судебно-медицинский эксперт, заведующий кафедрой судебной медицины л/ф ФГБОУ ВО «РНИМУ им. Н.И. Пирогова» МЗ РФ доктор медицинских наук, профессор Е.М. Кильдюшов

Врач - судебно-медицинский эксперт, доцент кафедры судебной медицины л/ф ФГБОУ ВО «РНИМУ им. Н.И. Пирогова» МЗ РФ, кандидат медицинских наук, доцент Э.В. Туманов

Врач - судебно-медицинский эксперт, врач-патологоанатом, кандидат медицинских наук, доцент А.А. Каниболоцкий

Эксперт - стоматолог-терапевт, заведующий кафедрой терапевтической стоматологии ФГБОУ ВО «РНИМУ им. Н.И. Пирогова» МЗ РФ, доктор медицинских наук, профессор И.С. Копецкий

Эксперты однозначно сказали, что это был анафилактический шок, и даже подтвердили свое мнение результатами гистологического исследования. дело должно быть закрыто. Но у следователя на этот счет свое мнение. Разве может он закрыть дело? А что он скажет прокурору? А судье? Иваново маленький город, все друг друга знают. Поэтому как в старом анекдоте: «Должен-то он, может быть, и должен, да кто ж ему даст». Но как следователю поступить, как выполнить решение руководства? И следователь начинает повторную экспертизу. Для читателя поясню, что повторная экспертиза назначается в случае, если первоначальная была признана незаконной. Эксперты были заинтересованы в исходе дела, квалификация недостаточная, ну и так далее. Если нужно ответить на какой-то вопрос, не отраженный в экспертном заключении, назначают дополнительную экспертизу, которая уточняет какие-то детали. Но здесь следователь уверен: что бы он ни делал - все будет законным. У нас же Родственники!

Один раз преступив закон, остановиться уже невозможно, одно нарушение порождает другое. И наш с вами следователь здесь не исключение. Назначив повторную экспертизу, следователь был вынужден искать новых экспертов. Поясню. Существует закон о судебно-экспертной деятельности, который подробно описывает порядок назначения и проведения экспертиз по заданию следствия. Следователь не может сам выбирать экспертов, он должен поручить проведение экспертизы государственному экспертному учреждению, а уже руководитель этого учреждения выбирает экспертов. Это сделано для того, чтобы следователь, не мог каким-либо образом воздействовать на экспертное мнение. Он даже не должен знать, кого привлекут в качестве экспертов. Но у нас же Родственники, если вы помните. Прокурор и судья. И вот экспертная комиссия членов которой лично отобрал следователь, решает, что дело было не в анафилактическом шоке, а в передозировке пропофола, и возникла эта передозировка потому, что анестезиолог вводил его не через капельницу, а через шприц. А еще в штате не было сестры-анестезистки. Следовательно, реанимационные мероприятия не могли быть эффективными. Правда эксперты не указывают, в чем же выражалась эта самая «неэффективноть». Но лучше прочитайте сами.

Заключение эксперта (комиссионная судебно-медицинская экспертиза) №13

Судебная медицинская экспертиза назначена постановлением следователя по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК России по Ивановской области майором юстиции П. от 23.06.2019 г. по уголовному делу №11702240003000095, возбужденному по признакам преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ.

Место проведения экспертизы: г. Москва. *Экспертиза проведена комиссией в составе:

Права и обязанности, предусмотренные ст. 57 УПК РФ, разъяснены, одновременно эксперты предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения, о чем даны подписки.

Выводы

Основываясь на исследовательской части заключения, в соответствии с поставленными вопросами комиссия приходит к следующим выводам (для сохранения логической последовательности порядок ответов на вопросы постановления изменен).

1. Ответ на вопрос постановления №3 - Какими нормативными актами регламентируется деятельности врача - анестезиолога-реаниматолога примменительно к случаю с проведением оперативного вмешательства Н. и последующими реанимационными мероприятиями?

Деятельность врача - анестезиолога-реаниматолога любого ЛПУ регламентируется законодательством Российской Федерации (Федеральный закон от 21.11.2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»), приказом Минздрава России от 15.11.2012 г. №919-н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология»«, должностной инструкцией врача - анестезиолога-реаниматолога.

Медицинская помощь по профилю «анестезиология и реаниматология» оказывается на основе стандартов медицинской помощи и с учетом клинических рекомендаций (протоколов лечения).

2. Ответ на вопрос постановления №4 - Отвечают ли условия в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» установленным требованиям в части проведения анестезиологического и реанимационного пособия при проведении оперативных вмешательств, осуществленных в отношении Н.? Какие несоответствия имеются? Каким нормативным документом закреплены данные требования?

В соответствии с приказом Минздрава России от 15.11.2012 г. №919-н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология» медицинская помощь по профилю «анестезиология и реаниматология» может оказываться в следующих условиях:

«…​вне медицинской организации (по месту вызова бригады скорой медицинской помощи, а также в транспортных средствах при медицинской эвакуации);

амбулаторно (в условиях, не предусматривающих круглосуточное медицинское наблюдение и лечение);

в дневном стационаре (в условиях, предусматривающих медицинское наблюдение и лечение в дневное время, не требующих круглосуточного медицинского наблюдения и лечения);

стационарно (в условиях, обеспечивающих круглосуточное медицинское наблюдение и лечение).

Медицинские организации или их структурные подразделения (группа, отделения, центры), оказывающие первичную специализированную медико-санитарную помощь и специализированную, в том числе высокотехнологичную, медицинскую помощь по профилю «анестезиология и реаниматология», должны иметь специально оборудованные пациенто-места для профилактики и лечения боли и болезненных ощущений при медицинских вмешательствах, искусственного замещения или искусственного поддержания обратимо нарушенных функций жизненно важных органов и систем, которые могут располагаться в операционной, манипуляционной, диагностических кабинетах, противошоковых палатах, преднаркозной палате, палате пробуждения и других подразделениях.

Специально оборудованные места для оказания медицинской помощи по профилю « анестезиология и реаниматология» в плановой форме при диагностических, лечебных и иных медицинских вмешательствах организуются при потребности в их занятости на проведение анестезии не менее 70% рабочего времени в течение года».

Оборудование рабочего места анестезиолога, оказывающего медицинскую помощь по профилю «анестезиология и реаниматология» в дневном стационаре (в условиях, предусматривающих медицинское наблюдение и лечение в дневное время, не требующих круглосуточного медицинского наблюдения и лечения), должно соответствовать Приложению №3 к Порядку оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология», утвержденному приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 15.11.2012 г. №919н (Сумин С.А., Шаповалов К.Г. Учебник для подготовки кадров высшей квалификации. Анестезиология-реаниматология, том 1, часть 2, глава 22. Анестезия и интенсивная терапия в амбулаторной хирургии, п. 22.2. Оборудование рабочего места анестезиолога-реаниматолога, с. 821).

Условия в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» установленным требованиям в части проведения анестезиологического и реанимационного пособия при проведении оперативных вмешательств, осуществленных в отношении Н., не соответствуют:

По данным представленной документации на оборудование, протоколов допросов, протокола осмотра места происшествия (с фототаблицей) установлено, что в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» на момент проведения анестезиологического пособия Н. 25.10.2017 г. (согласно приложению №3 к Порядку оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология», утвержденному приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 15.11.2012 г. №919н) имелось следующее оборудование:

3. Ответ на вопрос постановления №5 - Где должно находиться оснащение, необходимое для проведения реанимационных мероприятий, в том числе для проведения сердечно-легочной реанимации?

Оснащение (оборудование), медицинские изделия и лекарственные препараты, необходимые для проведения анестезиологических и реанимационных мероприятий, в том числе для проведения сердечно-легочной реанимации, должны находиться в операционной, где проводится анестезиологическое пособие, «на расстоянии вытянутой руки от анестезиолога». До начала анестезиологического пособия все оборудование должно быть исправно, протестировано на срабатывание тревог, заряжено (или включено в источники питания), т.е. готово к немедленному использованию.

4. Ответ на вопрос постановления №6 - За какое время до анестезиологического пособия врач - анестезиолог-реаниматолог должен проводить беседу с пациентом, каким нормативным документом она регламентируется, имеются ли требования к ее продолжительности? Что в ходе беседы врач разъясняет пациенту? Какие сведения врач должен выяснить у пациента и отразить в медицинских документах? Какие рекомендации должен дать анестезиолог пациенту, в том числе относительно возможности управлять транспортным средством после оперативного вмешательства? Имеются ли нарушения (дефекты) в действиях врача - анестезиолога-реаниматолога на данном этапе и в чем они заключаются? Ответ на вопрос постановления №7 - Была ли необходимость в проведении дополнительных обследований Н. перед анестезиологическим пособием, чем это подтверждается?

Нормативные документы, регламентирующие время и продолжительность проведения предоперационного осмотра в настоящий момент в законодательной базе отсутствуют. Перечень предоперационных исследований не регламентирован и определяется базовыми знаниями врача, специалиста - анестезиолога-реаниматолога и локальным нормативным актом медицинской организации в соответствии со спецификой оказываемой медицинской помощи.

В соответствии с общепринятыми правилами, изложенными в учебно-методической литературе, проведение врачом - анестезиологом-реаниматологом обследования пациента с целью определения операционно-анестезиологического риска, установление диагноза органной недостаточности реализуются путем следующих действий:

Предоперационный осмотр пациентов врачом - анестезиологом проводится в соответствии с графиком его работы в конкретном ЛПУ. «Важнейшими предпосылками безопасного осуществления амбулаторных хирургических вмешательств с анестезиологическим обеспечением являются тщательный отбор, обследование и подготовка пациентов. Осмотр больного - составная часть отбора тех пациентов, которым возможно проведение операции и анестезии в амбулаторных условиях. Предоперационное обследование должно быть достаточным применительно к конкретному пациенту, характеру и виду вмешательства. Степень этой достаточности определяет анестезиолог. Базовый объем исследований показан для практически здоровых людей (ASA Операции в амбулаторных условиях могут быть выполнены у пациентов с оценкой объективного статуса ASA I-II, а также у пациентов ASA III в стадии ремиссии (Грицук С.Ф., 2014)» (Сумин С.А., Шаповалов К.Г. Учебник для подготовки кадров высшей квалификации. Анестезиология-реаниматология, том 1, часть 2, глава 22. Анестезия и интенсивная терапия в амбулаторной хирургии, п. 22.1. Предоперационная подготовка и оценка состояния пациента до операции, с. 814).

У пациента при осмотре анестезиологом выясняются следующие данные: настоящее самочувствие, перенесенные и/или сопутствующие заболевания сердечно-сосудистой системы, системы дыхания, печени, почек, эндокринной системы, переносил ли пациент ранее хирургические вмешательства с применением анестезиологического пособия. Сопутствующие заболевания могут осложнить анестезиологическое обеспечение, течение операции и ближайший послеоперационный период. Особенно опасными следует считать те из них, которые входят в группу заболеваний повышенного риска (пациенты с гипертонической болезнью, ишемической болезнью сердца, сахарным диабетом, ожирением). Аллергологический анамнез и случаи побочных, извращенных реакций на лекарственные средства выявляются весьма тщательно, в том числе у ближайших родственников. Уточняется настоящий прием лекарственных препаратов (доза, кратность, длительность использования, эффект). Проводится стандартный осмотр по системам органов. Проводится оценка лабораторных показателей [как минимум общий анализ крови, общий анализ мочи, биохимические показатели крови (общий белок, мочевина креатинин, билирубин, калий, натрий, трансаминазы (АЛТ, ACT), сахар крови), малая коагулограмма (МНО, протромбиновый индекс, длительность кровотечения)]. Функциональное исследование - ЭКГ, ФГ (или Rg легких). При выявлении отклонений от нормы при стандартном осмотре по системам органов и в лабораторных показателях рекомендуется консультация специалистов по профилю выявленных отклонений. При наличии хронических заболеваний состояние пациента должно быть в стадии компенсации, длительной ремиссии, анестезиологический риск не должен превышать риска хирургического вмешательства, пациент не должен иметь противопоказаний к амбулаторной хирургии.

«По состоянию пациента противопоказанием к амбулаторной хирургии являются: некорригированные функциональные нарушения (свыше III по ASA), абстиненция, прием препаратов, влияющих на ЦНС (ингибиторы МАО), ожирение, синдром обструктивного апноэ сна, предрасположенность к синдрому злокачественной гипертермии» (Сумин С.А., Шаповалов К.Г. Учебник для подготовки кадров высшей квалификации. Анестезиология-реаниматология, том 1, часть 2, глава 22. Анестезия и интенсивная терапия в амбулаторной хирургии, п. 22.1; Предоперационная подготовка и оценка состояния пациента до операции, табл. 22.1, с. 815).

Во время преднаркозного осмотра пациенту в доступной форме объясняются этапы анестезиологического обеспечения и необходимые мероприятия по подготовке к проведению анестезии (необходимость предоперационного голодания - 4-6 ч (для профилактики интрапослеоперационной тошноты и рвоты 4-6 ч - среднее время эвакуации пищи из желудка), возможно - прием седативных препаратов накануне и в день операции с целью стабилизации психоэмоционального фона).

При запланированном использовании лекарственного препарата - пропофола - «необходимо воздерживаться от управления транспортными средствами, механизмами и от занятий потенциально опасными видами деятельности, требующими повышенной концентрации внимания и быстроты психомоторных реакций…​ Действие пропофола обычно прекращается через 12 ч после окончания введения. Влияние пропофола…​ возраст и состояние пациента следует учитывать для принятия решения о сроках возобновления способности выполнения опасных или требующих определенного навыка видов деятельности, таких как вождение автомобиля…​» (инструкция по применению лекарственного препарата для медицинского применения «пропофол»).

Вся информация, отражающая данные анамнеза жизни, заболевания, данные объективного осмотра, интерпретация лабораторных и функциональных исследований, заключение о степени операционно-анестезиологического риска, план анестезиологического обеспечения и мероприятия, направленные на его подготовку отражаются в медицинской документации виде текстовой записи или стандартного протокола, утвержденного в данном ЛПУ.

В действиях врача-анестезиолога выявлены следующие нарушения.

На этапе объективного осмотра пациента ошибочно определен «избыточный вес 1-2 ст.». Для вынесения заключения по отклонению веса от нормы в соответствии с Клиническими рекомендациями общественной Общероссийской организации «Федерация анестезиологов-реаниматологов» «Периоперационное ведение больных с сопутствующим морбидным ожирением» необходимо было провести расчет индекса массы тела пациента (ИМТ): «…​для диагностики ожирения и определения его степени наиболее часто применяют индекс массы тела (ИМТ) (для лиц в возрасте 18-65 лет). ИМТ также показывает, существует ли при данном весе риск развития сопутствующих заболеваний. ИМТ рассчитывают по достаточно простой формуле (Duke J. Anesthesia secrets, 2005; Adams J.P., Murphy P.G. Obesity in anesthesia and intensive care // Br J Anaesth. 2000. Vol. 85. P. 91-108):

ИМТ = Вес (кг) / Рост² (м).

Для пациента Н. расчет проведен в двух вариантах, так как определение роста и веса в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» не проводилось - данные в карте отсутствуют, отсутствуют данные в записи врача анестезиолога-реаниматолога.

Классификация степени ожирения по ИМТ (Standards Committee, American Society for Bariatric Surgery. Guidelines for reporting esults in bariatric surgery // ObesSurg. 1997;7:521-522); Poirier P., Martin A. Alpert, Lee A. Fleisher, Paul D. Thompson, Harvey J. Sugerman, юга E. Burke, Picard Marceau, Barry A. Cardiovascular Evaluation ind Management of Severely Obese Patients Undergoing Surgery // irculation. 2009;120:86-95).

Согласно представленной таблице, у пациента Н. имелся не избыточный вес, а ожирение (1-й степени или 3-й степени).

Следует отметить, что при прохождении Н. периодического медицинского осмотра в ООО «Практика» 17.07.2017 г. ему был выставлен диагноз: ожирение II.

У пациентов с ожирением наблюдается тесная взаимосвязь между увеличением ИМТ и респираторными нарушениями.

Наиболее значимые изменения при ожирении:

Для скрининга ОСА трудно переоценить значение предельно простой так называемой STOP-Bang анкеты, чувствительность которой колеблется от 83 до 100% (Chung F., Yegneswaran В., Liao P. STOP questionnaire: a tool to screen patients for obstructive sleep apnea // Anesthesiology 2008;108:812-21).

STOP-Bang анкета для скрининга обструктивного сонного апноэ (ОСА).

Ответ «да» на 3 и более вопросов свидетельствует о высоком риске ОСА.

При дополнительном допросе потерпевшего - родственника Н. выяснено, что пациент громко храпел, во сне у него наблюдались остановки дыхания. Установлено, что Н. больше 55 лет, он мужчина, окружность шеи (приблизительно по данным прижизненных фотографий - более 40 см, по данным мед. карты (амбулаторной, заключение терапевта, данные АД при преднаркозном осмотре анестезиолога - 140/75 мм рт.ст.) - артериальная гипертензия, ИМТ = 33,2-41,9. Таким образом, 7 из 8 ответов - «да».

После определения ИМТ врачу анестезиологу-реаниматологу необходимо было провести опрос по STOP-Bang анкете для скрининга обструктивного сонного апноэ.

«Выявление ОСА требует от анестезиолога настороженности, так как его наличие определяет повышенную чувствительность к седативным препаратам, высокую частоту трудной масочной ИВЛ, гиповентиляции, гипоксемии и послеоперационных легочных осложнений. Как правило, длительно существующий синдром ОСА вызывает легочную и системную гипертензию, поражение миокарда, персистирующую гиперкапнию гипоксемию, компенсаторный эритроцитоз. Была доказана взаимосвязь ОСА и нарушений со стороны сердечно-сосудистой системы в виде фибрилляции предсердий, системной гипертензии, легочной гипертензии инсультов, заболеваний коронарных артерий, гиперкоагуляции, внезапной смерти во время сна (Bradley T.D., Floras J.S. Obstructive sleep apnea and its cardiovascular consequences // Lancet. 2009;373:82-93; Somers V.K., White D.P., Amin R. Sleep apnea and cardiovascular disease // Circulation. 2008;118:1080-1111)» (Клиническими рекомендациями общественной Общероссийской организации «Федерация анестезиологов и реаниматологов» «Периоперационное ведение больных с сопутствующим морбидным ожирением»).

Наличие двух факторов - ожирения и обструктивного сонного апноэ (ОСА) - является противопоказанием для проведения амбулаторного анестезиологического обеспечения хирургического вмешательства.

При планировании анестезиологического пособия врачом - анестезиологом-реаниматологом не запланирован способ поддержания проходимости дыхательных путей во время анестезиологического пособия и, соответственно, не проведена оценка дыхательных путей: не учтен и не фиксирован факт короткой шеи у пациента (прижизненные фото), нет оценки зева по Малампатти, не проведено прогнозирование трудной масочной вентиляции - Шкала MOANS и т.д. (Клинические рекомендации общественной Общероссийской организации «Федерация анестезиологов и реаниматологов» «Обеспечение проходимости верхних дыхательных путей в стационаре»).

«При спонтанной вентиляции у данной категории пациентов велик риск гиповентиляции и аспирации желудочного содержимого (Hines R.L., Marschall К.Е. Anesthesia and Co-Existing Disease, 2008). Масочная вентиляция также часто затруднительна. В связи с этим необходимо иметь под рукой полный набор воздуховодов (Bellami M. Struys M. Anesthesia for the Overweight and Obese Patient, 2007). Если продолжительность операции может оказаться более 15 мин, то безопаснее интубировать трахею в плановом порядке и проводить управляемую вентиляцию легких. Варианты масочной ИВЛ, использования надгортанных воздуховодов различной конструкции следует признать небезопасными, так как они не предотвращают аспирацию и регургитацию. При неблагоприятном развитии событий ситуация может осложниться ларингоспазмом и бронхиолоспазмом, быстрой гипоксемией и десатурацией. Масочная ИВЛ в подобной ситуации может оказаться крайне затруднительной или даже невозможной, а срочная интубация травматична и с меньшими шансами на успех по сравнению с плановой процедурой)» (Клинические рекомендации общественной Общероссийской организации «Федерация анестезиологов и Реаниматологов» «Периоперационное ведение больных с сопутствующим морбидным ожирением») (ожирение, обструктивное сонное апноэ, короткая шея; the Overweight and Obese Patient, 2007). Если продолжительность операции может оказаться более 15 мин, то безопаснее интубировать трахею в плановом порядке и проводить управляемую вентиляцию легких.

Прочитали. Правда, здорово? «А как же гистология?» - спросите ы. Но разве могут иметь значение какие-то стеклышки (гистологиеские срезы), если дано задание посадить.

Во время работы над книгой врачу-анестезиологу и главному врачу предъявлено обвинительное заключение по ч. 2 ст. 238 УК РФ. то оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителя, повлекшее по неосторожности смерть человека. А это, ни много ни мало, до пяти лет лишения свободы. Преступление считается умышленным. Обвиняют врачей в том, то пропофол применялся ими умышленно, они знали, что применять его нельзя, и делали они это исключительно из корыстных соображений. Но ведь его же везде применяют. Амбулаторная стоматология благодаря пропофолу шагнула вперед, поскольку стало возможным в амбулаторных условиях выполнять операции, о которых раньше нельзя было и подумать. Я привожу обвинительное заключение только в отношении главного врача исключительно ля экономии времени читателя и печатного пространства. Обвинение анестезиологу не сильно отличается.

Постановление о привлечении в качестве обвиняемого г. Иваново 21 августа 2019 г.

Следователь по особо важным делам первого отдела по расследования особо важных дел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ивановской области майор юстиции П., рассмотрев материалы уголовного дела №11702240003000095, установил:

К. совершил оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, совершенное группой лиц по предварительному сговору, повлекшее по неосторожности смерть человека, при следующих обстоятельствах.

28.06.2002 г. закрытое акционерное общество «Стоматологический центр КРАНЭКС» (ОП>Н 1033700076255, ИНН 3729028352) зарегистрировано Регистрационной палатой администрации города Иваново, о чем 14.03.2003 г. Инспекцией Министерства Российской Федерации по налогам и сборам по г. Иваново внесена запись в Единый государственный реестр юридических лиц о юридическом лице, зарегистрированном до 01.07.2002 г.

07.07.2015 г. ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» в Департаменте здравоохранения Ивановской области получена лицензия за №ЛО-37-01-000989 на осуществление медицинской деятельности, в соответствии с которой и приложением №1 к ней в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС», расположенном по адресу: г. Иваново, ул. Карла Маркса, д. 30, при оказании первичной, в том числе доврачебной, врачебной и специализированной, медико-санитарной помощи организуются и выполняются работы (услуги): при оказании первичной специализированной медико-санитарной помощи в амбулаторных условиях по анестезиологии и реаниматологии.

Приказом от 05.11.2015 г. №043-к главным врачом ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» с 06.11.2015 г. назначен К.

В соответствии с п. 14.1, 14.2, 14.7.6 Устава ЗАО «Стоматологический Центр КРАНЭКС» функции единоличного исполнительного органа Общества осуществляет главный врач, к компетенции которого относятся все вопросы руководства текущей деятельностью Общества, за исключением вопросов, отнесенных к компетенции общего собрания акционеров или совета директоров. Главный врач обязан в том числе ежегодно составлять штатное расписание согласно сметам расходов и представлять на утверждение совету директоров.

В неустановленные следствием месте и время, после назначения на должность главного врача ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» К., действуя умышленно и из корыстных побуждений, в целях увеличения прибыли организации, принял решение об оказании в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» на основании заключаемых с гражданами договоров платных медицинских услуг по анестезиологии и реанимации, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, а именно о применении седации пациентов в ходе оперативных вмешательств по имплантации с использованием анестезиологического пособия «Пропофол-Липуро» 10 мг/м, который в соответствии с инструкцией по применению лекарственного препарата для медицинского назначения должен применяться только в стационарах или соответствующим образом оборудованных дневных стационарах. При этом К. заведомо знал, что для оказания указанных выше услуг в ЗАО « Стоматологический центр КРАНЭКС» отсутствуют условия для применения лекарственного препарата «Пропофол-Липуро» 10 мг/м и обязательные для проведения анестезиологического и реаниматологического пособия: аппарат наркозный (полуоткрытый и полузакрытый контуры) с дыхательным автоматом, волюметром, монитором концентрации кислорода, углекислоты и герметичности дыхательного контура (не менее одного испарителя для испаряемых анестетиков); набор для интубации трахеи, включая ларингеальную маску, ларингеальную маску для интубации трахеи и комбинированную трубку; автоматический анализатор газов крови, кислотно-щелочного состояния, электролитов, глюкозы; аппарат искусственной вентиляции легких. А также в штате отсутствует организации медицинская сестра-анестезист, что предусмотрено приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 15.11.2012 г. №919н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю "анестезиология и реаниматологи", и осознавал, что оказание таких услуг в описанных обстоятельствах не отвечает требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей. Несмотря на это, 01.12.2016 г. К. утвердил прейскурант на хирургический прием в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС», согласно которому указанной организацией оказываются в том числе услуги по седации во время операций по имплантации. При этом К. не предвидел возможности наступления общественно опасных последствий своих действий и бездействий в виде наступления смерти пациента, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия.

Продолжая свои преступные действия по оказанию в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» услуг по анестезиологии и реаниматологии, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, приказом от 26.12.2016 г. № СТ54-К К. принял на работу в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» с 26.12.2016 г. на должность врача - анестезиолога-реаниматолога лечебного отделения Г. При этом в ходе собеседования при приеме на работу в один из дней декабря 2016 г. К., находясь в своем рабочем кабинете по адресу: г. Иваново, ул. Карла Маркса, д 30, сообщил Г. о том, что в случае трудоустройства в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» Г. должна будет осуществлять седацию пациентов в ходе оперативных вмешательств с применением анестезиологического пособия «Пропофол-Липуро» 10 мг/м, а также рассказал Г. об имеющемся для этого в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» оборудовании. В свою очередь Г., имея высшее медицинское образование, прошедшая в период с 12.01.2015 по 06.02.2015 г. обучение по повышению квалификации в ФДПО ИПО ГБОУ ВПО ИвГМА Минздрава России по дополнительной профессиональной программе «Анестезиология-реаниматология» с получением 06.02.2015 г. удостоверения о повышении квалификации № <…​> и имеющая сертификат специалиста № <…​> (регистрационный номер <…​>), выданный 06.02.2015 в ГБОУ ВПО ИвГМА Минздрава России и свидетельствующий о том, что она допущена к осуществлению медицинской деятельности по специальности « Анестезиологияреаниматология», заведомо осознавая, что условия ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» не соответствуют требованиям, установленным приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 15.11.2012 г. №919н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю "анестезиология и реаниматология"» в части оснащения необходимым оборудованием и отсутствием в штате организации медицинской сестры-анестезиста, и осознавая, что при наличии указанных обстоятельств оказание анестезиологического и реанимационных пособий не будет отвечать требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей и может повлечь неблагоприятные последствия вплоть до смерти пациента, действуя из корыстных побуждений, с предложением К. согласилась, вступив тем самым в преступный сговор на совершение указанного преступления. При этом Г. не предвидела в результате своих и К. действий и бездействий возможности наступления общественно опасных последствий в виде наступления смерти пациента, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должна была и могла предвидеть эти последствия.

После этого в период с 26.12.2016 по 25.10.2017 г., действуя умышленно, группой лиц по предварительному сговору, в отсутствие в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» по адресу: г. Иваново, ул. Карла Маркса, д. 30 необходимых условий и оборудования для применения лекарственного препарата «Пропофол-Липуро» 10 мг/м К. заключил от имени ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» не менее чем с 50 пациентами договоры на оказание платных медицинских услуг по анестезиологии и реаниматологии, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, а Г., действуя согласованно с К., непосредственно выполнила указанные услуги. При этом в результате описанных выше действий К. и Г. при оказании данных услуг создавали с учетом ненадлежащей оснащенности ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» реальную угрозу жизни и здоровья пациентов в ходе проведения оперативных вмешательств.

Продолжая свои преступные действия, 17.10.2017 г. между ЗАО «Стоматологический Центр КРАНЭКС» в лице главного врача К. («Исполнитель») и пациентом Н., <…​> г. рождения, заключен договор возмездного оказания стоматологических услуг, в соответствии с условиями которого Исполнитель обязан оказывать качественные стоматологические услуги пациенту с применением необходимых материалов, инструментов, оборудования, методов лечения, разрешенных на территории РФ, выполнять все возможные действия для предупреждения осложнений в процессе лечения (п. 3.1.3, 3.1.4 Договора). Согласно п. 5.1 Договора исполнитель несет ответственность за соблюдение норм санитарно-гигиенического режима, эксплуатации медицинского оборудования, методик лечения, профессиональной этики, ведения медицинской документации.

25.10.2017 г. Н. прибыл в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» по адресу г. Иваново, ул. Карла Маркса, д. 30, после предварительных консультаций о возможности имплантирования. Операцию по установке имплантов и синус-лифтингу Н. в кабинете №12 по указанному выше адресу около 16:00 начал проводить врач стоматолог-хирург З. с участием медицинской сестры В. и врача анестезиолога-реаниматолога Г., которой для седации пациента при проведении оперативного вмешательства Н. применялось анестезиологическое пособие в виде препарата «Пропофол-Липуро» 10 мг/мл.

При этом Г., заведомо зная, что в указанном помещении ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» отсутствуют обязательные для проведения анестезиологического и реаниматологического пособия: аппарат наркозный (полуоткрытый и полузакрытый контуры) с дыхательным автоматом, волюметром, монитором концентрации кислорода, углекислоты и герметичности дыхательного контура (не менее одного испарителя для испаряемых анестетиков); набор для интубации трахеи, включая ларингеальную маску, ларингеальную маску для интубации трахеи и комбинированную трубку; автоматический анализатор газов крови, кисло-щелочного состояния, электролитов, глюкозы; аппарат искусственной вентиляции легких, а также отсутствует медицинская сестра-анестезист, предусмотренные приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 15.11.2012 г. №919н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю "анестезиология и реаниматология"» и осознавая, что оказание таких услуг в описанных обстоятельствах не отвечает требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий своих действий и бездействий в виде наступления смерти Н., хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должна была и могла предвидеть эти последствия, действуя согласованно с главным врачом К., приступила к оказанию Н. платных анестезиологических услуг.

При этом Г. в ходе приема Н. 24.10.2017 г. в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС», а также непосредственно перед началом оперативного вмешательства 25.10.2017 г., ненадлежащим образом исполняя свои профессиональные обязанности, не уделила должного внимания предоперационному обследованию Н., не провела необходимые лечебно-диагностические мероприятия (измерение массы тела, измерение роста, скрининг обструктивного сонного апноэ), недооценив риск возможных осложнений при проведении анестезиологического пособия, связанных с особенностями пациента (ожирение, обструктивное сонное апноэ, короткая шея), при наличии которых, а также с учетом недостаточного оснащения операционной имелись противопоказания для осуществления седации Н. в амбулаторных условиях.

Кроме того, Г. перед применением седации Н. не провела тестирование имеющегося оборудования на предмет исправности, не подключила к пациенту датчики монитора для регистрации ЭКГ и контроля дыхания, не подготовила медицинские изделия для поддержания проходимости дыхательных путей, не подготовила к работе концентратор кислорода.

Далее Г., достоверно зная о том, что Н. на момент проведения операции достиг возраста 61 год, что в соответствии с инструкцией по применению лекарственного препарата для медицинского назначения «Пропофол-Липуро» 10 мг/мл обусловливало необходимость уменьшения дозы введения препарата с меньшей скоростью его введения, пренебрегла требованиями указанной инструкции и, находясь в кабинете №12 ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» по адресу: г. Иваново, ул. Карла Маркса, д. 30, в период времени с 16:00 до 17:05 ввела Н. внутривенно болюсным способом (дробно) дозу препарата «Пропофол-Липуро» 10 мг/мл, явно превышающую рекомендуемую для такого пациента и данной схемы введения, а именно ввела начальную дозу указанного препарата - 20 мл, приведя потерпевшего в состояние вводного наркоза (начального этапа общей анестезии, а не седации), после чего внутривенно ввела дробно Н. препарат «Пропофол-Липуро» 10 мг/мл в количестве 30 мл в течение 50 мин по 2-3 мл вместо рекомендуемых 1-2 мл, что приводило к быстрому увеличению глубины седации. При этом в нарушение требований инструкции по применению лекарственного препарата для медицинского назначения «Пропофол-Липуро» 10 мг/мл, согласно которым с целью контроля скорости инфузии и предупреждения случайного неконтролируемого введения больших объемов препарата рекомендуется всегда использовать инфузионные системы, шприцевые и волюметрические насосы, Г. при применении анестезиологического пособия Н. не использовала имеющийся в ее распоряжении насос инфузионный (шприцевой).

При этом Г., не обеспечив должный уровень анестезиологической безопасности потерпевшего и обязательное адекватное мониторное наблюдение при проведении анестезиологического пособия, продолжала вводить Н. анестезирующее средство «Пропофол-Липуро» до 17:05 25.10.2017 г. до появления признаков, указывающих на резкое падение показателей жизнедеятельности пациента, вплоть до обнаружения у Н. брадикардии.

После этого, несмотря на предпринятые Г. реанимационные мероприятия, а также оказание медицинской помощи Н. прибывшими сотрудниками скорой медицинской помощи, в 17:42 25.10.2017 г. была констатирована смерть пациента.

Таким образом, К. и Г., действуя умышленно и согласованно, группой лиц по предварительному сговору, оказали в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» услуги, не отвечающие требованиям безопасности жизни и здоровья потребителя, что выразилось в:

Таким образом, К. при оказании медицинских услуг Н. нарушил требования должностной инструкции главного врача ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС», утвержденной 06.11.2015 г., в соответствии с которой главный врач обеспечивает организацию оказания квалифицированной медицинской помощи населению в соответствии с современными требованиями; руководствуется в своей деятельности действующим законодательством, приказами, указаниями, распоряжениями инструкциями вышестоящих органов здравоохранения, уставом учреждения, настоящей должностной инструкцией и правилами внутреннего трудового распорядка. Кроме того, К. нарушены п. 1, 3, 4 раздела II должностной инструкции, в соответствии с которыми главный врач для выполнения своих функций обязан обеспечить:

Согласно разделу IV должностной инструкции главного врача К. несет ответственность в том числе за уровень и качество лечебно-диагностического процесса в учреждении в соответствии с современными требованиями и уровнем развития науки и техники; правильную расстановку и использование медицинских и других кадров, своевременное и полное укомплектование должностей.

В свою очередь, Г. были нарушены требования должностной инструкции врача анестезиолога-реаниматолога ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС», утвержденной 23.12.2016 г. главным врачом, а именно:

Кроме того, в результате умышленных согласованных преступных действий и бездействия К. и Г. при оказании в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС» медицинских услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, а также вследствие ненадлежащего исполнения Г. своих профессиональных обязанностей были нарушения требования:

Дефекты оказания анестезиологического пособия привели к развитию осложнений анестезиологического пособия (брадикардия, острая сердечно-сосудистая недостаточность), которые не были устранены в ходе неполных и неадекватных реанимационных мероприятий и находятся в прямой причинно-следственной связи со смертью Н.

Согласно п. 25 приказа Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 24.04.2008 г. №194н « Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» «ухудшение состояния здоровья человека, обусловленное дефектом оказания медицинской помощи, рассматривается как причинение вреда здоровью».

В данном случае ухудшение состояния здоровья (брадикардия, острая сердечно-сосудистая недостаточность) Н. было связано с дефектами анестезиологического пособия и в соответствии с п. 6.2 приказа Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 24.04.2008 г. №194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» является вредом здоровью, опасным для жизни и расценивается как ТЯЖКИЙ вред здоровью.

Таким образом, К. и Г., действуя группой лиц по предварительному сговору умышленно оказали в период с 17.10.2017 по 25.10.2017 г. в ЗАО «Стоматологический центр КРАНЭКС», расположенном по адресу: г. Иваново, ул. Карла Маркса, д. 30, платные медицинские услуги, не отвечающие требованиям безопасности жизни и здоровья потребителя, повлекшие в результате описанных выше действий и бездействий К. и Г. ввиду допущенной ими небрежности смерть Н., наступившую 25.10.2017 г. в 17:42, при этом К. и Г. не предвидели возможности наступления общественно опасных последствий своих действий и бездействий в виде наступления смерти Н., хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должны были и могли предвидеть эти последствия.

Допущенные К. и Г. группой лиц по предварительному сговору нарушения в организации и предоставлении Н. платных медицинских услуг, а также ненадлежащее исполнение Г. своих профессиональных обязанностей находятся в прямой причинно-следственной связи со смертью Н.

Таким образом, К. совершил преступление, предусмотренное п. «а», «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 171 и 172 (175) УПК РФ

ПОСТАНОВИЛ:

привлечь К. <…​> г. рождения, уроженца <адрес>, в качестве обвиняемого по уголовному делу №11702240003000095, предъявив ему обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. «а», «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ, о чем ему объявить.

Следователь ____________

Настоящее постановление мне обяъевлено «__» ___________ 20__ г. в __ ч __ мин, его текст __________________________________

(прочитан лично или вслух следователем, руководителем следственного органа, дознавателем).

Сущность предъявленного обвинения разъяснена. Также мне разъяснены права, предусмотренные ч. 3, 4 ст. 47 УПК РФ, согласно которой обвиняемый вправе:

Также мне разъяснено, что в соответствии с ч. 5 ст. 47 УПК РФ участие в уголовном деле защитника или законного представителя обвиняемого не служит основанием для ограничения какого-либо права обвиняемого.

Я назвал данную главу "Заложники". Оба врача стали заложниками мнения судебных медиков, которые в нарушение закона дали следователю «экспертное» заключение, которое ему было нужно. Могут ли вырваться врачи из этого круга? Боюсь, что нет. В Иванове х наверняка посадят, круговая порука и родственные связи не оставляют им шансов на оправдание. Вот если удастся перевести это дело другой регион, ну или хотя бы в другой район области, где влияние родственников потерпевшего не будет столь сильным, шансы быть оправданными резко возрастают. Надо будет отправить экземпляр ниги с закладкой на этом месте в Генеральную прокуратуру. Вдруг поможет.

В этой главе не будет страшных историй про погибших пациентов и посаженных врачей. Мне кажется, что трех рассмотренных ел вполне достаточно, чтобы читатель понял, что у нашего суда вно обвинительный уклон, и, попав под каток следствия, вырваться из-под него очень и очень сложно. Что любое действие, любую манипуляцию, которую проводит врач, необходимо оценивать не только а предмет ее необходимости и обоснованности с чисто медицинской точки зрения, но и стараться предвидеть возможные правовые последствия своих действий. К сожалению, для врачей и организаторов здравоохранения наступило время юристов. И любая экономия а правовом сопровождении медицинской организации оборачиваются многомиллионными убытками, уголовными и административными делами, разбитыми судьбами, увольнением главных врачей укреплением той самой стены, о которой я писал в начале книги. Как бы это не парадоксально звучало, хороший юрист никогда не будет доводить дело до жесткого судебного противостояния, постарается сгладить конфликт, предложить решение, удовлетворяющее обе стороны конфликта. А если дело дойдет до суда, решить го в соответствии с законом.

Все чаще стали появляться решения судов, которые подходят к рассмотрению дел неформально, не ограничиваясь мнением медицинских экспертов. Приводя в чувство как пациентов, которые перестали считать врачей за людей, а относятся к ним как к обслуживающему бесправному персоналу, так и врачей, относящихся пациентам как источнику финансирования, забывая, что каждый пациент - это в первую очередь человек, со своими проблемами, страхами и болезнями. В качестве примера такого неформального подхода хочу предложить вашему вниманию одно интересное гражданское дело, которое прошло все инстанции вплоть до Верховного уда Российской Федерации.

В мае 2014 г. пациентка Васильева находилась на лечении в Якуткой городской больнице по поводу ограничения движения в правом коленном суставе, головных болей, слабости в нижних конечностях.

В основу решения Якутского городского суда и ВС РФ положены одни и те же основания и нормативные акты, но выводы носят диаметрально противоположный характер.

Основное и принципиальное различие между решением и определением двух судов заключается в предмете доказывания. В частности, суд первой инстанции говорит о том, что истцом не доказан факт оказания ей ненадлежащей медицинской помощи, повлекшей за собой причинение вреда здоровью. ВС РФ указывает, что бремя доказывания надлежащей медицинской помощи, в силу презумпции вины, лежит на ответчике, а истец лишь доказывает причинение ему морального вреда. Именно поэтому дело и было направлено на новое рассмотрение.

Данное судебное дело представляет собой большой практический интерес, поскольку раскрывает новые возможности для юристов, работающих на стороне пациентов, по взысканию компенсации морального вреда с медицинских организаций.

ВС РФ говорит о недопустимости формального подхода к делу, а также напоминает, что ни одно из доказательств не имеет для суда заранее установленной силы. В частности, речь идет о судебно-медицинской экспертизе, а ведь большая часть судебных решений как раз базируется именно на мнении экспертов и кладется судами в основу решений и приговоров.

Определение ВС РФ №74-КГ19-5 от 24.06.2019 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе председательствующего Пчелинцевой Л.М., судей Вавилычевой Т.Ю. и Жубрина М.А. рассмотрела в открытом судебном заседании 24.06.2019 г. гражданское дело по иску по иску Васильевой Галины Гаврильевны к государственному бюджетному учреждению Республики Саха (Якутия) «Якутская городская больница №2» о компенсации морального вреда, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи, по кассационной жалобе представителя Васильевой Г.Г. по доверенности Колодезникова А.В. на решение Якутского городского суда Республики Саха (Якутия) от 11.04.2018 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 18.06.2018 г., которыми в удовлетворении иска отказано.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Вавилычевой Т.Ю., выслушав объяснения представителей государственного бюджетного учреждения Республики Саха (Якутия) «Якутская городская больница №2» Николаевой Н.И. и Романовой С.П., возражавших против удовлетворения кассационной жалобы, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Засеевой Э.С., полагавшей судебные постановления подлежащими отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации установила:

Васильева Г.Г. 1.08.2017 г. обратилась в суд с иском к государственному бюджетному учреждению Республики Саха (Якутия) «Якутская городская больница №2» (далее также - Якутская городская больница №2, больница) о взыскании компенсации морального вреда, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи.

В обоснование заявленных требований Васильева Г.Г. указала, что с 8 по 23.05.2014 г. находилась на стационарном лечении в Якутской городской больнице №2, куда она поступила с жалобами на ограничение движения в правом коленном суставе, головные боли, слабость в нижних конечностях. Васильева Г.Г. и ее представитель Колодезников А.В. обращались к дежурному врачу для вызова травматолога и хирурга, однако данными специалистами Васильева Г.Г. осмотрена не была.

После выписки из больницы состояние ее здоровья не улучшилось, в связи с чем 7.08.2014 г. она обратилась в межполиклинический центр лучевой диагностики государственного бюджетного учреждения Республики Саха (Якутия) «Якутская городская больница №3», где по результатам проведенной компьютерной томографии у нее был выявлен застарелый несросшийся перелом правой бедренной кости.

Васильева Г.Г. и ее представитель Колодезников А.В., считая, что Якутской городской больницей №2 Васильевой Г.Г. была некачественно оказана медицинская помощь, обратились с письменными жалобами в Министерство здравоохранения Республики Саха (Якутия) и прокуратуру города Якутска.

По факту некачественного оказания Васильевой Г.Г. медицинской помощи в Якутской городской больнице №2 Территориальным органом Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Республике Саха (Якутия) была проведена внеплановая документальная проверка, по результатам которой были выявлены нарушения больницей ч. 5 ст. 70, п. 1 ч. 2 ст. 73, ст. 90 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

По требованию прокуратуры города Якутска акционерным обществом «Государственная страховая медицинская компания "Сахамедстрах" была проведена целевая экспертиза качества медицинской помощи, также выявившая ряд нарушений в работе сотрудников Якутской городской больницы №2 при оказании медицинской помощи Васильевой Г.Г.

Васильева Г.Г., указывая, что некачественно оказанные медицинские услуги причинили ей нравственные и физические страдания, выразившиеся в переживаниях, связанных с опасением за жизнь и здоровье, что привело к ухудшению состояния ее здоровья, а именно к повышению давления, подавленному эмоциональному состоянию, стрессу, депрессии, плохому настроению, душевной боли из-за неправильного диагноза и назначенных препаратов, и ссылаясь на п. 9 ч. 5 ст. 19, ст. 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, просила суд взыскать с Якутской городской больницы №2 компенсацию морального вреда в связи с некачественным оказанием медицинской помощи в размере 1 200 000 руб.

Представители Якутской городской больницы №2 в суде иск не признали.

Решением Якутского городского суда Республики Саха (Якутия) от 11.04.2018 г. Васильевой Г.Г. в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 18.06.2018 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Верховный Суд Российской Федерации, представителем Васильевой Г.Г. по доверенности Колодезниковым А.В. ставится вопрос об отмене принятых по делу судебных постановлений как незаконных.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Вавилычевой Т.Ю. от 18.02.2019 г. Васильевой Г.Г. восстановлен срок на подачу кассационной жалобы на решение Якутского городского суда Республики Саха (Якутия) от 11.04.2018 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 18.06.2018 г.

По результатам изучения доводов кассационной жалобы судьей Верховного Суда Российской Федерации Вавилычевой Т.Ю. 5.03.2019 г. дело было истребовано в Верховный Суд Российской Федерации, и ее же определением от 20.05.2019 г. кассационная жалоба с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

В судебное заседание суда кассационной инстанции не явились надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения дела истец Васильева Г.Г. и представители третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, Министерства здравоохранения Республики Саха (Якутия), акционерного общества «Государственная страховая медицинская компания «Сахамедстрах», Территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Республике Саха (Якутия), сведений о причинах неявки не представили. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь ст. 385 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, письменных возражений на нее представителя Якутской городской больницы №2 Васильевой С.А., Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит жалобу подлежащей удовлетворению, поскольку имеются основания для отмены в кассационном порядке обжалуемых судебных постановлений.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (ст. 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации приходит к выводу о том, что при рассмотрении настоящего дела судами первой и апелляционной инстанций были допущены такого рода существенные нарушения норм материального и процессуального права, и они выразились в следующем.

Судом установлено и следует из материалов дела, что Васильева Г.Г., 10.06.1960 г. рождения, является инвалидом I группы бессрочно.

Согласно выписному эпикризу Якутской городской больницы №2, в период с 8 по 23.05.2014 г. Васильева Г.Г. находилась на стационарном лечении в этом медицинском учреждении. При поступлении в больницу Васильева Г.Г. жаловалась на ограничение движения в правом коленном суставе, головные боли, слабость в нижних конечностях. 23.05.2014 г. Васильева Г.Г. выписана из больницы с улучшением.

7.08.2014 г. в межполиклиническом центре лучевой диагностики государственного бюджетного учреждения Республики Саха (Якутия) « Якутская городская больница №3» Васильевой Г.Г. было проведено рентгеновское обследование, по результатам которого у Васильевой Г.Г. обнаружен застарелый, несросшийся надвертельный перелом правой бедренной кости.

3.09.2014 г. представитель Васильевой Г.Г. - Колодезников А.В. обратился в Министерство здравоохранения Республики Саха (Якутия) с заявлением о ненадлежащем исполнении медицинским персоналом Якутской городской больницы №2 и бригадами скорой помощи, вызываемыми Васильевой Г.Г. на дом, своих обязанностей по предоставлению ей медицинской помощи.

По поводу оказания Якутской городской больницей №2 Васильевой Г.Г. медицинской помощи ненадлежащего качества Колодезников А.В. также обращался в Территориальный орган Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Республике Саха (Якутия).

По данному обращению Территориальным органом Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Республике Саха (Якутия) были проведены внеплановые документарные проверки качества оказания медицинской помощи Васильевой Г.Г. в названном медицинском учреждении, и в действиях сотрудников больницы выявлены нарушения ч. 3 ст. 70, п. 1 ч. 2 ст. 73, ст. 90 Федерального закона от 21.11.2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», а именно при оказании медицинской помощи Васильевой Г.Г. в Якутской городской больнице №2 не проведен полный объем диагностических мероприятий для уточнения диагноза: не проведены консультации травматолога, хирурга, рентгенография тазобедренного сустава, не учтены жалобы пациентки на боли, ограничение движений, усиление боли при движении в правой нижней конечности, не сделан снимок правого коленного сустава, заведующим отделением не проведен внутренний контроль полноты диагностических мероприятий. Согласно выводам Территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Республике Саха (Якутия), при оказании медицинской помощи Васильевой Г.Г. в Якутской городской больнице №2 было нарушено право пациентки на оказание доступной и качественной медицинской помощи.

По результатам проверки Территориальным органом Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Республике Саха (Якутия) 7.04.2015 г. составлен акт, и Якутской городской больнице №2 выдано предписание об устранении выявленных нарушений.

По фактам, указанным в актах внеплановых документарных проверок качества оказания медицинской помощи Васильевой Г.Г. в Якутской городской больнице №2, в этом медицинском учреждении проведено служебное расследование, в ходе которого выявлены дефекты ведения первичной медицинской документации Васильевой Г.Г. в период получения стационарного лечения в больнице со стороны дежурных и лечащих врачей, в связи с чем приказом Якутской городской больницы №2 от 21.04.2015 г. №221/1-П определен комплекс мер, направленных на усиление контроля качества оказания медицинской помощи больным в стационарном отделении больницы.

Согласно справке служебного расследования комиссии по факту оказания медицинской помощи Васильевой Г.Г. в стационарном отделении Якутской городской больницы №2 (дата в документе отсутствует), при поступлении в стационарное отделение больницы пациентка Васильева Г.Г. жаловалась на головные боли, общую слабость, боли по ходу правой ноги, слабость в правой конечности. Из анамнеза болезни выявлено, что Васильева Г.Г. считает себя больной с 30.04.2014 г., когда появилось онемение в правой ноге. Во время лечения Васильевой Г.Г. в стационарном отделении Якутской городской больницы №2 рентгенография правого коленного сустава ей проведена не была ввиду отсутствия технической возможности уложить правую ногу для обследования из-за имеющейся у пациентки контрактуры правого коленного сустава. По мнению комиссии, отсутствие у Васильевой Г.Г. клинических признаков перелома шейки бедра, отсутствие критериев отбора для осмотра травматолога, утвержденного приказом Управления здравоохранения города Якутска от 25.06.2014 г. №04-05/61-194д «О порядке ведения пациентов с переломами проксимального отдела бедра», показаний для диагностирования у Васильевой Г.Г. перелома шейки бедра с последующим проведением диагностических исследований не было.

Судом также установлено, что по поводу некачественного оказания Васильевой Г.Г. медицинской помощи сотрудниками Якутской городской больницы №2 Васильева Г.Г. и ее представитель Колодезников А.В. обращались в прокуратуру г. Якутска, в связи с чем прокурор г. Якутска направил в адрес акционерного общества «Государственная страховая медицинская компания «Сахамедстрах» требование о проведении экспертизы качества медицинской помощи в названной больнице.

Из акта экспертизы качества медицинской помощи (целевой) от 22.06.2015 г. №95, проведенной акционерным обществом «Государственная страховая медицинская компания «Сахамедстрах», следует, что невыполнение и ненадлежащее выполнение Якутской городской больницей №2 необходимых пациенту Васильевой Г.Г. диагностических и лечебных мероприятий в соответствии с порядком оказания медицинской помощи и стандартами медицинской помощи, со сложившейся клинической практикой, а также нарушение преемственности в лечении привели к ухудшению состояния здоровья застрахованного лица и удлинению сроков лечения.

Решением Территориального фонда обязательного медицинского страхования Республики Саха (Якутия) от 17.08.2015 г. результаты экспертизы качества медицинской помощи, проведенной акционерным обществом «Государственная страховая медицинская компания "Сахамедстрах", признаны обоснованными, претензия Якутской городской больницы №2 о несогласии с результатами проведенной целевой экспертизы качества медицинской помощи не удовлетворена.

В материалах дела имеется письменная информация государственного бюджетного учреждения Республики Саха (Якутия) «Станция скорой медицинской помощи» о фактах оказания Васильевой Г.Г. скорой медицинской помощи в период с февраля по август 2014 г., а именно: 29.04.2014 г., 29.05.2014 г., 8.06.2014 г., 20.06.2014 г., 12.07.2014 г., 14.07.2014 г. Васильева Г.Г. жаловалась на боли в ноге.

В ходе судебного разбирательства по ходатайству Якутской городской больницы №2 определением Якутского городского суда Республики Саха (Якутия) от 20.09.2017 г. по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам государственного бюджетного учреждения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Республики Саха (Якутия).

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы от 27.03.2018 г., обследование Васильевой Г.Г. на этапе терапевтического отделения Якутской городской больницы №2 соответствовало выставленному Васильевой Г.Г. диагнозу; неустановление перелома шейки правого бедра связано с объективной сложностью диагностики, поскольку истинный анамнез заболевания был выявлен после ее выписки из стационара; при поступлении в терапевтическое отделение Якутской городской больницы №2 8 мая 2014 г. и при осмотре врачом-неврологом 16.05.2014 г. Васильевой Г.Г. запланированы консультации врача-хирурга, которые не были проведены. Поскольку последствий допущенного недостатка оказания медицинской помощи Васильевой Г.Г. в терапевтическом отделении Якутской городской больницы №2 в настоящее время не имеется, то нет оснований считать, что действия врачей сами по себе причинили вред здоровью пациентки.

В заключении судебно-медицинской экспертизы отмечен недостаток в оказании медицинской помощи Васильевой Г.Г.: отсутствие контроля проведения консультации врача-хирурга.

Разрешая спор и отказывая Васильевой Г.Г. в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи, суд первой инстанции сослался на положения ст. 19, 98 Федерального закона от 21.11.2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», ст. 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходил из того, что для возложения на государственное бюджетное учреждение Республики Саха (Якутия) «Якутская городская больница №2» обязанности компенсировать моральный вред, причиненный ненадлежащим оказанием медицинской помощи, Васильевой Г.Г. следовало представить доказательства возникновения осложнений после диагностирования ей перелома шейки бедра, влияющих на ухудшение состояния ее здоровья в результате действий ответчика, либо необоснованного изменения ответчиком объема оказываемой медицинской помощи исходя из состояния ее здоровья, повлекшего негативные последствия для ее здоровья, либо создающих угрозу ухудшения состояния здоровья или иные последствия, нарушающие личные неимущественные права истца.

Поскольку, по мнению суда первой инстанции, истцом не доказан факт оказания ответчиком ненадлежащей медицинской помощи, повлекшей за собой причинение вреда здоровью истца, вина ответчика в причинении вреда здоровью Васильевой Г.Г. не установлена, равно как и не установлено причинение физических или нравственных страданий Васильевой Г.Г. по вине ответчика, суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для возложения на больницу обязанности по компенсации морального вреда Васильевой Г.Г.

При этом суд первой инстанции сослался на заключение проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы, указав на то, что этим заключением противоправность поведения ответчика, наличие причинно-следственной связи между его противоправным поведением и наступлением вреда, виновность ответчика в причинении физических или нравственных страданий Васильевой Г.Г. не подтверждены.

Акт экспертизы качества медицинской помощи акционерного общества «Государственная страховая медицинская компания "Сахамедстрах" и акт внеплановой документарной проверки Территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Республике Саха (Якутия), представленные истцом в подтверждение факта ненадлежащего оказания ей государственным бюджетным учреждением Республики Саха (Якутия) «Якутская городская больница №2» медицинской помощи, суд первой инстанции не принял в качестве надлежащих доказательств, сославшись на то, что в этих документах отсутствуют сведения о составивших их лицах и о наличии у них специальной квалификации.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием, дополнительно отметив, что отсутствие вины медицинской организации в ненадлежащем оказании медицинской помощи подтверждается тем, что со стороны больной Васильевой Г.Г. жалоба о полученной травме бедренной кости либо о симптомах, характерных для такой травмы, не заявлялась, а потому диагноз «травма бедренной кости» врачами поставлен не был, лечение не назначалось и данное обстоятельство не повлекло за собой причинение вреда больной. Помимо этого, судом апелляционной инстанции приведен довод о том, что травма была получена Васильевой Г.Г. не непосредственно перед поступлением в больницу на стационарное лечение, а задолго до этого, помещение Васильевой Г.Г. в больницу было связано с чрезвычайной ситуацией в регионе (паводком) с учетом ее состояния здоровья ввиду многочисленных хронических заболеваний.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации считает, что выводы судов первой и апелляционной инстанций сделаны с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

В соответствии со ст. 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (ч. 1 ст. 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (ч. 2 ст. 17 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (ч. 1 ст. 41 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее также - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно п. 1 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического) характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (п. 2 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В силу ст. 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» к основным принципам охраны здоровья относятся в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (п. 3 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (ч. 1, 2 ст. 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В п. 21 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается:

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно ч. 2 ст. 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с ч. 2 ст. 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

П. 9 ч. 5 ст. 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено право пациента на и возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (ч. 2 и 3 ст. 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Из содержания искового заявления Васильевой Г.Г. усматривается, что основанием ее обращения в суд с требованиями к Якутской городской больнице №2 о компенсации морального вреда явилось некачественное оказание ей в этой больнице медицинской помощи (не были проведены необходимые обследования и не установлен диагноз, что повлекло ненадлежащее и несвоевременное лечение и привело к ухудшению состояния здоровья истца, причинило ей физические и нравственные страдания), тем самым нарушено ее право на здоровье как нематериальное благо.

П. 1 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относятся жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав гражданина в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи он вправе заявить требования о взыскании с соответствующей медицинской организации компенсации морального вреда.

П. 2 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.

В силу п. 1 ст. 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (ст. 1064-1101) и ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии со ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Как разъяснено в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина», по общему правилу, установленному п. 1 и 2 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Таким образом, по общему правилу необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред, в том числе моральный, являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности ст. 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (п. 1). Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости (п. 2).

Согласно разъяснениям, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», суду следует также устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора (абзац второй пункта 1 названного постановления).

В соответствии с действующим законодательством одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом. Например, когда: вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности; вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ; вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию (ст. 1100 второй части Гражданского кодекса Российской Федерации, введенной в действие с 1.03.1996 г.) (п. 3 названного постановления).

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй п. 8 названного постановления).

Поскольку компенсация морального вреда, о взыскании которой в связи с некачественным оказанием медицинской помощи сотрудниками Якутской городской больницы №2 заявлено истцом, является одним из видов гражданско-правовой ответственности, нормы Гражданского кодекса Российской Федерации (ст. 1064), устанавливающие основания ответственности в случае причинения вреда, применимы к возмещению как имущественного, так и морального вреда.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием медицинская организация - Якутская городская больница №2 - должна доказать отсутствие своей вины в причинении вреда здоровью Васильевой Г.Г. и в причинении ей морального вреда при оказании медицинской помощи.

Однако в настоящем деле судебные инстанции неправильно применили к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по возмещению вреда, причиненного гражданину, в системной взаимосвязи с нормативными положениями, регламентирующими обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи.

В нарушение подлежащих применению норм материального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации судебные инстанции возложили на истца Васильеву Г.Г. бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания ей ответчиком медицинской помощи и, как следствие, причинения вреда ее здоровью, в то время как ответчиком (Якутской городской больницей №2) не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие его вины в неустановлении Васильевой Г.Г. правильного диагноза, что повлекло за собой ненадлежащее и несвоевременное лечение Васильевой Г.Г., а также отсутствие его вины в дефектах оказания ей медицинской помощи, приведших к ухудшению состояния ей здоровья.

При таких обстоятельствах вывод судебных инстанций о том, что истцом Васильевой Г.Г. не было представлено доказательств некачественного оказания ей ответчиком медицинской помощи, повлекшего причинение вреда ее здоровью, нельзя признать правомерным, так как он не соответствует приведенным положениям Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», ст. 151, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснениям по их применению, изложенным в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» и от 26.01.2010 г. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина».

Судебными инстанциями не дана оценка доводам истца, на которых она основывала свои исковые требования о компенсации морального вреда, о том, что в случае оказания ей своевременной медицинской помощи и проведения всех необходимых обследований и диагностических мероприятий, включая рентгенологическое исследование правой ноги, на боль в которой она ежедневно обращала внимание сотрудников больницы, в том числе лечащего врача, а не левой ноги, исследование которой ей было проведено, проведения консультаций таких специалистов, как травматолог, хирург, ей был бы правильно и своевременно установлен диагноз и, соответственно, была бы оказана надлежащая медицинская помощь с учетом ее состояния здоровья.

Кроме того, судебные инстанции, сделав вывод об отсутствии вины Якутской городской больницы №2 в ненадлежащем оказании медицинской помощи Васильевой Г.Г., не применили к спорным отношениям положения ст. 70 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» о полномочиях лечащего врача при оказании медицинской помощи пациенту.

Так, согласно частям 2, 5 ст. 70 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» лечащий врач организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, предоставляет информацию о состоянии его здоровья, по требованию пациента или его законного представителя приглашает для консультаций врачей-специалистов, при необходимости созывает консилиум врачей для целей, установленных ч. 4 ст. 47 названного федерального закона [донорство органов и тканей человека и их трансплантация (пересадка)]. Рекомендации консультантов реализуются только по согласованию с лечащим врачом, за исключением случаев оказания экстренной медицинской помощи. Лечащий врач устанавливает диагноз, который является основанным на всестороннем обследовании пациента и составленным с использованием медицинских терминов медицинским заключением о заболевании (состоянии) пациента.

Рассматривая настоящее дело, судебные инстанции не выяснили, были ли предприняты лечащим врачом Васильевой Г.Г. при нахождении ее на лечении в Якутской городской больнице №2, а также больницей все необходимые и возможные меры, в том числе предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи, для своевременного и квалифицированного обследования пациента по указанным ею жалобам и в целях установления правильного диагноза, определению и установлению симптомов имеющихся у Васильевой Г.Г. травмы и заболеваний, правильно ли были организованы обследование пациента и лечебный процесс, имелась ли у больницы возможность оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, в то время как в соответствии с п. 2 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации именно на ответчике лежала обязанность доказывания своей невиновности в причинении вреда здоровью Васильевой Г.Г. и также в причинении ей морального вреда.

Довод суда апелляционной инстанции о том, что диагноз «травма бедренной кости» врачами Васильевой Г.Г. не был поставлен и лечение ей не назначалось, поскольку со стороны больной жалобы о полученной травме бедренной кости либо о симптомах, характерных для такой травмы, не заявлялись, противоречит установленным по делу обстоятельствам о жалобах Васильевой Г.Г. при поступлении ее в больницу на боли в правой ноге. Судом апелляционной инстанции не принято во внимание состояние здоровья Васильевой Г.Г. при поступлении ее в больницу, а также то, что Васильева Г.Г. специальными познаниями в области медицины, в том числе знаниями о симптомах, характерных для перелома шейки бедра, не обладает.

Не основано на требованиях норм материального права, определяющих порядок оказания медицинской помощи и ее качество с учетом состояния здоровья пациента, суждение суда апелляционной инстанции об отсутствии вины больницы в неоказании Васильевой Г.Г. надлежащей медицинской помощи со ссылкой на то, что травма была получена Васильевой Г.Г. задолго до поступления в больницу, а само помещение ее в больницу было связано с чрезвычайной ситуацией в регионе (паводком) с учетом состояния здоровья Васильевой Г.Г. ввиду множественных хронических заболеваний.

Судебными инстанциями при рассмотрении дела по иску Васильевой Г.Г. о компенсации морального вреда, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи, существенно нарушены и нормы процессуального права.

Ч. 1 ст. 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел (ч. 2 ст. 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно ч. 1 ст. 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

В силу ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Ч. 2 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

В соответствии с ч. 1 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (ч. 2 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (ч. 3 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими (ч. 4 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии с ч. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в ст. 67 Кодекса. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении или определении суда.

В п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2003 г. №23 «О судебном решении» разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (ст. 67, ч. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.

Из приведенных норм процессуального закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что заключение эксперта является одним из доказательств по делу, которое должно оцениваться судом не произвольно, а в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами и в системе действующих положений закона. При этом, оценивая доказательства, суд обязан исследовать по существу все фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, а выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны быть указаны в судебном постановлении убедительным образом со ссылками на нормативные правовые акты и доказательства, отвечающие требованиям относимости и допустимости. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими. Оценка доказательств и отражение ее результатов в судебном решении являются проявлением дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти, что, однако, не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом. В противном случае нарушаются задачи и смысл гражданского судопроизводства, установленные ст. 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Данные требования процессуального закона судебными инстанциями соблюдены не были.

Отказывая Васильевой Г.Г. в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда ввиду недоказанности истцом факта оказания ей ответчиком ненадлежащей медицинской помощи, повлекшей за собой причинение вреда ее здоровью, судебные инстанции сослались на заключение проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы, указав на то, что этим заключением противоправность поведения ответчика, наличие причинно-следственной связи между его противоправным поведением и наступлением вреда, виновность ответчика в причинении физических и нравственных страданий Васильевой Г.Г. не подтверждена.

Однако судебные инстанции не дали правовой оценки тому обстоятельству, что в заключении судебно-медицинской экспертизы отмечены недостатки в оказании медицинской помощи Васильевой Г.Г. при ее нахождении на стационарном лечении в Якутской городской больнице №2 (запланированы консультации врача-хирурга, которые не были проведены, отсутствие контроля проведения консультации врача-хирурга), при этом вопрос о том, была ли у сотрудников больницы возможность правильного определения диагноза в случае проведения всех необходимых исследований, предметом исследования в судебном заседании не являлся и на обсуждение сторон спора в том числе в целях назначения дополнительной экспертизы в порядке, установленном ч. 1 ст. 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судом не выносился.

Не принимая в качестве надлежащих доказательств акт экспертизы качества медицинской помощи акционерного общества «Государственная страховая медицинская компания "Сахамедстрах" и акт внеплановой документарной проверки Территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Республике Саха (Якутия), которыми были выявлены дефекты оказания медицинской помощи Васильевой Г.Г. со стороны сотрудников Якутской городской больницы №2, приведшие к ухудшению состояния здоровья Васильевой Г.Г. и увеличению сроков ее лечения, судебные инстанции указали на то, что в этих документах отсутствуют сведения о составивших их лицах и о наличии у них специальной квалификации. Вместе с тем в акте внеплановой документарной проверки Территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по Республике Саха (Якутия) от 7.04.2015 г. №79-вн имеются сведения о лицах, проводивших проверку и составивших названный акт, в связи с чем выводы судебных инстанций относительно данного доказательства явно не соответствуют его содержанию.

Кроме того, не принимая в качестве достоверного доказательства по делу оказания акт экспертизы качества медицинской помощи акционерного общества «Государственная страховая медицинская компания "Сахамедстрах", судебные инстанции не учли положения нормативных правовых актов, регулирующих порядок контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию.

Так, согласно ч. 6 ст. 40 Федерального закона от 29.11.2010 г. №326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации», экспертиза качества медицинской помощи - это выявление нарушений при оказании медицинской помощи, в том числе оценка своевременности ее оказания, правильности выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации, степени достижения запланированного результата.

Экспертиза качества медицинской помощи проводится экспертом качества медицинской помощи, включенным в территориальный реестр экспертов качества медицинской помощи. Экспертом качества медицинской помощи является врач-специалист, имеющий высшее образование, свидетельство об аккредитации специалиста или сертификат специалиста, стаж работы по соответствующей врачебной специальности не менее 10 лет и прошедший подготовку по вопросам экспертной деятельности в сфере обязательного медицинского страхования.

Федеральный фонд обязательного медицинского страхования, территориальный фонд, страховая медицинская организация для организации и проведения экспертизы качества медицинской помощи поручают проведение указанной экспертизы эксперту качества медицинской помощи из числа экспертов качества медицинской помощи, включенных в территориальные реестры экспертов качества медицинской помощи (ч. 7 ст. 40 Федерального закона от 29.11.2010 г. №326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»).

Федеральный фонд обязательного медицинского страхования ведет единый реестр экспертов качества медицинской помощи в соответствии с порядком организации и проведения контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи (п. 11 ч. 8 ст. 33 Федерального закона от 29.11.2010 г. №326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»).

В соответствии с абзацем третьим п. 81 Порядка организации и проведения контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию, утвержденного приказом Федерального фонда обязательного медицинского страхования от 1.12.2010 г. №230, при проведении экспертизы качества медицинской помощи эксперту качества медицинской помощи предоставлено право на сохранение анонимности/конфиденциальности.

Аналогичные положения содержатся в абзаце третьем п. 104 Порядка организации и проведения контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию, утвержденного приказом председателя Федерального фонда обязательного медицинского страхования от 28.02.2019 г. №36, действующего в настоящее время.

Согласно п. 12 Порядка ведения территориального реестра экспертов качества медицинской помощи Территориальным фондом обязательного медицинского страхования и размещения его на официальном сайте Территориального фонда обязательного медицинского страхования в сети «Интернет», утвержденного приказом Федерального фонда обязательного медицинского страхования от 13.12.2011 г. №230, каждому эксперту качества медицинской помощи присваивается и вносится в реестр индивидуальный идентификационный номер, в котором первые два символа - код территориального фонда обязательного медицинского страхования, последующие пять символов являются порядковым номером эксперта качества медицинской помощи в книге (журнале) регистрации.

Из изложенного следует, что эксперт качества медицинской помощи имеет право вместо своих фамилии, имени, отчества в акте экспертизы качества медицинской помощи указать свой идентификационный код, поэтому судебные инстанции в случае сомнения в достоверности акта экспертизы качества медицинской помощи, содержащего указание на идентификационный код эксперта качества медицинской помощи, обязаны были выяснить сведения о лице, его составившем, а не произвольно отвергать указанное доказательство, представленное истцом, признав его ненадлежащим.

Судами первой и апелляционной инстанций также не принято во внимание и не дано правовой оценки решению Территориального фонда обязательного медицинского страхования Республики Саха (Якутия) от 17.08.2015 г. по рассмотрению разногласий медицинской организации государственного бюджетного учреждения Республики Саха (Якутия) «Якутская городская больница №2» с результатами экспертизы качества медицинской помощи, проведенной акционерным обществом «Государственная страховая медицинская компания "Сахамедстрах", от 22.06.2015 г., которыми результаты этой экспертизы качества медицинской помощи, выявившей нарушения в оказании медицинской помощи Васильевой Г.Г., признаны обоснованными, а претензия Якутской городской больницы №2 о несогласии с результатами этой экспертизы не удовлетворена.

Приведенные выше нарушения норм материального и процессуального права, допущенные судами первой и апелляционной инстанций при разрешении спора по иску Васильевой Г.Г. к Якутской городской больнице №2 о компенсации морального вреда, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит существенными, а выводы по исковым требованиям Васильевой Г.Г. неправомерными.

Эти нарушения закона, по мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, свидетельствуют о формальном подходе судебных инстанций к рассмотрению настоящего дела, в котором разрешался спор, связанный в том числе с защитой гражданином нематериальных благ, что привело к нарушению задач и смысла гражданского судопроизводства, установленных ст. 2 Гражданского кодекса Российской Федерации, и права Васильевой Г.Г. на справедливую, компетентную, полную и эффективную судебную защиту, гарантированную каждому ст. 8 Всеобщей декларации прав человека, п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, п. 1 ст. 14 Международного пакта и гражданских и политических правах, а также ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации.

При таких данных обжалуемые судебные постановления нельзя признать законными, они приняты с существенными нарушениями норм материального и процессуального права, повлиявшими на исход дела, без их устранения невозможна защита нарушенных прав и законных интересов заявителя, что, согласно ст. 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, является основанием для отмены указанных судебных постановлений и направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное и разрешить спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям сторон нормами материального права, установленными по делу обстоятельствами и с соблюдением требований процессуального закона.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь ст. 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, определила:

решение Якутского городского суда Республики Саха (Якутия) от 11.04.2018 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 18.06.2018 г. отменить.

Дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции - Якутский городской суд Республики Саха (Якутия).

Данное определение ВС РФ, помимо общеправового, имеет еще и большое политическое значение, поскольку дает возможность взыскивать с медорганизаций компенсации за некачественную медицинскую помощь вне зависимости от заключения судебных медиков. Это позволит снять сложившуюся последнее время напряженность вокруг врачей, и уменьшит количество обращений в следственные органы для возбуждения уголовных дел в отношении медработников, поскольку, как показывают статистика и опросы общественного мнения, пациенты в первую очередь хотят получить именно деньги и рассматривают обращение в СК лишь как способ добиться желаемой компенсации.

Последние 10-15 лет органы исполнительной власти, надзора и контроля приняли на себя функцию по разъяснению действующего законодательства, создавали вязкую, как трясина, нормативно-правовую базу, в которой сами уже перестали разбираться. В настоящее время происходят коренные, глубинные изменения на отечественном правовом поле. Суды действительно становятся властью и заменяют своими решениями огромное количество подзаконных нормативных актов, издаваемых нашими министерствами и ведомствами, очищая от нагара и копоти федеральное законодательство. Таким образом, мы постепенно, шаг за шагом начинаем приходить к демократическим институтам человекоориентированного государства, одним из которых является суд.

В качестве примера могу привести федеральные законы № ФЗ-323 и № ФЗ-326, которые до такой степени были изуродованы приказами, правилами и иными «разъяснениями», которые писали Минздрав, Фонд ОМС, Росздравнадзор и иные примкнувшие к ним «здравы», что просто перестали выполняться. Потребовалось не одно судебное решение, чтобы сбросить всю эту чепуху. Но до окончательной очистки еще очень и очень далеко. Как говориться, враг силен и не хочет сдавать свои позиции без боя. Особенно это хорошо заметно на местах, на уровне районных судов общей юрисдикции и арбитражных судов первой инстанции, которые крайне медленно и неохотно прислушиваются к судебной практике. Но процесс уже пошел, и я думаю, что его е остановить.

Давайте разберем два интересных дела и на их примере посмотрим, как меняется положение медицинских организаций до и после принятия судебного акта. Организации, которые работают в системе обязательного медицинского страхования, знают, что такое превышение объемов медицинской помощи. Для тех же читателей, которые е знакомы с этой порочной системой, я расскажу, как она работает, точнее, как делается все возможное, чтобы страховые компании фонды не платили за медицинскую помощь.

При каждом территориальном органе здравоохранения существует комиссия, в которую входят руководитель местного органа здравоохранения, директор Фонда ОМС, страховые компании и так называемое врачебное сообщество в лице медицинского профсоюза. Эта так называемая комиссия по распределению объемов правда, без образования юридического лица, видимо, специально, чтобы некому было предъявить претензии) по своему собственному усмотрению решает, сколько пациентов могут обратиться в ту ли иную медорганизацию или какой объем медицинской помощи может быть оказан. Но ведь мы же знаем, что обратиться за лечением может сколько угодно пациентов, это нельзя точно спрогнозировать. Но вот оплатят вам ровно столько, сколько решит эта самая комиссия.

Дальше все как в сказке. Предположим вам, т.е. вашей организации, решением этой комиссии утвердили объем в 100 пациентов, а к вам пришло 200, потому что у вас оказывается качественная медицинская помощь или делаются уникальные операции. В законе \1²326-ФЗ об обязательном медицинском страховании есть норма, которой говорится, что в случае превышения объемов медицинская организация может обратиться в указанную выше комиссию за увеличением квоты. Но на практике в увеличении объемов вам обязательно откажут, или просто не ответят, или ответят через год. «Что же (делать медицинской организации?», - спросите вы. Отказать пациенту в приеме, если он пришел сверх установленного объема? Этого (делать нельзя, поскольку это противоречит Закону №323-ФЗ об охране здоровья граждан. Отправить пациента в другую организацию, где объемы еще не исчерпаны? Тоже нельзя. Пациент вправе самостоятельно определять в какой организации он хочет лечиться. Тем более за отказ в оказании медицинской помощи Росздравнадзор нещадно штрафует, да и страховые компании накладывают свои штрафы, якобы защищая права пациентов. Кроме того, пациент вправе обратиться в суд, и суд взыщет с медорганизации в пользу пациента деньги, многократно превышающие те суммы, которые можно было бы получить, оказав пациенту медицинскую помощь. Следовательно, остается принять пациента, зная, что оказанная ему медицинская помощь не будет оплачена ни страховой компанией, ни фондом. Но вы думаете, что это все? Что главному врачу приходится выбирать между тем, заплатить ли штраф или остаться без оплаты? Конечно, нет. Вся система построена таким образом, чтобы деньги оставались у страховой компании и фонда. Если пациенту откажут в приеме - это штраф. Если пациента вылечат сверх установленного объема - это отказ в оплате плюс штраф за превышение объема. Для этого даже придумали специальный код дефекта, 5.3.2. называется. Вот главный врач сидит, чешет голову и считает не где его больница может заработать на зарплату врачам, на закупку лекарств и расходных материалов, а где он меньше потеряет: приняв пациента сверх квоты или отказав ему в медицинской помощи. Поэтому дорогостоящие виды лечения сверх объемов не проводятся, потому что дешевле заплатить штраф за отказ в медпомощи, чем лечить бесплатно. Слово «бесплатно», как вы понимаете, весьма условно, оно означает, что деньги больница должна забрать из закупки лекарств, зарплаты медперсонала, налогов и т.д. Но чем меньше остается денег в медорганизации, тем хуже становится общее качество медицинской помощи.

Вот и получается, что вылечил пациента - штраф, не вылечил - штраф, не выплатил зарплату медперсоналу - штраф, выплатил в полном объеме - штраф. По данным нашей юридической группы URMED, в отдельных регионах размеры удержаний с медорганизаций в пользу страховых компаний и фондов ОМС доходят до 70% всего объема финансирования. И это не где-то в глубинке, у нас под боком, в Московской области. Возможно ли в таких условиях оказать квалифицированную медицинскую помощь? Ответ очевиден: нет.

Картина, конечно, печальная, но любое общество в конечном итоге - это саморегулируемый механизм, который, понимая, что подобное положение вещей его просто убьет, начинает самостоятельно искать выходы из тупика, куда его завели жадность и глупость наших чиновников от здравоохранения.

Судебные решения стали нам заменять подзаконные акты Минздрава и Фонда ОМС, разъяснения Росздравнадзора и скрываемые од маской договорных отношений бесчинства страховых компаний. Положение медицинских организаций постепенно начало выправляться благодаря именно судебной практике.

Здесь я бы хотел привести решение по конкретному арбитражному делу. Наиболее интересные места выделены мною жирным.

Арбитражный суд города Москвы 115191, г. Москва, ул. Большая Тульская, д. 17 http://www.msk.arbitr.ru

Именем Российской Федерации решение г. Москва 08.10.2019 г. Дело № А40-187957/19-96-1629 Резолютивная часть решения объявлена 02.10.2019 г. Полный текст решения изготовлен 08.10.2019 г.

Арбитражный суд города Москвы в составе судьи Гутник П.С., при ведении протокола секретарем судебного заседания А. К. Кюребековой, рассмотрев в открытом судебном заседании дело по иску ООО МЦ «Гармония» к ответчику ООО «ВТБ МС» о взыскании задолженности в размере 2 572 869 руб., госпошлины, при участии третьего лица ТФОМС МО. При участии в судебном заседании: от истца: Никитина И.С. по доверенности от 04.09.2019 г.; от ответчика: Ахмадуллина Э.М. по доверенности от 01.01.2019 г.; от третьего лица: не явился, извещен; установил:

ООО МЦ «Гармония» обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к ООО «ВТБ МС» о взыскании задолженности в размере 2 572 869 руб., госпошлины, при участии третьего лица ТФОМС МО. Истец в судебном заседании заявленные требования поддержал в полном объеме. Ответчик возражал против удовлетворения исковых требований по доводам, изложенным в отзыве.

Третье лицо возражало против удовлетворения исковых требований по доводам, изложенным в отзыве, в судебное заседание не явилось, о времени и месте судебного заседания извещено надлежащим образом, в порядке ст. 123 АПК РФ, в связи с чем суд считает возможным провести судебное заседание в отсутствие третьего лица в порядке ст. 156 АПК РФ. Выслушав представителей истца и ответчика, изучив материалы дела, оценив относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности на основании ст. 71 АПК РФ, арбитражный суд установил, что требования истца заявлены обоснованно и подлежат удовлетворению в полном объеме по следующим основаниям. Судом установлено, что между ООО МЦ «Гармония» и ООО «ВТБ МС» (страховая организация) заключен договор на оказание и оплату медицинской помощи по ОМС №ОМС7292218/51 от 02.04.2018 г., согласно которому медицинская организация обязалась оказывать необходимую медицинскую помощь застрахованным лицам в рамках территориальной программы обязательного медицинского страхования, а страховая медицинская организация - оплатить медицинскую помощь, оказанную в соответствии с названной программой. Согласно п. 5.1, 5.2 договора, истец обеспечивает застрахованным реализацию права на выбор медицинской организации и врача, бесплатно оказывать застрахованным лицам при наступлении страхового случая медицинскую помощь в рамках территориальной программы обязательного медицинского страхования. В соответствии с п. 4.1 договора страховая медицинская организация обязана оплачивать медицинскую помощь, оказанную застрахованным лицам в пределах объемов медицинской помощи по территориальной программе обязательного медицинского страхования, установленных решением комиссии по разработке территориальной программы обязательного медицинского страхования (далее - комиссия; приложение №1 к Договору), с учетом результатов контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи, тарифов на оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию в течение трех рабочих дней после получения средств обязательного медицинского страхования от территориального фонда обязательного медицинского страхования на основании предъявленных учреждением здравоохранения счетов и реестров счетов до 15 числа каждого месяца включительно. Согласно п. 4.3 договора, ответчик обязуется проводить контроль объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи застрахованным лицам в организации в соответствии с порядком организации и проведения контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию. Вместе с тем принятые на себя обязательства ответчиком исполнены не в полном объеме, в результате чего образовалась задолженность в размере 2 572 869 руб. В силу ст. 39 Закона об ОМС договор на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию заключается между медицинской организацией, включенной в реестр медицинских организаций, которые участвуют в реализации территориальной программы обязательного медицинского страхования и которым решением комиссии по разработке территориальной программы обязательного медицинского страхования установлен объем предоставления медицинской помощи, подлежащий оплате за счет средств обязательного медицинского страхования, и страховой медицинской организацией, участвующей в реализации территориальной программы обязательного медицинского страхования, установленном настоящим Федеральным законом порядке. По договору на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию медицинская организация обязуется оказать медицинскую помощь застрахованному лицу в рамках территориальной программы обязательного медицинского страхования, а страховая медицинская организация обязуется оплатить медицинскую помощь, оказанную в соответствии с территориальной программой обязательного медицинского страхования (ч. 2 ст. 39 Закона об ОМС). В порядке досудебного урегулирования истцом была составлена и направлена претензия исх. №76-омс от 07.06.2019 г. с требованием погасить задолженность. Данная претензия оставлена ответчиком без удовлетворения. Из представленных в материалы дела доказательств усматривается, что в период с 01.02.2019 по 30.04.2019 г. включительно истец бесплатно оказал застрахованным лицам медицинскую помощь за счет средств обязательного медицинского страхования (далее - ОМС) в амбулаторных условиях и условиях дневного стационара на общую сумму в размере 3 631 747 руб., что подтверждается счетами №0219-282601-28/А1 от 12.03.2019 г. за медицинскую помощь, оказанную в феврале 2019 г. на сумму 1 068 589 руб., №0319282601-28/А1 от 08.04.2019 г. за медицинскую помощь, оказанную в марте 2019 г. на сумму 1 465 567 руб., №0419-282601-28/А1 от 20.05.2019 г. за медицинскую помощь, оказанную в апреле 2019 г. на сумму 1 097 591 руб. Согласно Актам медико-экономического контроля реестра счета (далее - МЭК), табличной форме акта №0219_28_282601а от 21.03.2019 г., №0419_28_282601а от 24.05.2019 г., ответчиком принято к оплате и оплачено только 1 058 878 руб. Таким образом, ответчиком не выполнены обязательства по оплате оказанных истцом услуг в размере 2 572 869 руб.

Кроме того, истцом в материалы дела представлены обращения к третьему лицу о необходимости внесения изменений в объемы медицинской помощи в рамках программы государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи в Московской области на 2019 г. (письма №16-омс от 19.11.2018 г., №32-омс от 14.01.2019 г., №9-омс от 22.02.2019 г., №26-омс от 21.03.2019 г., №44-омс от 18.04.2019 г., №70-омс от 03.06.2019 г., №88-омс от 04.07.2019 г.). Также истцом представлен ответ от ТФОМС МО №1829-ИСХ от 05.03.2019 г., согласно которому, Комиссией по разработке Московской областной программы обязательного медицинского страхования от 28.02.2019 г. было принято решение объемы оказания медицинской помощи на 2019 г. для ООО МЦ «Гармония» оставить без изменения. Ответчик в отзыве на иск утверждает о незаконности и необоснованности требований ввиду п. 2.2 договора, согласно которому медицинская организация вправе при выявлении нарушений обязательств, установленных договором, не оплачивать или не полностью оплачивать затраты истца на оказание медицинской помощи, требовать возврата средств в страховую организацию. Также ответчик указывает, что истец согласился с пунктами 4.1-4.3 договора, тем самым признал право ответчика на применение санкционных мер, то есть права исключения денежного возмещения на ту часть затрат истца, которую посчитает нужной. Кроме того, ответчик заявил, что выполнил договорные обязательства перед истцом в полном объеме, в рамках утвержденных решением ТФОМС МО решением Комиссии по разработке территориальной программы ОМС в Московской области и в рамках целевых денежных средств, выделенных ТФОМС МО. Третье лицо в представленном отзыве на иск поддерживает позицию ответчика. Вместе с тем указанные доводы противоречат требованиям действующего законодательства в сфере ОМС, а также положениям договора на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию №241 от 12.08.2016 г. ввиду следующего. Согласно пунктам 1, 4, 5 ст. 4 Федерального закона от 29.11.2010 №326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» (далее - Закон №326ФЗ), основными принципами осуществления обязательного медицинского страхования являются обеспечение за счет средств обязательного медицинского страхования гарантий бесплатного оказания застрахованному лицу медицинской помощи при наступлении страхового случая, государственная гарантия соблюдения прав застрахованных лиц на исполнение обязательств по обязательному медицинскому страхованию в рамках базовой программы обязательного медицинского страхования независимо от финансового положения страховщика, создание условий для обеспечения доступности и качества медицинской помощи, оказываемой в рамках программ обязательного медицинского страхования. В соответствии с положениями п. 1, 2, 4 ч. 1 ст. 16 Федерального закона от Закона №326-ФЗ) застрахованные лица имеют право на: бесплатное оказание им медицинской помощи медицинскими организациями при наступлении страхового случая; выбор страховой медицинской организации путем подачи заявления в порядке, установленном правилами обязательного медицинского страхования; выбор медицинской организации из медицинских организаций, участвующих в реализации территориальной программы обязательного медицинского страхования в соответствии с законодательством в сфере охраны здоровья. П. 2 ч. 1 ст. 20 Закона №326-ФЗ установлено, что медицинские организации обязаны бесплатно оказывать застрахованным лицам медицинскую помощь в рамках программ обязательного медицинского страхования (федеральных либо территориальных). Как следует из ч. 1 ст. 11 Федерального закона от 21.11.2011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее - Закон №323-ФЗ), отказ медицинской организации в оказании медицинской помощи в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи и взимание платы за ее оказание медицинской организацией, участвующей в реализации этой программы, и медицинскими работниками такой медицинской организации не допускаются. В силу ч. 4, 5 ст. 15 Закона №326-ФЗ медицинские организации, включенные в реестр медицинских организаций, не имеют права в течение года, в котором они осуществляют деятельность в сфере обязательного медицинского страхования, выйти из числа медицинских организаций, осуществляющих деятельность в сфере обязательного медицинского страхования, а также отказать застрахованным лицам в оказании медицинской помощи в соответствии с территориальной программой обязательного медицинского страхования. В соответствии с положениями ст. 37 Закона №326-ФЗ право застрахованного лица на бесплатное оказание медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию реализуется на основании заключенных в его пользу между участниками обязательного медицинского страхования договора о финансовом обеспечении обязательного медицинского страхования и договора на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию. В соответствии со ст. 38 Закона №326-ФЗ по договору о финансовом обеспечении обязательного медицинского страхования страховая медицинская организация обязуется оплатить медицинскую помощь, оказанную застрахованным лицам в соответствии с условиями, установленными территориальной программой обязательного медицинского страхования, за счет целевых средств. Ч. 4 ст. 38 Закона №326-ФЗ предусмотрено предоставление территориальным фондом обязательного медицинского страхования страховой медицинской организации по поступившей от нее заявке целевых средств в пределах объема средств, определяемого исходя из количества застрахованных лиц в данной страховой медицинской организации и дифференцированных подушевых нормативов, в порядке и на цели, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом. Ч. 6 данной статьи также установлено, что в случае превышения установленного в соответствии с настоящим Законом №326-ФЗ для страховой медицинской организации объема средств на оплату медицинской помощи в связи с повышенной заболеваемостью, увеличением тарифов на оплату медицинской помощи, количества застрахованных лиц и (или) изменением их структуры по полу и возрасту территориальный фонд принимает решение о предоставлении или об отказе в предоставлении страховой медицинской организации недостающих для оплаты медицинской помощи средств из нормированного страхового запаса территориального фонда. Согласно ч. 1 ст. 39 Закона №326-ФЗ, договор на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию заключается между медицинской организацией, включенной в реестр медицинских организаций, которые участвуют в реализации территориальной программы обязательного медицинского страхования и которым решением комиссии по разработке территориальной программы обязательного медицинского страхования установлен объем предоставления медицинской помощи, подлежащий оплате за счет средств обязательного медицинского страхования, и страховой медицинской организацией, участвующей в реализации территориальной программы обязательного медицинского страхования, в установленном настоящим Законом №326 порядке. Таким образом, именно территориальная программа обязательного медицинского страхования является гарантией обеспечения граждан бесплатной медпомощью, в связи с чем медицинская организация, включенная в названную программу, в силу положений ч. 1 ст. 11 Закона №323-ФЗ и ч. 2 ст. 20 Закона №326-ФЗ не вправе отказать в предоставлении медпомощи обратившимся застрахованным гражданам. П. 1 ч. 1 ст. 20 Закона №326-ФЗ предусмотрено право медицинской организации на получение средств за оказанную медицинскую помощь на основании заключенных договоров на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию в соответствии с установленными тарифами на оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию. Оплата оказанной медицинской помощи осуществляется страховой медицинской организацией медицинской организации на основании договора на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию. Ч. 2 ст. 39 Закона №326-ФЗ предусмотрено, что по договору на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию медицинская организация обязуется оказать медицинскую помощь застрахованному лицу в рамках территориальной программы обязательного медицинского страхования, а страховая медицинская организация обязуется оплатить медицинскую помощь, оказанную в соответствии с территориальной программой обязательного медицинского страхования. При этом ч. 8 ст. 39 Закона №326-ФЗ предусмотрена ответственность медицинской организации за неоказание, несвоевременное оказание или оказание медицинской помощи ненадлежащего качества в виде штрафа. Согласно п. 2 ч. 8 ст. 33 Закона №326-ФЗ полномочиями по аккумулированию средств обязательного медицинского страхования и управлению ими, формированию и использованию резервов для обеспечения финансовой устойчивости обязательного медицинского страхования обладает Федеральный фонд обязательного медицинского страхования. В силу положений ч. 6 ст. 38 Закона №326-ФЗ предусмотрена возможность по увеличению финансирования превышения установленного объема средств на оплату медицинской помощи в связи с увеличением количества застрахованных лиц по решению территориального фонда путем предоставления страховой медицинской организации недостающих для оплаты медицинской помощи средств из нормированного страхового запаса территориального фонда. Порядок оплаты медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию установлен Правилами обязательного медицинского страхования, утвержденными приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 28.02.2011 г. №158н. Согласно п. 112.2 Правил обязательного медицинского страхования при недостатке целевых средств, полученных по заявкам, для оплаты медицинской помощи средства предоставляются из нормированного страхового запаса территориального фонда в соответствии с порядком использования средств нормированного страхового запаса территориального фонда, установленным Федеральным фондом. П. 3.5 Типовой формы договора о финансовом обеспечении обязательного медицинского страхования, утвержденной приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 09.09.2011 г. №1030н, предусмотрено право страховой медицинской организации обращаться в территориальный фонд за предоставлением целевых средств из нормированного страхового запаса территориального фонда в случае превышения установленного для страховой медицинской организации объема средств на оплату медицинской помощи в связи с увеличением количества застрахованных. Таким образом, ответчик как страховая медицинская организация имел возможность направить заявку на недостающие средства в территориальный фонд и получить дополнительные средства на оплату медицинской помощи из нормированного страхового запаса территориального фонда. Кроме того, Согласно ч. 10 ст. 36 Закона №326-ФЗ объемы предоставления медицинской помощи, установленные территориальной программой ОМС, распределяются решением Комиссии, указанной в части 9 названной статьи, между страховыми медицинскими организациями и медицинскими организациями исходя из количества, пола и возраста застрахованных лиц, количества прикрепленных застрахованных лиц к медицинским организациям, оказывающим амбулаторно-поликлиническую помощь, а также потребности застрахованных лиц в медицинской помощи. Объемы медицинской помощи устанавливаются медицинской организации на год с последующей корректировкой при необходимости, исходя из потребности застрахованных лиц в медицинской помощи и с учетом их права выбора медицинской организации и врача, исходя из условий, указанных в п. 123 Правил ОМС. Таким образом, поскольку распределение объемов медицинской помощи носит постоянный характер, указанные объемы могут быть скорректированы и, в соответствии с п. 125 Правил ОМС, именно страховые медицинские организации определяют ежемесячный объем финансирования конкретной медицинской организации, оказывающей амбулаторную медицинскую помощь, учитывая численность прикрепившихся застрахованных лиц на основе акта сверки численности по договору на оказание и оплату медицинской помощи и тарифы, установленные на основе подушевого норматива финансирования. Положениями ч. 8 ст. 14 Закона №326-ФЗ установлено, что страховые медицинские организации отвечают по обязательствам, возникающим из договоров, заключенных в сфере обязательного медицинского страхования, в соответствии с законодательством Российской Федерации и условиями этих договоров. В соответствии со ст. 39 главы 8 «Система договоров в системе обязательного медицинского страхования» Закона №326-ФЗ между медицинской организацией, включенной в реестр медицинских организаций, которая участвует в реализации территориальной программы обязательного медицинского страхования и страховой медицинской организацией, участвующей в реализации территориальной программы обязательного медицинского страхования, заключается договор на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию. Таким образом, заключенные сторонами договоры на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию являются договорами возмездного оказания услуг, и регулируется положениями главы 39 ГК РФ. Согласно ст. 779 ГК РФ, по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги. Исходя из п. 1 ст. 781 ГК РФ, заказчик обязан оплатить оказанные ему услуги в сроки и в порядке, которые указаны в договоре возмездного оказания услуг. В соответствии с положениями ст. 307-310 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом, односторонний отказ от исполнения обязательства не допускается. Доводы ответчика судом отклонены, поскольку ответчик принял на себя обязательства оплатить услуги, оказанные истцом, застрахованным в системе обязательного медицинского страхования лицам. Суд считает факт наличия задолженности документально подтвержденным, поэтому требования истца являются правомерными, обоснованными и подлежащими удовлетворению в полном объеме. Расходы по госпошлине распределены на основании ст. 110 АПК РФ. На основании ст. ст. 307-310, 779, 781 ГК РФ, руководствуясь ст.ст. 65, 71, 167, 170, 176 АПК РФ, суд решил:

Взыскать с ООО «ВТБ МС» в пользу ООО МЦ «Гармония» задолженность в размере 2 572 869 руб., расходы по уплате госпошлины в сумме 35 864 руб. Решение может быть обжаловано в течение месяца после его принятия путем подачи апелляционной жалобы в Девятый арбитражный апелляционный суд.

Судья П.С. Гутник

Я умышленно не стал убирать ни фамилии участников, ни наименования организаций, чтобы страна знала своих героев и тех, кто мешает нам нормально жить.

Начало было положено, и с марта 2019 г. страховые компании начали реже отказывать в оплате, ссылаясь на превышение объемов. Сразу же улучшилось финансирование медицинских организаций и, как следствие, возросло качество медицинской помощи. Но страховые компании не хотят так просто отдавать чужие деньги, ведь для этого им придется расстаться с прибылью, а это значит, что зарплата топ-менеджмента перестанет исчисляться шестью нулями. Перестанут выплачиваться квартальные и годовые бонусы за экономию средств (штрафы, взысканные с медорганизаций и невыплаты расцениваются страховыми компаниями как сэкономленные средства ОМС). Поэтому страховые компании и фонды пошли на хитрость. Начиная с 2020 г. в договорах на финансирование и оплату медицинской помощи, которые предлагают заключить страховые компании, появился маленький, еле заметный пункт, который затерялся среди большого массива типового договора ОМС. В нем говорится, что у страховых компаний есть право отказать в оплате в случае превышения объемов. В предыдущей редакции такого пункта не было. Если медорганизация подпишет подобный договор, то достигнутая с таким трудом победа медицинского сообщества будет сведена к нулю.

Надо отдать должное юристам страховых компаний. Они не зря едят свой хлеб, ведь за этим маленьким пунктом стоят сотни миллиардов рублей, которые останутся в бюджетах страховых компаний и фондов, вместо того чтобы поступить в медорганизации и быть направленными на лечение больных. Единственный способ борьбы с этой хитростью - не подписывать новые договоры, а тем, кто уже подписал, обращаться в суд с целью признания данного пункта недействительным, и чем быстрее, тем лучше.

Второе не менее интересное дело, которое позволяет страховым компаниям и Фондам отказывать в оплате медицинской помощи, - это маленькая бумажка под названием «Направление по форме 057-у». Ее очень хорошо знают врачи, да и пациентам она тоже хорошо знакома, особенно тем, кто хочет попасть на прием к конкретному врачу или в конкретную медорганизацию. Это бумажка, смысл которой не ясен ни врачу, ни пациенту, но отсутствие которой является основанием, чтобы полностью отказать в оплате лечения. «Направление» является пережитком советского прошлого, но, по мнению наших чиновников, оно помогает осуществлять маршрутизацию пациента. Вдумайтесь только в словосочетание «маршрутизация пациента», ак будто речь идет о каком-то грузе и его логистике. Изначально данная форма появилась в двадцатые годы прошлого века, когда отечественная система здравоохранения только формировалась, когда половина населения была просто безграмотна и имела весьма смутные понятия о медицинской помощи. Врачи использовали «направление», чтобы облегчить постановку правильного диагноза. Затем, во времена СССР, когда вся медицина была исключительно государственной и не было обязательного медицинского страхования, эта бумажка являлась скорее информационной, позволяющей пациенту корее добраться до нужного врача или больницы.

В наше время «форма 057-у» приобрела какой-то сакральный статус. При всем том, что она не несет какой-либо смысловой и информационной нагрузки. Вся информация о врачах и медорганизациях имеется в открытом доступе и порой пациенты лучше врачей ориентируются, где и какую медицинскую помощь они могут получить, 1 наличие «формы 057-у», или, скорее, ее отсутствие напрямую связано с финансированием медицинской помощи. Вы скажете, что так е должно быть, не может оплата оказанной медицинской помощи зависеть от маленькой бумажки, что при оплате должны учитываться лишь факт оказания медицинской помощи и ее качество. Но если ы это было так, мы бы с вами не жили в России. Минздрав и фонды МС с завидной регулярностью, из года в год, переутверждают список дефектов медицинской помощи, за которые можно не платить, во главе этого списка стоит отсутствие пресловутого направления го «форме 057-у».

К счастью, благодаря работе юридического и медицинского сообществ удалось сдвинуть дело с мертвой точки. Верховный Суд казал на недопустимость отказа в оплате ввиду отсутствия «направления». И несмотря на то, что страховые компании и фонды ОМС еще продолжают по инерции отказывать в оплате по данному основанию, таких отказов становится все меньше и меньше. Здесь я приведу определения Верховного Суда.

Верховный суд Российской Федерации №307-эс18-9297 Определение

г. Москва 17.07.2018 г.

Судья Верховного Суда Российской Федерации Першутов А.Г., изучив кассационную жалобу Территориального фонда обязательного медицинского страхования Ленинградской области на постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.11.2017 г. по делу № А56-8326/2017 Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области и постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 14.03.2018 г. по тому же делу по заявлению федерального государственного бюджетного учреждения «Санкт-Петербургский многопрофильный центр» Министерства здравоохранения Российской Федерации к государственному учреждению «Территориальный фонд обязательного медицинского страхования Санкт-Петербурга» о взыскании 1 555 663 рублей задолженности за оказанную высокотехнологичную медицинскую помощь лицам, застрахованным в Ленинградской области по программе обязательного медицинского страхования, установил: федеральное государственное бюджетное учреждение «Санкт-Петербургский многопрофильный центр» Министерства здравоохранения Российской Федерации (в настоящее время федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет»; далее - учреждение) обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском к государственному учреждению 2 «Территориальный фонд обязательного медицинского страхования Санкт-Петербурга» (далее - фонд Санкт-Петербурга) о взыскании 1 555 663 рублей задолженности за оказанную высокотехнологичную медицинскую помощь лицам, застрахованным в Ленинградской области по программе обязательного медицинского страхования (далее - ОМС). К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования, привлечен Территориальный фонд обязательного медицинского страхования Ленинградской области (далее - фонд Ленинградской области). Решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 09.08.2017 г. учреждению отказано в удовлетворении заявленных требований. Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.11.2017 г. решение суда первой инстанции отменено, требования учреждения удовлетворены в полном объеме. Арбитражный суд Северо-Западного округа постановлением от 14.03.2018 г. оставил без изменения постановление суда апелляционной инстанции. Фонд Ленинградской области обратился в Верховный Суд Российской Федерации с кассационной жалобой на указанные постановления судов апелляционной и кассационной инстанций, в которой просит их отменить, оставив в силе решение суда первой инстанции. Согласно положениям ч. 7 ст. 291.6 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации кассационная жалоба подлежит передаче для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации, если изложенные в ней доводы подтверждают наличие существенных нарушений норм материального права и (или) норм процессуального права, повлиявших на исход дела, и являются достаточным основанием для пересмотра оспариваемых судебных актов в кассационном порядке. При изучении доводов жалобы и принятых по делу судебных актов таких оснований для передачи указанной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации не установлено. Суд первой инстанции, ссылаясь на госпитализацию пациентов для оказания медицинской помощи с нарушением установленного порядка, отказал учреждению в удовлетворении заявленных требований. Оценив представленные в материалы дела доказательства и установив, что медицинская помощь была оказана по направлениям лечащего врача поликлинического подразделения медицинской организации, оказывающей специализированную высокотехнологичную медицинскую помощь, и по направлениям комиссии этой медицинской организации, притом что факт оказания услуги и тариф на оплату медицинской помощи фондом Санкт-Петербурга не оспаривается и соответствует тарифному соглашению, руководствуясь положениями Федерального закона от 29.11.2010 г. №326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» (далее - Закон №326-ФЗ), Федерального закона от 21.11.2011 г. №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее - Закон №323-ФЗ), а также Положением об оказании первичной медико-санитарной помощи взрослому населению, утвержденным приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 15.05.2012 г. №543н (далее - Положение №543н), суд апелляционной инстанции пришел к выводу об отсутствии правовых оснований у фонда Санкт-Петербурга для отказа в оплате учреждению оказанной им высокотехнологичной медицинской помощи лицам, застрахованным в Ленинградской области по программе ОМС. Установив все обстоятельства, имеющие существенное значение для рассмотрения дела, на основании полного и всестороннего исследования имеющихся в деле доказательств, которые были оценены в их совокупности и взаимосвязи, суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции и удовлетворил заявленные учреждением требования. Суд кассационной инстанции согласился с указанными выводами и оставил без изменения постановление суда апелляционной инстанции. При этом суд кассационной инстанции указал, что положения Закона №323-ФЗ и Положения №543н свидетельствуют о том, что гражданин вправе самостоятельно обратиться в медицинскую организацию за оказанием первичной специализированной медико-санитарной помощи. При этом ограничений по территориальному признаку или необходимости получить направление от врача медицинской организации по месту жительства гражданина для обращения в поликлиническое подразделение медицинской организации, оказывающей специализированную медицинскую помощь, частью которой является высокотехнологичная медицинская помощь, законодательство не содержит. Это соответствует принципам доступности медицинской помощи, приоритета интересов пациента при оказании медицинской помощи и недопустимости отказа в оказании медицинской помощи. Обжалуя судебные акты в Верховный Суд Российской Федерации, фонд Ленинградской области ссылается на нарушение учреждением установленного порядка госпитализации пациентов в плановой форме, без направлений надлежащей медицинской организации, принявшей заявления этих граждан о выборе медицинской организации. Вместе с тем указанные доводы являлись предметом рассмотрения судов апелляционной и кассационной инстанций и получили надлежащую правовую оценку применительно к установленным фактическим обстоятельствам дела, связанным с соблюдением учреждением установленного порядка оказания высокотехнологичной медицинской помощи лицам, застрахованным в Ленинградской области по программе ОМС. Доводы фонда Ленинградской области направлены на переоценку доказательств и фактических обстоятельств дела, установленных судами, что не отнесено к полномочиям Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации. С учетом изложенного приведенные фондом Ленинградской области в жалобе доводы не свидетельствуют о существенных нарушениях судами норм материального права и (или) норм процессуального права, повлиявших на исход дела, и не могут быть признаны достаточным основанием для пересмотра обжалуемых судебных актов в кассационном порядке. Таким образом, основания для передачи жалобы фонда Ленинградской области для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации обжалуемых судебных актов в порядке кассационного производства отсутствуют. На основании изложенного и руководствуясь ст. 291.1, 291.6, 291.8 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судья определил: в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отказать.

Судья Верховного Суда Российской Федерации А.Г. Першутов

Почему же происходит такое активное противостояние между следователями и врачами, врачами и пациентами, чиновниками и медицинскими организациями? Почему все больше и больше врачей проходят через жернова следствия и уходят из профессии. По статистике к пятому году работы каждый врач хотя бы раз, но успевает пообщаться со следователем, прокурором или дать ответ на жалобу в свой адрес.

Многие стали даже говорить, что это целенаправленное уничтожение медицины. Появились теория заговора, «рука Запада», ну и т. д. Видя, в каком положении находятся врачи, какое количество уголовных дел возбуждается, можно было бы даже и поверить. Если бы не одно большое «но». Все уголовные дела, за исключением дела Шишлова, возбуждаются не по инициативе следователя. Все начинается с заявления пациента или его родственников. Побудительным мотивом является обостренное чувство справедливости и понимание того, что гражданский суд не защитит их права. Суммы компенсаций будут мизерными. Плюс придется понести расходы на судебно-медицинскую экспертизу, адвоката и другие судебные издержки. Единственным способом хоть как-то добиться правды является обращение к следователю.

Однажды, разговаривая с доцентом кафедры медицинского права ММУ им. Сеченова Юлией Владимировной Павловой, я узнал очень интересную вещь. Оказывается, во времена СССР количество уголовных дел в отношении врачей было в несколько раз больше, чем сейчас. С чем это было связано? С тем, что врачи были хуже, - точно нет. В то время здравоохранение было на подъеме. Уровень образования и подготовки медперсонала в разы лучше, чем теперь. Тогда с чем? С жесткостью следственной и судебной системы? Тоже нет. Она практически не изменилась с того времени. Тогда с чем? Во времена СССР отсутствовал такой важный институт, как частная собственность. Медицинские организации были исключительно государственные. И любое взыскание денег с больницы или поликлиники было равносильно взысканию денег с государства. Суды не рассматривали гражданские дела от граждан к государству. В том числе и по идеологическим причинам. Не могло государство строителей коммунизма компенсировать вред, нанесенный своим гражданам, поскольку такого вреда по определению быть не могло. Поэтому граждане находили единственно возможный в то время способ восстановления справедливости: это заявление в милицию требованием возбудить уголовное дело в отношении врача.

Во время перестройки и расцвета дикого капитализма девяностых количество уголовных дел в отношении врачей резко пошло а убыль и достигло минимального значения, на уровне статистической погрешности. Граждане восстанавливали справедливость неформальным, не правовым, но весьма эффективным способом. Появился институт частной собственности. Настала возможность получать приличные компенсации за причиненный вред здоровью ез обращения в суд и правоохранительные органы. Люди обращались за помощью к бандитам.

Затем бандитов, которые взяли на себя роль следствия, правосудия, судебных приставов и коллекторов поубивали, посадили. Кто-то ушел в легальный бизнес, и ниша «справедливости» опустела. Через какое-то время свободное место стали занимать государственные структуры: следствие, суд, прокуратура, надзорные органы. Сразу пошла вверх кривая уголовных дел в отношении врачей. Суды вновь вернулись к практике мизерных выплат по гражданским делам, о уже по иным причинам. Судебная практика стала устанавливать размеры выплат, и граждане вновь потянулись за «справедливостью» следственные органы. Данное положение сохраняется в настоящее время, а СМИ лишь подливают масло в огонь, раздувая пламя непримиримой вражды между врачом и пациентом, в котором постепенно сгорает отечественное здравоохранение.

Еще одной не менее важной проблемой нашего здравоохранения, да и, наверное, всего общества можно называть равнодушие. То самое равнодушие, которое агрессивно, день за днем, а протяжении последних десятилетий государство вбивало в голову каждого из нас. В головы врачей, учителей, следователей, прокуроров, судей. Вынимая оттуда такие понятия, как справедливость, человеколюбие, сочувствие, гордость за хорошо выполненную работу, заменяя это набором стандартных операционных процедур - СОПов. У нас куда ни плюнь - попадешь в какой-нибудь ]ОП. Это будет инструкция, положение, регламент, приказ, разъяснение, постановление и т.д. Даже закон, особенно закон процессуальный, является СОПом. Но ведь СОП - это всего лишь оболочка, она не наполнена внутренним содержанием, в ней нет человеческого отношения, чувств, эмоций, и самое главное - в ней нет мысли. Люди превращаются в роботов, которые действуют в соответствии с заданной программой. И если кто-нибудь пытается отойти от заданного государством алгоритма, подойти к процессу работы творчески, начать проявлять сочувствие, человеколюбие, ему незамедлительно отсекают голову. А с ролью секиры успешно справляются следственный комитет, прокуратура, суд. СОП - это как воздушный шарик, оболочка, заполненная воздухом, в ней нет содержания, нет мысли, нет души. Разве возможно оказание медицинской помощи без души, без мысли? Ответ однозначный: нет.

И здесь, как обычно, на сцену выходят два главных русских вопроса. «Кто виноват?» и «Что делать»? Кто виноват, мы уже поняли. Все мы. Виноваты система здравоохранения в целом, ее организационная структура, структура финансирования, судебная и законодательная власть. А что делать? Уже сейчас, по данным Росстата на конец 2018 г., в первичном звене не хватает 60 тыс. врачей, и эта цифра продолжает расти. Минздрав пытается ввести двойное лицензирование, чтобы хоть как-то поправить положение, убрав из отрасли частные медицинские организации, даже не задумываясь о последствиях. Видимо, ситуация чрезвычайно напряженная. Но разве можно затушить пожар, просто перестав поливать его бензином? Конечно, нет. Нужен комплекс мероприятий. Начиная от изменения Федерального законодательства об обязательном медицинском страховании. Запрет на штрафы и неоплаты со стороны финансовых институтов медицинским организациям. Исключение из системы ОМС страховых компаний как лишнее, ничем не оправданное звено. Введение индивидуального лицензирования и обязательного страхования ответственности медицинских работников. Пересмотр Верховным Судом РФ судебной практики в сторону кратного увеличения выплат за вред, причиненный здоровью. И тогда количество уголовных дел в отношении врачей пойдет на спад, потому что восстановить справедливость можно будет и не прибегая к репрессивным методам уголовного судопроизводства.

Своим коллегам я могу пожелать терпения и еще раз терпения. Я уверен, что шаг за шагом, совместными усилиями мы вернем нашему здравоохранению его былое значение. Чтобы пациент шел ко врачу, как к другу, чтобы врач, глядя на больного, думал, как ему помочь, а не сколько это будет стоить. Чтобы адвокат, заключая договор со своим доверителем, верил в справедливость правосудия. Чтобы следователь, прокурор или судья помнили, что за каждым их словом стоит человеческая судьба.

Пока книга готовилась к изданию, а это очень сложный и долгий процесс всевозможных согласований, правок и корректуры, наступили тяжелые времена пандемии коронавируса. Это испытание оказало, насколько наше здравоохранение не готово к работе в экстремальных условиях. Сразу вылезли наружу и стали всем видны его «болячки» и так называемая оптимизация, когда первичное звено убилось на корню с легкой руки исполнительной власти, и дефицит кадров, и мизерные зарплаты медперсонала. Пандемия показала, что огромное количество подзаконных нормативных актов являются не чем иным, как профанацией, имитацией бурной деятельности и служат в первую очередь обоснованием значимости лиц, х издающих, а не регулированию здравоохранения. Поразительно, ак в период кризиса самоустранилась судебная власть, суды закрылись, оставив многомиллионную страну без защиты. Такого не было аже во времена «испанки», судьи умирали, но все равно шли на служу, потому что это был их долг. Теперь основным долгом считается самоизоляция» - термин, который придумали, лишь бы не вводить чрезвычайное положение.

В то же время коронавирус показал нам настоящих героев, ими тали не чиновники, не артисты, не блогеры, не военные и полиция, ими стали врачи, медсестры, санитарки, которые с легкой руки чиновников были переведены в уборщицы, лишь бы не платить повышенную зарплату, водители скорой, фельдшеры и акушерки. Одним ловом, все те, кто реально лечит нас и спасает наши жизни. В период самоизоляции» я, как и многие, стал постоянным участником общения в социальных сетях, и меня поразило, что люди, которые раньше плевали врачам в спину, упрекая их в равнодушии, грубости, непрофессионализме, теперь с таким же усердием поют им осанну. Мне ы хотелось, когда все закончится, чтобы мы не забыли тех, кто спасал наши жизни, тех, кто вопреки собственному страху шел на работу больницу, поликлинику, станцию скорой помощи, чтобы никогда е возвращалось время, когда издевательство над врачом стало норой поведения, поддержанной властью.